Цивилизация
— Расскажите о своей героине — юной Елизавете Петровне. Какая она?
— Одно из самых главных ее качеств — это сила любить. Она влюбляется в мужчин, любит своих родственников, несмотря на всю сложность их взаимоотношений и дворцовые перипетии, любит своих друзей — фрейлин и пажей, любит тех, кто ее окружает. Не слепо, а как-то справедливо, светло и самоотверженно. Светлая и сильная личность, полная жажды жизни.
— Режиссер рассматривал на роль 30 претенденток, и лучше всего подошли вы. Какие свои сходства с Елизаветой вы можете отметить?
— Наверное, из общего в наших характерах — это обаяние и какая-то энергетика. Я тоже во многом гедонист, местами кокетка, люблю людей. Но в сложных жизненных ситуациях мобилизуюсь и стараюсь поступать по зову сердца, по внутреннему чувству справедливости, не отрицая драматизма происходящего.
— Насколько сериал соответствует реальной истории?
— Несмотря на то, что сюжет проекта связан с историей, главный фокус при создании «Елизаветы» был не на исторической составляющей, а на художественной. Наш многосерийный фильм рассказывает историю мира Елизаветы с большой долей художественного вымысла и иронии. Местами сериал является точно историческим, а в чем-то он дополнен нашей реальностью. В результате получился прекрасный энергичный жанр, где правда встречается с вымыслом, а исторические реалии переплетены с современными — никому не чуждыми событиями и переживаниями героев.
— Как вы готовились к роли?
— Безусловно, я читала биографические исторические материалы об Елизавете. На пробах коллега подарил мне книгу Евгения Анисимова «Елизавета Петровна. Афродита у власти». Для меня она была достаточно важным материалом и помогла нащупать черты характера Елизаветы, найти отправную точку и провести в дальнейшем «арку» роли, сделать персонаж объемнее и точнее. Из книги я также почерпнула многие факты ее дальнейшей жизни, которые еще не раскрыты в первом сезоне.
— Будет ли сериал продлен на второй сезон?
— Наш многосерийный фильм охватывает только небольшую часть жизни Елизаветы. У меня нет точных сведений по поводу продолжения, но чисто интуитивно я понимаю, что история предполагает дальнейшее развитие. Впереди Елизавету ждут невероятные события, которые, на мой взгляд, должны быть рассказаны. Но, опять же, все зависит от миллиона факторов. Надеюсь, что у проекта будут хорошие рейтинги, потому что он получился очень теплым и живым. Мне кажется, что за счет приключений, интриг и любви сериал будет близок большому количеству зрителей.
— Какие особенности манер и языка XVIII века вы открыли для себя во время съемок?
— Мне было непросто, потому что в петровскую эпоху использовали устаревшие русские фразеологизмы, инверсии, названия должностей и предметов, которых мы не застали. Мы так уже не мыслим и не разговариваем. Сложно было переключиться и «оборганичить» текст — есть у нас в профессиональном сленге такой термин, который значит сделать живым, присвоить. Мне очень помог режиссер Дмитрий Иосифов, который к началу работы над «Елизаветой» уже снял несколько сезонов «Екатерины». Он хорошо разбирается во времени и понимает, как говорили в эту эпоху, что должно находиться в кадре, а что точно лишнее.
— А что касается иностранных языков, которые активно использовались образованными людьми в те годы?
— Так как мать Елизаветы родом из Германии, наследница использовала в своей речи немецкие слова. Очень много говорили по-французски — мне приходилось уделять много внимания произношению, потому что Елизавета знала французский с ранних лет. Один из артистов был настоящим французом, у него я спрашивала, как правильно говорить определенные реплики.
— Опишите свои ощущения после перевоплощения в образ Елизаветы.
— Когда я впервые надела костюм Елизаветы на примерке, я не могла представить, что людям XVIII века было так неудобно. Большое количество юбок (и одежд в принципе), затянутый корсет из китового уса, фижма. Это целая потрясающая сложная система. Чтобы просто одеться, Елизавете была необходима помощь нескольких человек. Отдельно стоит отметить обувь, сделанную с соблюдением эстетики тех лет: очень красивая, но с неудобной колодкой.
— Сколько времени занимала полная подготовка образа?
