Цивилизация
«У нас здесь две мечты: посмотреть «Матильду» и сходить в парк «Зарядье», — так звучало одно из самых ярких выступлений первых зрителей «Матильды» Алексея Учителя накануне германской премьеры фильма, прошедшей в минувшие выходные в Берлине и огранизованной прокатной компанией KinoKartina.tv. После показа сыгравшие в картине немецкие артисты Ларс Айдингер, Луиза Вольфрам и Томас Остермайер отправились отвечать на вопросы зрителей, а режиссер поговорил с корреспондентом «Газеты.Ru» о изначальных планах на фильм, феномене Поклонской и о том, ждут ли отечественного кино за рубежом.
— Мы с вами говорим на берлинской премьере, у вас впереди шесть немецких городов, правильно?
— Да, все верно.
— Какие ощущения?
— Замечательные, конечно. Российские фильмы очень редко выходят в настоящий прокат в Германии. «Матильда» выходит дублированной на немецкий, что совершенно естественно, поскольку в фильме снимались немецкие актеры, которые будут говорить со зрителем своими настоящими голосами. Это и им самим приятно очень. Я искренне рад, правда.
— До всех скандалов, как вы представляли себе судьбу картины? Думали о международном прокате? Я помню, что речь шла о том, что главную роль сыграет Кира Найтли…
— Да, была такая идея. Она читала сценарий, ей очень нравилось, но когда мы были уже готовы снимать, она была беременна. Не знаю, как бы все сложилось, может быть, она бы все равно не сыграла, но интерес у нее был. Что касается моих ожиданий, то когда я делаю фильмы, я, естественно, рассчитываю, что их увидят и в России и за рубежом — это, мне кажется, нормальное желание для любого режиссера. Другое дело, что
«Матильда» это, пожалуй, первый фильм, который я изначально планировал как картину коммерческого направления — в том смысле, в котором я это понимаю, конечно.
Ни на одном из этапов я не думал потакать зрителю, но мне хотелось сделать то, что сейчас называется «фильм-событие». Отсюда и костюмы, и декорации, и кропотливый подбор актерского состава. Конечно,
я рассчитывал на международный прокат, а вот никакого скандала я, разумеется, не ждал.
Удивительно в этой истории с Поклонской то, когда он возник — я уже был на тот момент в середине монтажа. А до этого все было хорошо, даже защита проекта в Фонде кино транслировалась в прямом эфире «России 24». Я уж не говорю, что во время съемок на площадке были бесчисленные количества репортеров, камер, я много раз рассказывал, о чем фильм, кто его герои.
К нам приезжали чиновники, деятели церкви — никто не сказал нам, мол, ребята, чем вы тут занимаетесь.
Никто никогда даже не намекнул нам, что может случиться что-то подобное. Поэтому эта борьба, которая шла год… В ней ведь участвовали руководители страны, которые предлагали успокоиться. Но нет.
Целый год — и сейчас, я думаю, будет еще продолжение.
— Вы правда так думаете?
— Ну да. Судя даже по вчерашнему выступлению госпожи Полконской на фоне Собора Василия Блаженного… Плюс церковь говорит, что соблюдает нейтралитет, но время от времени с ее стороны звучат какие-то нехорошие слова о фильме. При этом из руководства видели фильм всего два человека — митрополит Илларион и пресс-секретарь патриарха, который выступил с официальным заявлением от имени церкви, гласящим, что «Матильда» не оскорбляет чувств верующих. А на следующий день он выпустил опровержение, оговорившись, что это его частное мнение. Конечно, есть давление, оно продолжается. С другой стороны,
многие зрители мне говорили, что у них до просмотра было отрицательное отношение к фигуре Николая II, но после картины оно изменилось.
Моя задача была показать не статую, а человека — с эмоциями, сомнениями, размышлениями. Мне кажется, это только приподнимает Николая в глазах верующих. Не говоря уже о потрясающей работе художников. Мне кажется, один только эпизод коронации мог бы использоваться церковью с целью показать, на какое величие она способна. Обидно. Я предлагал патриарху посмотреть кино, но…
— Он отказался?
— Да нет, не отказывался. Но и не соглашался.
