Цивилизация
Сергей Кузнецов. «Учитель Дымов»
«Учитель Дымов» кажется романом удивительно ретроградным и в то же время до жути актуальным.
Это семейная сага в духе густонаселенных романов Людмилы Улицкой, в которых возможность счастья неизбежно разбивается о подробности быта, извечные конфликты отцов и детей и ход времени.
Последнее, впрочем, просачивается на страницы книги Кузнецова лишь отзвуками тех исторических событий, которые едва долетают до его героев. Это вкорне отличает его от во многом родственного «Дымову» романа «Лестница Якова» Улицкой, персонажи которого гибнут под колесами большой истории один за другим.
Все начинается, когда прошедший войну молодой химик Владимир Дымов оказывается в обществе двух сестер:
вертихвостка Оленька вскоре станет его женой, а старательная студентка мединститута Женя проживет всю жизнь подле них, воспитывая их детей и оберегая единственного мужчину своей жизни – ерунда, что чужого мужа. Не желая связываться с наращивающим военную мощь государством, Владимир отказывается от научной карьеры, чтобы стать профессором в провинциальном ВУЗе. Через двадцать лет его сын Валерий сбежит из родительского дома в Москву, где, поработав учителем физкультуры в школе и разругавшись с партийной администрацией, выберет путь просветления:
назовет себя «гуру Валом» и станет первым советским йогом и эзотериком.
Следующую главу семейной хроники напишет уже его сын Андрей, юность которого выпала на буйные 1990-е, но не была отмечена ни бандитскими разборками, ни шальными деньгами, ни нашествием прущей из-за рубежа массовой культуры. Поработав журналистом в глянце, он вслед за отцом и дедом выбирает учительство:
сначала втолковывает азы русской классики московским школьникам, а после волны белоленточных протестов, захватившей его учеников, уезжает преподавать в Тулу.
Несмотря на чересчур ясно обозначенную траекторию, каждая описанная Кузнецовым судьба обладает удивительной самодостаточностью, которой концепция вечного возвращения, признаться, отчасти даже вредит.
Истории взросления, несчастливых, а порой и губительных влюбленностей, оказавшись в тисках авторских убеждений, превращаются в статичное монументальное полотно. Заложником приема Кузнецова, впрочем, тоже назвать нельзя. На протяжении всего романа он аккуратно размечает тропы, которые разведут его героев в разные стороны: одних поссорят, других разбросают по стране. Но всех их объединяет беспрекословное отторжение любой власти – сначала пугающей тоталитарным укладом советской, потом – пришедшей ей на смену в 1990-е агрессивно-капиталистической и наконец авторитарной нынешней, сопротивляясь которой, школьники вынуждены выходить на несанкционированные митинги.
«Нет, это не для меня. Много чести этой власти, чтобы я с ней воевал. Я предпочитаю ее не замечать»,
– скажет представитель последнего советского поколения Валера и сформулирует то, «что хотел сказать автор». Опыт ускользания от глаз империи, отчасти выросший из заповедей «мимосоветской» жизни, которые Людмила Улицкая сформулировала в «Зеленом шатре», заставляет роман Кузнецова звучать в унисон со временем, перекрывая и старомодную форму, и немного раздражающую назидательность.
Павел Басинский. «Посмотрите на меня: Тайная история Лизы Дьяконовой»
В 1902 году русская студентка Сорбонны Лиза Дьяконова, гостившая в Тироле у прибывших из России родственников, ушла на прогулку в горы и не вернулась. Через месяц пастух найдет ее обнаженное тело на краю водопада, а в дорожном сундучке Дьяконовой обнаружат рукопись, озаглавленную «Дневник русской женщины». В начале XX века его публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы, породив шквал откликов. Взяв за основу «Дневник» и архив Дьяконовой, литературный критик и исследователь творчества Л.Н. Толстого Павел Басинский и сконструировал свой роман о первой русской феминистке.
Нужно сразу сказать, что
попытка с помощью беллетристики говорить о проблеме образа женщины, вынужденной жить и действовать в мужском мире,
сама по себе достойна восхищения, – не столь важно, идет речь о сегодняшнем дне или, как у Басинского, о рубеже XIX и XX веков. Остро социального звучания его тексту уж точно не занимать. В конце концов, со дня гибели главной героини его «невымышленного романа» вопрос отношения к женщине в научной и профессиональной среде не потерял актуальности. Скорее наоборот.
