Цивилизация
В большинстве стран, о которых мы рассказывали в рамках этого цикла, киноиндустрия поначалу существовала в исключительно «демонстрационном» формате — то есть ограничивалась показом привозных «движущихся картинок». С Венесуэлой все было иначе: собственное кинопроизводство здесь началось практически сразу. Кинематограф достиг Венесуэлы в последнее десятилетие XIX века, когда страна ненадолго вышла из состояния турбулентности — с частыми сменами режимов, мятежами и восстаниями (перед тем, как окунуться в две диктатуры подряд). И уже в начале 1897 года жители Маракайбо, например, посещали сеансы первого венесуэльского фильма «Знаменитый специалист вырывает зубы в гранд-отеле «Европа» (некоторые исследователи называют эту документальную ленту протохоррором). Сейчас в январе, в годовщину этих показов, Венесуэла празднует День кино.
Всего за первую «кинодекаду» в стране были сняты по меньшей мере восемь картин, а также появились три съемочных коллектива. Впрочем, как пишет преподаватель Католического университета Андреса Бельо Артуро Серрано, венесуэльцы относились к лентам отечественного производства скорее с холодным безразличием. Аншлагов на кинопоказах не наблюдалось. Однако энтузиастов это не останавливало. В 1910-е венесуэльские кинематографисты начали снимать не только документальные бессюжетные картины, но и художественно-нарративные ленты. Одной из первых была «Дама с камелиями», пародирующая одноименный роман Александра Дюма (сына) о любви куртизанки и юного романтика. В это же время Венесуэла нашла свою золотую жилу: в озере Маракайбо обнаружили нефть и начали ее промышленную добычу, что спровоцировало стремительный экономический рост, тянувшийся многие десятилетия.
Вскоре в Венесуэле появились полноценные продакшн-компании и киношкола. Несмотря на это, полагает Серрано, страна заметно отставала от США и СССР: «Пока Дэвид Уорк Гриффит снимал «Нетерпимость» или Сергей Эйзенштейн снимал «Броненосец «Потемкин», в Венесуэле по-прежнему не было ни одного профессионального кинематографиста». Все деятели того времени проигрывали зарубежным коллегам в вопросах качества и использования киноязыка, утверждает исследователь. Отчасти это было связано с тем, что кинопроизводство в течение десяти лет было «национализировано»: художественные пробы пера уступили место пропагандистским псевдодокументалкам, восхвалявшим диктатора Хуана Гомеса. Впрочем, сразу после его смерти в 1935 году масштабное государственное вмешательство сошло на нет.
Кадр из фильма «Taboga/Hacia el calvario», 1938 год
mubi.comОдновременно в Венесуэле появилось полноценное звуковое кино. По мнению исследователей, в ленте «Taboga/Hacia el calvario» 1938 года режиссер Рафаэль Ривьеро первым из венесуэльцев продемонстрировал подлинное понимание «возможностей кино как медиума визуального выражения». Картина была разделена на три сегмента: пролог и два музыкальных номера. Самым впечатляющим был «Taboga» — там кадры с музыкантами перемежались видами панамского острова, о котором пелось в композиции.
В 1940-е венесуэльское кино стало принимать форму индустрии, которой присуща коммерческая составляющая. Местные продюсеры взялись копировать успешные ленты мексиканского производства (тогда в Венесуэле они опережали даже Голливуд), чтобы обеспечить себе хотя бы какую-то аудиторию. Однако не бездумно, а с попытками адаптации под «местную специфику» (главным образом это выражалось в большом количестве панорамных кадров с родными просторами и сюжетами из национального фольклора). Кроме того, стал налаживаться процесс копродукции: венесуэльские продюсеры сватали в мексиканские картины своих артистов, чтобы повысить их узнаваемость, а к себе старались брать иностранцев, привлекательных для аудитории.
В 1950 году «Яхта «Изабель» прибывает сегодня днем», страстная драма о моряке, который изменяет жене с танцовщицей кабаре, была показана на фестивале в Каннах, где получила приз за лучшую операторскую работу. Это была попытка продюсера Луиса Гильермо Вильегаса Бланко, основателя компании Bolívar Films, зачать масштабную национальную киноиндустрию. К делу подошли крайне серьезно: актер Артуро де Кордова даже прожил несколько месяцев на острове Маргарита в окружении моряков, чтобы вжиться в роль. Попытка не удалась: с 1949 по 1953 год Bolívar Films успела снять восемь полнометражных фильмов, все они с треском провалились в прокате, и компания вернулась к документальным, рекламным и новостным лентам. Однако «подлинное рождение венесуэльского кино» все-таки произошло — во всяком случае, в художественном смысле.
Кадр из фильма «Яхта «Изабель» прибывает сегодня днем», 1950 год
mubi.comВ следующий раз венесуэльский фильм оказался в Каннах в 1959 году. То был документальный «шедевр поэтического кино» «Арая» о работниках соляных копей. По некоторым оценкам, именно эта картина стала основоположницей социально-критического направления в венесуэльском кинематографе, хотя в прокат на родине она вышла только в 1977 году. На смотре в Каннах «Арая» поделил приз критиков с мелодрамой Алена Рене «Хиросима, любовь моя».
Постановщица «Араи», документалистка Марго Бенасерраф, надо сказать, была первой, но далеко не единственной женщиной в своей профессии: к началу 90-х история современного венесуэльского кино насчитывала уже 45 режиссерок, которые в совокупности сняли 75 картин. Бóльшим процентом женщин, активно участвующих и значительно влияющих на кинематограф, могли похвастаться только Аргентина и Бразилия. Фильмы, снятые женщинами, регулярно обращались к общественно значимым темам (в диапазоне от абортов до экологии) и нередко имели большой успех (а еще часто выдвигались от страны на «Оскар»). Так, в 1987 году драма шведско-венесуэльской режиссерки Сольвейг Хогестейн «Маку, жена полицейского» — о женщине, которая свидетельствует против мужа, подозреваемом в убийстве ее любовника, — обошла по сборам даже «Супермэна» и «Инопланетянина» Стивена Спилберга.
