Цивилизация
Александр Пушкин — ирландский сеттер Руслан
С раннего детства Пушкина сопровождали собаки. Писатель обожал проводить с ними время — выгуливал, дрессировал, возился с щенками. У его отца Сергея Львовича жил ирландский сеттер Руслан, названный в честь героя поэмы Пушкина «Руслан и Людмила». Когда пожилой Руслан скончался в 1833-м, отец и сын очень горевали. В том же году Пушкин написал «Сказку о мертвой царевне и семерых богатырях», в которой использовал образ верного пса. Писатель часто рисовал собак разных пород в своих черновиках, и у него даже была трость с наконечником в виде собачьей головы. Подруга Пушкина Анна Керн писала, что он часто приходил в Тригорское в компании двух волкодавов.
Антон Чехов — таксы Бром и Хина, мангуст Сволочь
Автор рассказов «Каштанка» и «Дама с собачкой» Антон Чехов с детства любил животных. Его самыми известными питомцами были таксы Хина и Бром, названные в честь популярных тогда лекарств. Собаки жили в подмосковной усадьбе писателя Мелихово.
«Лапы кривые, тела длинные, но ум необычайный», — говорил Чехов о своих таксах.
Из поездки на Цейлон (ныне — Шри-Ланка) писатель привез двух разнополых мангустов. Позднее выяснилось, что самка оказалась пальмовой кошкой. В 1890 году в переписке с издателем Николаем Лейкиным (хозяином родителей такс Чехова) классик назвал мангустов «помесью крысы с крокодилом, тигром и обезьяной».
«Сейчас они сидят в клетке, куда посажены за дурное поведение: они переворачивают чернильницы, стаканы, выгребают из цветочных горшков землю, тормошат дамские прически, вообще ведут себя, как два маленьких черта, очень любопытных, отважных и нежно любящих человека. Мангустов нет нигде в зоологических садах, они редкость», — писал Чехов.
Позднее у писателя остался только один мангуст по кличке Сволочь. Так его нарекли матросы, сопровождавшие Чехова в дороге с Цейлона.
Александр Куприн — пес Сапсан
У Куприна было много собак, но самым любимым был крупный меделян Сапсан — ныне исчезнувшая древнерусская порода собак, которая использовалась при охоте на медведя. В 1916 году от лица Сапсана Куприн написал рассказ «Мысли Сапсана XXVI о людях, животных, предметах и событиях». В произведении повествуется о том, как Сапсан спас дочь писателя Ксению от бешеной собаки.
Владимир Маяковский — французский бульдог Булька
В 1920 году Маяковский привез из Франции французского бульдога-девочку Бульку — тогда собаки этой породы были очень популярны среди богатых людей. Поэт относился к Бульке как к члену семьи и брал ее во многие поездки. Собака очень понравилась Лиле Брик — современники вспоминали, что поэт называл Бульку их общим питомцем. Ему часто приходилось пристраивать щенят Бульки знакомым. Собака прожила с Маяковским много лет и ощенилась незадолго до его смерти.
Марина Цветаева — коты Кусака и Атос
У Цветаевой в разное время жили коты Кусака и Атос. В 1918 году она написала в своем дневнике, что Кусака рос с ее дочерью Ариадной (писательница называла ее Алей): «С Алей вместе подрастал котенок – серый, дымчатый – Кусака. Рос он у меня за матроской и в Алиной кровати. Груша (кормилица Али) отцеживала ему своего молока, и вырос он почти человеком. Это была моя великая кошачья любовь».
Прожив лето в Коктебеле, Кусака вместе с Цветаевой отправился в Москву. Там кухарка отравила его в отместку за увольнение. Кот приполз к хозяйке попрощаться и умер. Поэтесса настолько привязалась к животному, что не стала его хоронить, — а повезла тушку к таксидермисту и попросила сделать чучело.
Позднее у Цветаевой появился кот Атос. О нем она писала так: «Серый пушистый дымчатый зеленоглазый кот развалился на моем письменном столе. Огромный кот возлежит на спине, чуть извернувшись, лапы — кверху, наслаждаясь сном, как только кошки умеют. Отрешенно. Самозабвенно».
Иосиф Бродский — кошки
Поэт Бродский был настоящим кошатником — и на родине, и за границей рядом с ним всегда были кошки. Он называл питомцев необычными именами: Большой Рыжий, Глюк, Пасик и Кошка в белых сапожках. Пасику поэт посвятил целую оду: «О синеглазый, славный Пасик! // Побудь со мной, побудь хоть часик. // Смятенный дух с его ворчаньем // Смири своим святым урчаньем».
В Ленинграде у Бродского жила Кошка в белых сапожках, а в эмиграции появился Большой Рыжий. Самым известным любимцем поэта в США был кот по имени Миссисипи. Иногда Бродский вывозил его из Нью-Йорка в деревню Саут-Хэдли, чтобы тот погулял на природе.
Константин Паустовский — собаки Грозный и Фунтик
«Любите собак. Не давайте их никому в обиду. Они ответят вам троекратной любовью», — написал Паустовский в рассказе «Тобик» о псе Александра Грина. К собакам писатель относился необыкновенно тепло. Известно, что у него было два питомца — такса Фунтик и крупный пес Грозный. У Фунтика была насыщенная жизнь: в 1940-е он путешествовал с хозяином на поезде, участвовал в выставках собаководства, снимался в картинах «Убийцы выходят на дорогу» и «Юный Фриц», а также стал героем рассказов мещерского цикла.
О Грозном мало что известно, но он удостоился чести быть увековеченным вместе с хозяином в памятнике на берегу Оки в Тарусе. Там Паустовский жил в 1950-е годы. В композиции писатель стоит у забора и гладит Грозного, который облокотился о него передними лапами.
Владимир Набоков — такса Бокс Второй
Еще одним любителем такс был Набоков, — собаки этой породы жили и у его родителей, и у него самого. Писатель вспоминал, что в раннем детстве он застал пожилых такс Лулу и Бокса Первого — «двух тучных старичков». В 1904 году отец Набокова привез с Мюнхенской выставки щенка, которого назвали Трейни. Через много лет у писателя появился Бокс Второй — внук Хины и Брома, живших у Чехова.
«Этот окончательный таксик последовал за нами в изгнание, и еще в 1930-ом году в пригороде Праги (где моя овдовевшая мать жила на крохотную пенсию чешского правительства) можно было видеть неохотно ковыляющего далеко позади своей хозяйки этого пса, раздражительного, страшно старого, гневающегося на чешский длинный проволочный намордник — эмигрантскую собаку в заплатанном, плохо сидящем пальтеце», — писал Набоков.
Надежда Тэффи — кошки
Автор книги про Тигрокота и Белолапку Тэффи обожала кошек и не понимала равнодушных к ним людей: «Для меня человек, не любящий кошек, всегда подозрителен, с изъяном, наверное. Неполноценный». У нее дома всегда было много кошек.
Писательница была настолько привязана к любимцам, что пришла в императорский дворец на празднование 300-летия дома Романовых с пятью кошками. По словам Тэффи, во время путешествия во Францию без питомцев ей было «грустно и скучно в противном Биаррице» — с кошкой «было бы легче».