— На надевание костюма было заложено в районе 40 минут плюс полтора часа грима. Самая большая сложность была в том, что по историческим данным у Елизаветы были волосы русого оттенка, но с рыжиной. Было сложно достичь правильного цвета на моих волосах, и мы решили прибегнуть к использованию парика. Парик был выполнен филигранно. В подборе оттенка мы отталкивались от того, что мне идет. Также известно, что в «Екатерине» присутствует персонаж императрицы Елизаветы Петровны в исполнении Юлии Ауг с похожим цветом волос.
— Насколько сложно продержаться смену в облачении Елизаветы?
— Для тела, которое привыкло к комфорту и вещам оверсайз, созданные историческим костюмом границы очень ощутимы. Сложно вдохнуть столько воздуха, сколько хочется. Мне приходилось быть в костюме в районе 12 часов. В обед я его снимала, потому что чувствовала, насколько сложно внутренним органам и дыхательной системе быть в скованном, затянутом состоянии. Но с эстетической стороны это невероятный мир — столько внимания, сил, богатства и энергии заложено в каждом кружеве на платье! Это очень женственно и красиво. Как сказала мне художник по костюмам Светлана Москвина, та эпоха — одна из самых красивых в мировой истории костюма.
— Елизавета любила носить мужскую одежду. Приходилось ли вам ее примерять?
— Да, Елизавета ввела в женскую моду мужской костюм. Это такое бунтарство с ее стороны, потому что до этого наряды были подчинены строгому регламенту. У нас есть сцена, где она приходит на бал в мужском костюме и производит большой фурор. В дальнейшем мы видим Екатерину, которая, переняв традицию Елизаветы, носит мужской костюм на некоторые мероприятия.
— Можно ли назвать Елизавету феминисткой?
— Мне бы хотелось, если честно. Она делала вещи, которые были тогда непозволительны для женщины. Во-первых, она не была замужем (точнее, была, но очень скоротечно). Во время своего правления она не была при муже, рядом с ней не было статусного человека. Она была хороша собой и, как говорят источники, имела много любовников. Но официально она была одинока и не имела ни детей, ни супруга. Если переложить эти факторы на современную женщину, даже сейчас ее можно было бы назвать феминисткой и бунтаркой. Жила, как хотела, невзирая на мнение общества. Отстаивала свое право. Она любила охоту, носила мужской костюм и была смелым свободным человеком.
— Сложно ли было перевоплотиться в шестнадцатилетнюю барышню или, все-таки, мы — поколение без возраста?
— Я играла Елизавету, когда мне исполнилось 29 лет. Это совсем другой возраст, я чувствую себя более умиротворенной и спокойной относительно своего тинейджерства. Многие продюсеры и режиссеры отмечают, что с годами меняется взгляд. Именно это чаще всего выдает возраст. Состояние кожи можно исправить гримом, светом и фильтрами, но взгляд, который уже обладает опытом, изменить сложно. Мы сделали ее голос выше, поработали над поведением, реакциями. Она очень импульсивная, живая, открытая — в жизни я себя такой не чувствую, веду себя более интровертно.
— В последние годы вышло много сериалов о русских правителях — «Грозный», «София», «Годунов», даже в США сняли «Великую». Как вы считаете, почему это направление так популярно?
— Сложно ответить, потому что я не специализируюсь на историческом кино — скорее, я всеядна. Для меня это визуально красивая история, через которую зрителю рассказывают о сегодняшнем дне. Проблематика сегодняшняя, но передается она через какой-то «инопланетный» визуал — потому что люди уже никогда не смогут почувствовать, как, например, можно жить без телефонов. Скорее всего, исторические проекты создаются, чтобы отправить человека в путешествие сквозь века и показать, что у нас много общего, несмотря на разницу быта и событий.
— До телеэфира сериал показали на онлайн-платформе «Смотрим». Как вы считаете, смогут ли такие сервисы полностью заменить телевидение?
— У нас очень большая страна, и нужно понимать, что Москва и Петербург — это не вся Россия. Лишь когда в каждой глубинке будут условия для достойной жизни, коммуникации и интернет, можно будет пофантазировать о том, смогут ли онлайн-платформы заменить телевидение.
— Главными проектами онлайн-кинотеатров стали сериалы. В чем их преимущества перед полнометражными фильмами?