«Маку, жена полицейского», 1987 год
mubi.comОбширное участие женщин в кинопроизводстве началось в 70-е, когда кино в Венесуэле стало «национально-культурным движением», заручившись поддержкой разбогатевшего государства (в то время цены на нефть на мировом рынке выросли на 400%). Этот период, растянувшийся на десятилетие, считается «золотым веком» венесуэльского кинематографа. Тогда в страну переехали сразу несколько иностранных режиссеров — вроде мексиканца Маурисио Валерстайна, итальянца Франко Рубартелли и боливийца Хорхе Санхинеса.
Фильм Валерстайна «Когда хочу плакать, не плачу» о трех тезках-ровесниках из разных социальных слоев в 1973 году стал хитом проката и спровоцировал бум так называемого «нового венесуэльского кино», которое тяготело к итальянскому неореализму и концентрировалось на общественных вопросах. Еще одним важным героем этого направления стал Клементе де ла Серда. Его картина 1976 года «Я — преступник», посвященная тяжелой судьбе мальчика из каракасских трущоб, долгое время удерживала титул самого популярного венесуэльского фильма в истории. Она обогнала в прокате даже «Челюсти» — ту самую ленту, благодаря которой возник феномен «летнего блокбастера». Другой популярной картиной «золотого века» стала «Курящая рыба» — мелодрама Романа Чальбауда о предприимчивой хозяйке борделя.
Кадр из фильма «Курящая рыба», 1977 год
mubi.comСвоего пика кинопроизводство достигло в середине 80-х, после чего пошло на спад — вместе со всей остальной экономикой. Национализация нефтяной промышленности и неэффективный менеджмент привели к застою и снижению объема ВВП. Самым удачным в коммерческом смысле стал 1986 год: тогда фильмы местного производства посмотрели более 4 млн человек.
Затем в индустрии произошел крах, вызванный экономическим кризисом (цены на нефть рухнули), шоковой терапией со стороны государства и последовавшим политическим хаосом (жестко подавленные протесты, две попытки госпереворота, импичмент президента). По данным сайта Venezuelanalysis, в 1994 году о 4 млн зрителей уже не приходилось мечтать — на венесуэльские картины было куплено менее 80 тыс. билетов. Правительству было толком не до кинематографистов, так что индустрия начала угасать: хотя формально в 1993-м был принят национальный закон, призванный защитить и поддержать киноиндустрию, по факту он никак не помогал — до тех пор, пока не был пересмотрен 12 лет спустя.
В нулевые, уже после прихода к власти автократа Уго Чавеса, ситуация стала, с одной стороны, несколько выправляться, но с другой — ухудшаться. В 2005 году криминальный триллер Хонатана Якубовича «Экспресс-похищение» оказался большим хитом на родине, а еще — первой венесуэльской лентой, которую подхватила крупная голливудская компания: за прокат в США взялась Miramax. При этом в том же году Америка начала вводить санкции в отношении Венесуэлы — в частности, за недостаточную борьбу с наркоторговлей и терроризмом. Но то, насколько хаотичным и криминогенным Якубович изобразил современный Каракас, сильно разозлило Чавеса. Он заявил, что режиссер причастен к «еврейскому заговору», который нацелен на противодействие боливарианской революции, а затем стал публично угрожать ему тюрьмой. Якубович бежал из страны.
В 2006-м по приказу Чавеса был основан Fundación Villa del Cine — «Синемавилль», большой продакшн-центр, призванный побороть «диктатуру Голливуда», который на тот момент занимал более 80% кинорынка. С одной стороны, у многих венесуэльцев появилась возможность заняться кино. С другой, «Синемавилль» небезосновательно называли «фабрикой пропаганды».
Кадр из фильма «Семья», 2017 год
mubi.comС появлением наследника Чавеса Николаса Мадуро экономика страны окончательно рухнула, а коррупции, политических репрессий и иностранных санкций стало в разы больше. На фоне этого в 2010-е годы венесуэльское кино вошло в стадию ренессанса. Как и в общество в целом, оно стало гораздо более острым и политизированным: фильмы вроде «Одиночества» Хорхе Тилена Арманда и «Семьи» Густаво Рондона Кордовы говорят о выживании в жесточайшем кризисе. Название документальной картины «Чавизм: Чума XXI века» говорит само за себя.
Также одна из ключевых тем в кинематографе 2010-х — жизнь квир-людей. Что забавно, часть ЛГБТК±фильмов в стране, где с правами ЛГБТК±людей все достаточно скверно, получила госфинансирование — как раз из-за того самого закона, пересмотренного при Чавесе. Среди самых известных картин этого периода — «Непослушные волосы» Марианы Рондон, «Синий, розовый и не такой розовый» Мигеля Феррари, «Издалека» Лоренсо Вигаса.
Кадр из фильма «Непослушные волосы», 2013 год
mubi.comВ условиях тянущегося многие годы кризиса национальная киноиндустрия, которая так и не сумела до конца побороть в соотечественниках предубеждения, стала держаться на честном слове. Но венесуэльское кино, кажется, просто отказывается смиряться со своей участью и умирать.
***
Прежние тексты цикла — про Иран, Саудовскую Аравию, КНДР и Афганистан.