Цивилизация
Владимира Высоцкого практически невозможно вписать в нынешнее представление о СССР, сложившееся благодаря правде и стереотипам, теплым и ужасным воспоминаниям современников канувшего в лету государства, переосмыслению истории государства нового. В этом представлении едва ли не вся теперь уже мертвая страна была разделена на хороших и плохих, на «детей режима» и «врагов народа», будто бы и не существовала в вымышленной палитре других цветов, помимо черного и белого, будто и не существовало тех, кто не был ни «за», ни «против».
Фигуру Высоцкого при этом достаточно просто представить в выгодном любой из сторон свете. Хочешь обвинить поэта в заигрывании и даже теневой дружбе с властями — вспомни о частых поездках артиста на заграничные гастроли и фактическом отсутствии для него «железного занавеса», иностранной супруге артиста и его беспоследственной езде на «Мерседесе» в обход некоторым правилам дорожного движения. Задумал причислить Владимира Семеновича к яростном борцам с системой (что, безусловно, проще, так как чуть ближе к правде) — скажи про слежку со стороны КГБ, абсурдное игнорирование его творчества номенклатурными печатью и звукозаписью, убежденный антистилинизм барда.
На деле же Высоцкий был самым что ни на есть народным артистом, хоть и при жизни так и не удостоился этого официального звания — он был одинаково любим и простыми рабочими, и интеллигенцией, и «диссидентами», и представителями высших эшелонов, включая, к примеру, Юрия Андропова.
Творчество Высоцкого было понятно всем, потому что в нем он всегда оставался самим собой — великим, но все-таки обычным человеком с присущими ему переживаниями, мыслями, проблемами и радостями. Благодаря всепоглощающей искренности и огромному таланту Владимир Семенович оставался выше ненужных ему государственных регалий, статуса борца за справедливость (коим он, однако, являлся — просто на другом уровне) и «картонной» славы. Его произведения были не столько про «здесь и сейчас», но в прямом смысле слова «на века». Поэт смотрел на жизнь куда шире, понимая, что все материальное (звания, государства, люди) — недолговечно, и не желая растрачивать талант на что-то пусть и очень значимое, но временное: именно поэтому все наследие артиста осталось актуальным спустя много лет после его смерти, именно поэтому оно будет актуальным еще очень долго.
в отдельном репортаже
Советские власти действительно не способствовали попаданию творчества Высоцкого в массы, но, к счастью, и не особо этому препятствовали, фактически стараясь игнорировать барда, — благо, что подобного, учитывая величие поэта, было достаточно. В этом плане очень показательным было прощание с Владимиром Семеновичем. Его не стало в ночь на 25 июля, когда в Москве полных ходом шла летняя Олимпиада, важнейшее для всего СССР событие. О смерти артиста тогда написали всего две газеты — «Вечерняя Москва» и «Советская Культура» (по другим версиям — «Советская Россия»), также у касс его родного театра появилось краткое объявление — «Умер Владимир Высоцкий». О трагедии, однако, в кратчайшие сроки узнали все — люди делились скорбным известием с соседями, товарищами и коллегами, после чего все вместе оплакивали ушедшего гения и готовились к 28-у числу, на которое и была назначена траурная церемония.
В указанную дату проститься с Высоцким к «Таганке», согласно официальным данными, пришли более 100 тысяч человек, из-за чего очередь, двигавшаяся ко входу в театр, согласно рассказам очевидцев, достигала девяти километров.
На мероприятие были стянуты все свободные от Олимпиады милиционеры, однако надобности в их присутствии не было никакой: люди переживали кончину поэта как смерть кого-то из близких и не думали устраивать даже малейшие бесчинства, будучи переполненными скорбью.
Причины подобного двоякого решения властей относительно прощания с артистом понятны: несмотря на наличие поклонников Высоцкого в номенклатуре, пропагандистская машина не имела права причислить Владимира Семеновича к «достойным гражданам союза», ведь при жизни поэт не стеснялся говорить, о чем думал, и высказывания эти были далеко не всего идейно верными. Так, Высоцкий был против советской цензуры, все-таки затрагивавшей его творчество, злился из-за наличия «железного занавеса» (при том, что ему самому он не особо мешал), выступал против, по его мнению, низкой оплаты интеллектуального труда в государстве, сетовал, что СССР категорически не хочет перенимать некоторые позитивные опыты западных стран. С другой стороны, артист никогда открыто не поддерживал главных диссидентов, никогда не допускал антисоветских высказываний при зарубежных поездках, полностью избегал в ходе выездов за границу встреч с «правыми» антикоммунистическими политиками, наконец, не воспользовался возможностью уехать из Союза, что в перспективе сулило ему действительно роскошную жизнь.
Он всегда оставался патриотом до мозга костей — не боялся критиковать советское устройство «за дело», но и не хотел становиться мощным «козырем» в «холодной войне», в который он, без сомнения, превратился бы, эмигрируй на Запад.
Вероятно, одной из главных целей, которую Высоцкий ставил перед своими творчеством статусом в обществе, была работа во благо всего родного народа, чьим рупором он перманентно являлся. Кажется, что именно поэтому он стремился донести до высших чинов необходимость перемен, частичного заимствования поведенческой модели у капиталистических стран, прекращения бесконечных разногласий с оными.
«Мне претит роль «мученика», этакого «гонимого поэта», которую мне навязывают… Я хочу поставить свой талант на службу пропаганде идей нашего общества, имея такую популярность… Я хочу только одного — быть поэтом и артистом для народа, который я люблю, для людей, чью боль и радость я, кажется, в состоянии выразить, в согласии с идеями, которые организуют наше общество», — писал поэт в письме секретарю ЦК КПСС Петру Демичеву.
Владимир Высоцкий понимал, что является носителем редкого таланта — уметь говорить так, чтобы тебя слышали не только единомышленники, но и оппоненты, а также изначально равнодушные к твоим словам люди, чтобы тебя слышали буквально все. Он понимал, что, обладая великим даром (а, следовательно, и великой силой), несет огромную ответственность перед современниками, а также миром в целом — и не имеет права тратить его попусту. Вероятно, именно это понимание и лишило Высоцкого десяти, если не двадцати лет жизни: вредные привычки, этакая компенсация его гения, свели Владимира Семеновича в могилу уже в 42 года.
И, безусловно, он не успел сказать всего, что хотел. Но это и не так важно — за долгие годы творчества Высоцкий настолько породнился с народом, что все недосказанное им было впоследствии произнесено (или еще только будет) этим самым народом. Потому что Высоцкий был народным артистом — пускай и без официозного тому подтверждения.