— Сегодня люди зачастую не хотят смотреть коротко и глубокомысленно, хотя это тоже есть. Им интереснее, чтобы история продолжалась, цепляла. Сериал — это своего рода метафора течения собственной жизни. Это ощущение пролонгации, привязанность к персонажам, вероятность, что завтра в сюжете все изменится, а в конце будет хеппи-энд или еще один сезон.
— Вы не раз снимались в психологических драмах — «Колл-центр», «Полет», «Кристина». Как вы абстрагируетесь от тяжелого состояния героинь в реальной жизни?
— Безусловно, это целая работа над собой — отделиться от персонажа и вернуться к себе настоящей. В этом помогает информационный детокс и «заземление». Заземлиться для меня — это значит вспомнить о своей телесности. Отдохнуть, встретиться с друзьями, пойти на массаж, в баню. Я очень люблю ходить в баню, она помогает поддержать иммунитет и расслабиться. Сложные роли артисты проводят через себя, через нутро. При этом нужно помнить не только о труде души, но и о теле. Начав заниматься телом, ты отдыхаешь и переключаешься с роли на себя.
— В преддверии нового сезона в театре Моссовета проходят репетиции спектакля «БЕСприданница». Чем он отличается от пьесы Островского?
— Мне кажется, он очень отличается от пьесы Островского. Потому что режиссер Евгений Марчелли, с которым я сотрудничаю уже много лет, славится тем, что прочитывает известные классические тексты с другой стороны. Что-то новое привносит в искусство своим высказыванием, разбирает произведения авторским способом. В итоге постановка представляет собой погружение и в материал, и к нему в голову как к художнику, и во внутренний мир каждого из артистов.
В театре Моссовета идет спектакль Виктора Шамирова «Не все коту масленица» — безусловно, это тоже авангард в прочтении Островского. Но, на мой взгляд, хулиганства в постановке «Бесприданница» будет больше. Нужно быть готовым к тому, что это будет открытая, горячая и какая-то жесткая история.
Она очень отличается от фильма «Жестокий романс» с Ларисой Гузеевой и Никитой Михалковым, снятого по мотивам «Бесприданницы». Не нужно ждать слезоточивой мелодрамы — жанр нашей постановки скорее можно назвать трагифарсом или авангардной драмой.
— Почему слово «БЕС» в названии постановки выделено заглавными буквами?
— Режиссер выделяет в названии спектакля слово «БЕС» заглавными буквами, потому что смотрит на материал под непривычным углом. В его постановке (как и в главной героине Ларисе Огудаловой) есть что-то бесовское. Она становится не просто жертвой обстоятельств — Марчелли разобрал это так, что в ее женской природе есть очень мощная пружина, даже в чем-то смертоносная. То есть, не обстоятельства довлеют над героиней — она сама на них влияет вместе со своей отчасти бесовской сущностью.
— В 2020 году вы расписались с супругом без пышного торжества из-за пандемии. Планируете ли вы устроить праздник? И какая она — свадьба вашей мечты?
— Не знаю, как-то не думала об этом. Я не особо специалист по торжествам, но свое 30-летие у меня отпраздновать получилось. В целом, общению в большой компании я предпочитаю разговоры тет-а-тет. Поэтому, когда собирается много людей, я часто устаю, боюсь не оправдать каких-то надежд, мне хочется всех развлекать. Поэтому большие праздники для меня — это трудоемкая история. В целом я ничего не имею против свадеб, но мы попали в такое время — пандемия, COVID. Честно говоря, было не до этого. Не уверена, что семейная жизнь измеряется масштабом празднования. Хотя, конечно, чувство совместно прожитой радости немаловажно, но оно не является самоцелью.
— Некоторые пары стилизуют свои свадьбы под какие-либо эпохи. Хотели бы вы (и смогли бы) отметить торжество в обстановке елизаветинских времен?
— Одна из моих самых любимых сцен в «Елизавете» — сцена свадьбы. Это не просто «ванильная», сладкая история, а достаточно сложное, драматическое и ярко-театральное, фарсовое переживание. Не знаю, смогла бы я стилизовать личное торжество под те времена. В моей истории получилось пережить свадьбу — правда, не свою, а елизаветину. Я была в этом роскошном историческом платье. Это было интересным опытом и отчасти воспринималось мной как репетиция какого-то мероприятия. Не уверена, что это знание пригодится мне в жизни, но рада, что я пережила это вместе с Елизаветой.