Цивилизация
— Клэр, фильм — просто восторг, очень трогательная история. Расскажите, как вы оказались в проекте, чем он вас привлек?
— Изначально меня привлекла возможность поработать с Уиллом Шарпом (режиссер «Кошачьих миров Луиса Уэйна» — «Газета.Ru»), потому что мне очень понравился его сериал «Флауэрсы», это было впечатляюще. И, конечно, я была в восторге от сценария к «Кошачьим мирам»: трогательная и размеренная история, но в то же время уникальная и несколько диковинная. Кроме того, естественно, была рада шансу снова поработать с Бенедиктом Камбербэтчем (ранее они вместе снимались в «Разрушителях» — «Газета.Ru»). Да и моя героиня Эмили — весьма милая, искренняя девушка. Как человек она мне очень симпатична, поэтому мне захотелось ее сыграть.
— Помните, каким было ваше собственное знакомство с творчеством Луиса Уэйна?
— Сейчас точно не вспомню, когда именно впервые увидела его работы. При этом на протяжении жизни неоднократно встречала иллюстрации Уэйна, все-таки он британец — как и я, его произведения много где выставлялись. Но если говорить о том, какие эмоции его творчество вызвало у меня во время съемок фильма, то могу сказать, что рисунки Луиса с первого взгляда показались мне абсолютно потрясающими, цельными и по-настоящему удивительными.
Когда я смотрю на его картины, меня не покидает мысль, что художник не только сумел изобразить действительность с чувством юмора, но и обладал интересным видением мира. Мне кажется, в этом смысле Луис был действительно замечательным художником и человеком.
— Вы ранее уже играли реальных исторических персонажей — в частности, королеву Елизавету II и жену космонавта Нила Армстронга Джанет. Теперь вот супруга Луиса Уэйна Эмили Ричардсон...
— Знаете, Эмили очень сильно отличается от других моих героинь. Хотя бы по той причине, что в фильме охватывается большая часть жизни Уэйна — в случае с тем же «Человеком на Луне», например, речь шла о конкретных жизненных испытаниях, связанных непосредственно с полетом. И Джанет, и Елизавета II раскрывались в проектах с моим участием именно через напряженную драматическую ситуацию. Здесь же все было иначе, именно поэтому мне было так комфортно играть Эмили.
Вспоминая обо всех своих персонажах, ты осознаешь, почему выбрал их в то или иное время, что тебя в них привлекло, какие черты их характеров ты хотел исследовать. И в этом отношении Эмили стала для меня глотком свежего воздуха — мне очень понравилось играть героиню, не обремененную травмами и тяготами.
Клер Фой во время интервью «Газете.Ru»
«Вольга»— Ричардсон была умной и талантливой девушкой — в частности, она, как и Уэйн, писала картины. На ваш взгляд, сложно ли ужиться вместе двум творческим личностям?
— Эмили была учителем по своей натуре — занималась воспитанием и образованием детей, старалась всячески привить им интерес к учебе. Своими действиями она пробуждала в них страсть к познанию, учила замечать удивительное вокруг себя. При этом мне не кажется, что Эмили обладала таким же даром, как ее муж-художник. У Луиса Уэйна действительно был талант. И для нее само присутствие рядом такого одаренного человека уже было очень воодушевляющим.
Думаю, именно из-за их непохожести они и восхищались друг другом, были вместе. На мой взгляд, Луис восторгался ее умением радоваться, смотреть на жизнь в позитивном ключе, а Эмили — его совершенно уникальным восприятием мира. Они дополняли друг друга.
— Рисунки кошек стали для Уэйна способом общения с любимой женщиной после ее смерти. Как считаете, творчество являлось для него некой исцеляющей терапией, помогавшей пережить утрату, — или все-таки эскапизмом, усугубившим развитие болезни?
— Полагаю, что искусство зачастую используется в качества терапии, ведь это удивительный способ выражения собственного внутреннего мира. Что касается Уэйна, то вряд ли я могу рассказать о герое Бенедикта лучше, чем он сам. Но лично мне кажется, что Эмили подарила Луису некоторую цель в жизни, поскольку после ее смерти он продолжил жить и делиться своим даром с людьми.