— Не хочет участвовать в этом скандале?
— Думаю да. Просто в этом случае придется что-то менять, я уверен, что тогда отношение к картине сильно изменилось бы.
— Давайте чуть вернемся. Вы делали фильм с прицелом на международный прокат…
— Слушайте, ну я же понимаю, что фильм на русском языке широкого проката за рубежом никогда не получит.
— Интерес зарубежных прокатчиков к фильму вырос на фоне скандала?
— Конечно, это придало некоторый дополнительный интерес. Сейчас фильм выходит в Германии и еще нескольких европейских странах, в Китае, в Америке. Я сейчас буду ездить по разным странам, но ясно, что
в США «Матильда» не могла выйти в широкий прокат, там не смотрят кино с субтитрами.
— Вы по-прежнему уверены, что сняли бы это кино даже, если бы ожидали такого скандала?
— Разумеется, это даже смешно обсуждать. Другое дело, что если бы я ожидал чего-то такого, то я бы провел несколько упредительных ударов. Провел переговоры с церковью, показал бы сценарий — речь, конечно, не идет о том, что я бы оправдывался или снимал осторожней. Впрочем, предположить, что жизнь столкнет меня именно с Поклонской, я совершенно не мог. Мы пережили массу неприятностей. Пережили, но
эта победа разума все-таки имеет некоторый привкус неполноценности.
— Интересно еще и вот что. Канонизация Николая II ведь была довольно скандальной историей и сама по себе. Русская Православная церковь долго не хотела его признавать, был конфликт с РПЦЗ — Русской Православной Церковью за рубежом. У вас вообще было ощущение, что вы снимаете кино про святого?
— Я снимал, конечно, не про святого — хоть и отдавал себе в этом отчет. Но я снимал про человека и считаю это правильным. Но тут даже с религиозной точки зрения несколько другая ситуация.
Николай канонизирован за факт мученической смерти, а вся жизнь его открыта для экранизации — и это не мое мнение, не я это придумал.
Мне кажется, что церковь не должна говорить «Не тронь!» в отношении святого человека — даже наоборот! Вот у меня был вчера показ Думе — я даже проходил мимо кабинета депутата Поклонской, которая, правда, на показ не пришла (улыбается). Я ожидал очень сдержанной реакции и был приятно удивлен тому, как эмоционально восприняли картину депутаты. Я был поражен тому, как освистали человека, пытавшегося говорить что-то в духе Поклонской.
— Даже так.
— Да, удивительно. А в конце обсуждения выступила летчик-космонавт Серова — я не знал ее раньше. И вот она абсолютно точно, на мой взгляд, сформулировала суть фильма. Сказала, что
она верующая христианка, и именно глядя на экран, наблюдая за тем, как он жил, мы понимаем, почему он стал святым, приняв мученическую смерть.
— А вы сами к Николаю II как к царю и человеку как относитесь?
— Он мне очень близок.
— Чем?
— Тем, что человек мог так полюбить, что всерьез ставил перед собой вопрос отказаться от престола. Только цепь некоторых событий подтолкнула его к престолу, но перед выбором между любовью и долгом он поставил себя абсолютно всерьез. Это был очень мучительный процесс. Что же касается его правления, то за 23 года правления страна расцвела. Стала первой в Европе и второй в мире по всем показателям. И это случилось при его правлении.
— При этом Первая мировая проиграна…
— Я говорил о периоде до 1913 года, с Первой мировой надо разбираться отдельно. Николай обладал огромной властью, абсолютно реальной. Да и первый год войны был совершенно победоносным, он выигрывал все. Именно на этом пике и начались события, приведшие к 1917 году. Внутри страны была масса недовольных его успехами, начались попытки его ослабить. Он совершил серьезные ошибки — в том числе под влиянием Александры Федоровны.
— Ну хорошо. До 1913 года была Ходынка, а в 1905-м — Николай II отдал приказ стрелять по безоружным.
— Слушайте, ну Ходынка — это стечение обстоятельств. Но ведь он выделил каждой пострадавшей семье крупную сумму — и в 1905-м, кстати, тоже. Разумеется, любая смерть это ужасно, но мне кажется важным, как он повел себя в этой трагической ситуации.
