Цивилизация
«Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее», — сказал вождь в ноябре 1935 года на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц. В подтверждение этого тезиса вскоре по всей стране начали проводиться всевозможные массовые и в разной степени увеселительные мероприятия.
Сталин, правда, забыл отменить на это время великую силу отечественной бюрократии — поэтому многие воодушевившиеся было товарищи столкнулись с непробиваемой стеной в лице начальства, которое ни в какую не соглашалось отпускать кого бы то ни было куда бы то ни было заниматься какой-то непонятной самодеятельностью.
«Нечего ей там горло драть, пусть как следует на тракторе работает. Тоже мне — артистка!» — эту фразу услышала трактористка, работавшая на машинно-тракторной станции в Раменском районе.
Ту девушку хотел привезти в Москву на кинопробы режиссер Григорий Александров — ему как раз нужна была актриса на главную роль в новом фильме о прекрасной русской реке, на берегах которой живут прекрасные русские люди. По слухам, девушка была необычайно талантлива.
Но директор станции был непреклонен, поэтому в картину решено было позвать Любовь Орлову, которая снималась в двух предыдущих фильмах Александрова, «Веселых ребятах» и «Цирке». Роль письмоносицы Дуни Петровой по прозвищу «Стрелка» стала одной из ключевых в карьере артистки. Вскоре она вышла за режиссера замуж.
А история несчастной трактористки в итоге послужила основой для фильма.
Лента была призвана увековечить производственную мощь советского народа — только-только завершилось строительство канала Москва — Волга, вырытого тысячами заключенных.
Четыре года съемок «Волга-Волга» пришлись на разгар самых массовых сталинских репрессий — Большого террора. Прямо во время производства картины был арестован оператор Владимир Нильсен — его обвинили в шпионаже и расстреляли. Через 20 лет его реабилитируют.
Сценарий «Волги-Волги» многократно переписывался и переделывался.
Александров работал над ним совместно со своим другом, драматургом Николаем Эрдманом, который уже помогал ему с «Веселыми ребятами», — как раз на съемках этой картины он был арестован и отправлен в ссылку в Енисейск на три года.
Его фамилии в титрах в итоге не оказалось — когда Александров понял, что «Волга-Волга» пришлась Сталину по душе, он приехал к своему другу в Калинин (ныне — Тверь) и сказал: «Коля, наш с тобой фильм становится любимой комедией вождя. И ты сам понимаешь, что будет гораздо лучше для тебя, если там не будет твоей фамилии».
Иосиф Виссарионович действительно обожал эту ленту. Он много раз ее пересматривал и в итоге выучил почти наизусть.
Однажды он позвал на просмотр самого Александрова и одного из основателей МХАТа Владимира Немировича-Данченко. Усевшись между ними, лидер страны цитировал практически каждую реплику героев.
Правкам, впрочем, подвергался не только сценарий, но и сам фильм на этапе монтажа. Александрову пришлось вырезать больше двух сотен кадров. В последующие годы лента еще несколько раз изменялась — после каждого изменения государственной идеологии.
В 1941-м, когда идеология снова была немного скорректирована, письмоносица Дуня Петрова в исполнении Орловой опять появилась на экранах — в четвертом «Боевом киносборнике», которые снимались в годы Великой Отечественной войны. Там она развозит по стране письма, а вместе с ними и новые кинокартины. Одной из них была кинохроника «Британский флот». Тогда было важно продемонстрировать успехи британского судостроения — и восторгаться достижениями Запада не возбранялось.
При этом глупо было бы отрицать громадное культурное влияние, которое «Волга-Волга» оказала на отечественный кинематограф, — она стала одним из ключевых отечественных произведений прошлого столетия.
С поставленной задачей Александров справился на ура: его лента дарит зрителю непередаваемое ощущение солнечной, почти невесомой радости.
«Волга-Волга» почти сразу же получила статус культовой картины и мгновенно разошлась на цитаты. Некоторые зажили собственной жизнью, и сегодня уже далеко не все знают, что выражения, которые они используют, на самом деле — оттуда. «Алло! Гараж? Заложите кобылу!», «Полундра! Спасайся, кто может! — А кто не может?!», «Была бы песня — автор найдется» — и многие-многие другие.