Искусство помогало ему устанавливать связь с окружающими. Возможно, Луис и сам считал, что у него нет иного выбора. Ведь он обещал возлюбленной продолжать рисовать — и хотел сдержать данное ей слово. Творчество стало для него не просто связью с умершей Эмили, но и в некотором роде пожизненным обязательством, позволявшим видеть себя ее глазами. В память об Эмили он продолжал поддерживать в ней «жизнь» — с помощью искусства.
— Некоторые талантливые ученые и художники страдали психическими недугами. По вашему мнению, могут ли такие болезни, как, например, шизофрения, помогать в творчестве? И стоит ли их лечить в таком случае?
— Тут нельзя дать категоричного ответа, ведь люди очень многогранны. Мы абсолютно ничего не знаем о способностях нашего мозга. И тот факт, что некоторые люди способны мыслить отлично от других, часто воспринимается как болезнь или психическое расстройство. Честно говоря, это беспокоит меня и ставит в тупик, я придерживаюсь другого мнения: человек, подобный Луису Уэйну, не нуждается в лечении или исправлении. Ему просто хочется быть понятым. И чем больше мы будет стараться понять подобных людей, тем больше они смогут дать нам взамен.
Наша жизнь станет гораздо легче, если мы перестанем придерживаться безумных, устаревших и даже пуританских представлений о необходимости исправить все, что не укладывается в рамки «нормального». Наш мир полон разнообразия. Только представьте, насколько серой бы стала окружающая нас действительность, если бы все люди воспринимали мир одинаково. Ведь еще в детстве Луиса унижали и подрывали в нем уверенность в себе. Он абсолютно не заслуживал такого отношения, да и вообще никто подобного не заслуживает. Очень рада, что сегодня люди — вроде Луиса Уэйна — получают признание.
Кадр из фильма «Кошачьи миры Луиса Уэйна» (2021)
Amazon Studios— О биографии жены Уэйна известно не так много. Однако в фильме окружающие считают Эмили странной. К примеру, когда она прячется от людей в шкафу или дарит камень сестре супруга. Когда вы играли героиню, представляли для себя, что у нее психологическое расстройство — или же видели в подобных вещах обычные странности, которые есть у каждого из нас?
— Мне кажется, я никогда в жизни не встречала так называемого «нормального» человека. Да и, по правде говоря, не люблю проводить время с людьми, которые пытаются соответствовать представлениям о «нормальности». Я имею ввиду все те правила в обществе, превращающие тебя из человека в функцию. Это весьма ограничивает и разрушает личность. Люди должны вести себя естественно и свободно — конечно, до тех пор, пока их действия не причиняют вреда другим.
Я действительно верю, что у каждого человека свой путь. Очень мало людей может позволить себе по-настоящему быть собой, поскольку от нас все время ожидают, что мы будем вести себя определенным образом. Для меня эксцентричное поведение Эмили говорит о ее богатом воображении. Да, она пряталась с книгой в шкафу, но возможно это позволяло ей лучше представить сюжет произведения Шекспира. На мой взгляд, в ее поведении нет ничего странного. Ну, возможно не все делают так, как она, но ведь чем больше в мире разнообразия, тем лучше, правда?
— По сравнению с королевой Елизаветой II Эмили можно назвать бунтаркой, бросающей вызов обществу. Лично для вас что ближе — следование традициям или необходимость перемен?
— Единственная вещь, которой стоит придерживаться, — это доброта к окружающим. Что касается традиций, то многие из них давно существуют скорее в виде церемоний или просто значимых для тебя событий. Тут важны личные ощущения. Если ты чувствуешь, что какие-то традиции утратили смысл, то не вижу смысла их соблюдать.
Изменения, пожалуй, самая неотъемлемая часть жизни. Все меняется. И если мы станем избегать перемен, то вскоре это сыграет с нами злую шутку. Поэтому я бы сказала, что важно и то, и другое. Важно чтить традиции, помнить и ценить то, что происходило раньше, но при этом быть открытым для нового.