В XIX веке в России не было ни одного учреждения высшего образования для женщин. Лишь в 1870-е годы появились Высшие Бестужевские женские курсы, которые власти то закрывали, то вновь открывали, держа этот кружок вольномыслия на коротком поводке. Дьяконова, которая всю жизнь, будто Катерина из «Грозы» Островского, рвалась прочь из душной купеческой среды, бежит из родного Ярославля в Петербург, а потом – из Петербурга в Париж.
При всей своей публицистичности
книга не выглядит голым документом.
Детективный сюжет, родившийся из так и не выясненных обстоятельств гибели Лизы, захватывает читателя с первых страниц, чтобы в финале так и оставить ни с чем. При этом ближе всего на жанровой шкале «Посмотрите на меня» располагается не к детективу, по канонам которого конструирует свой роман Басинский, а к житиям святых:
постоянные искушения и добровольное мученичество – вот магистральные сюжеты дневника Дьяконовой, из-за которых она то и дело скатывается в фарс.
Каждая ее запись подвергается Басинским проверке на прочность, обсуждается и раскрывается с разных сторон. Практически никогда
у автора нет уверенности, что перед ним – дневник страдающий множественными нервными расстройствами девицы или черновик будущего художественного произведения,
в которое Дьяконова, как предполагается, собиралась превратить парижскую часть своего дневника. Пограничность прозы Дьяконовой заставляет Басинского сомневаться даже в ней самой: действительно ли она боец без страха и упрека, «первая русская феминистка», отважившаяся прожить жизнь так, как ей хотелось, несмотря на все общественные преграды?
Сомнение, как главная авторская стратегия, отыграно в книге безупречно. Загнать Дьяконову в рамки какого бы то ни было шаблона у Басинского, конечно же, не получилось – да и цели такой он перед собой не ставил. Зато получилось во всех подробностях раскрыть ее трагедию, которая заключается в том, что взгляды Дьяконовой на роль и предназначение женщины приблизятся к общественной норме разве что после революции 1917 года, до которой она так и не доживет.
Яна Вагнер. «Кто не спрятался: история одной компании»
Иллюстрацией того, насколько жизнь может быть богаче литературы, служит детектив Яны Вагнер, на первый взгляд скроенный по традиционным (порой до оскомины) жанровым лекалам. На фоне истории Дьяконовой он, увы, неизбежно проигрывает, несмотря на сочные кровавые подробности, с умом прописанных персонажей и лихо закрученный сюжет.
Отель в заснеженных горах, затерянный где-то в Восточной Европе.
Компания старых друзей-кинематографистов, прежде чем приступить к съемкам сериала, решает провести недельку вдали от цивилизации, отдохнуть и вспомнить молодость.
В первый же вечер мужчины напиваются до зеленых чертиков и едва не провоцируют хозяина гостиницы на межнациональный конфликт. С утра они обнаруживают себя отрезанными от мира прошедшим ночью ледяным дождем, а одну из своих спутниц жестоко убитой – с лыжной палкой в груди. Далее следует обычная в таких случаях череда подозрений, взаимных обвинений и ссор, вызванных поселившимися в душах героев недоверием и страхом. И все бы ничего, если бы Вагнер довела дело до конца, проведя читателя исхоженной тропой ложных развязок. Однако от конвенционального детектива в ее книге есть только каркас, на который она нанизывает пространные истории обид и бытийных разочарований из жизни каждого персонажа.
Семейная неразбериха, ложь и невысказанные супружеские упреки в конечном итоге заставляют детективную интригу работать в холостую.
Расследование убийства плавно перетекает в историю расчеловечивания.
У каждого из героев обнаруживается дюжина скелетов в шкафу и столько же ружей на стенах, одно из которых, без сомнения, и поразило Соню — главную звезду так и не снятого сериала.
Поначалу их речи звучат как тихий плач, рвущийся откуда-то из невеселого детства и переходящий в причитания об упущенных возможностях и несбывшихся мечтах. Они безжалостны по отношению друг к другу и особенно к себе. Но в финале этот плач сорвется практически в животный рев – монотонный и для читателя, честно говоря, довольно утомительный. Психологическая драма, таким образом, перевесит детективный сюжет, следить за которым во стократ интереснее, чем за очередной недовольной друг другом супружеской парой.
