Цивилизация
Луи Гаррель шепелявит. Еще он носит один и тот же костюм, хвалит Мао, подслеповато щурясь, рассуждает о революции и социализме. А еще Гаррель, а точнее его герой, великий режиссер Жан-Люк Годар, принимает участие в парижских бунтах 1968 года, требует отменить в этом году Каннский фестиваль,
нервно и зло реагирует на вечно восхищенно-благодарных поклонников, но пасует перед революционными студентами, которые обвиняют его во всех капиталистических грехах.
Да, и еще он ссорится со своим другом Бернардо Бертолуччи — да и почти со всеми, с кем доводится поговорить про кино или про политику. При этом он вроде бы счастливо женат на русско-французской аристократке, актрисе Анн Вяземски — с ее съемок в годаровской «Китаянке» и начинается действие фильма. На фоне брызжущего желчью, вечно погруженного в свои идеи Годара его супруга выглядит не только любящим, но и единственным адекватным человеком в этой паре. Собственно, именно на ее воспоминаниях и основан сценарий этого фильма.
Экранизацию снял Мишель Хазанавичус — режиссер покорившего весь мир «Артиста» с Жаном Дюжарденом в главной роли, фильма, взявшего в 2012 году пять статуэток «Оскар», включая главную. Перед тем как взяться за «Молодого Годара», он сделал красочную и эмоциональную художественно-публицистическую ленту «Поиск» — о чеченском мальчике, которого во время войны берет под опеку сотрудница международной организации. Главную роль в «Поиске» сыграла жена Хазанавичуса, красавица и умница Беренис Бежо.
И вот, наконец, взялся за классика.
«Молодым Годаром» этот фильм нарекли прокатчики — в оригинале фильм называется «Redoubtable», то есть «устрашающий». Такое имя присвоили большому и грозному, но чрезвычайно неповоротливому и уязвимому линкору, о спуске которого на воду рассказывают по радио как раз во время описываемых событий. Очевидно, режиссер уподобляет своего героя этому флагману. А прокатчики, вольно или невольно используя при переводе названия его созвучие с главным сериалом года «Молодой папа», — понтифику Католической церкви, считающемуся наместником Бога на земле.
Но побеждает, увы, интерпретация Хазанавичуса. Он смешно цитирует некоторые фильмы и приемы своего героя, смешно заставляет героя семь раз подряд расставаться с очками во время забегов от полиции в 1968 году, смешно показывает, как коллеги и друзья пытаются урезонить зарассуждавшегося и зверино-серьезного доктринера и коммуниста —
а тот пытается применить свои маоистские идеи на практике и приходит к мощнейшему разочарованию, которое тоже выглядит обхохочешься.
Чем ближе к финалу — вполне драматическому, кстати, — тем больше зал смеется, а Луи Гаррель — комикует.
И вот именно здесь начинает вскрываться главная загадка фильма Хазанавичуса. Вопреки законам драматургии, режиссер отказывает главному герою в неотменимом праве персонажа — меняться под влиянием обстоятельств. Нет, он появляется здесь, уже знаменитый — и уже в виде очаровательного посмешища. Годар смешно, желчно и подслеповато проповедует, нелепо бьется лбом о собственные концепции (либо об их неприменимость в обществе и в кинопрофессии), комично провожает в мусорное ведро очередные, раздавленные тогдашней бурной современностью очки. Меняется лишь количество друзей вокруг — оно постепенно уменьшается.
А вот градус снисходительности, с которой захмелевший от лавров оскароносца режиссер похлопывает по плечу своего героя, постепенно увеличивается — и достигает апогея во время появления в фильме персонажа-резонера. Простой водитель, по доброте душевной взявшийся подвезти ораву кинематографистов от Канн до Парижа, долго слушает их разговоры о идеологии в профессии, а потом вдруг изрекает:
«А я люблю красивые истории. А всякой грязи мне хватает и в жизни, а в кино я хочу от нее отдохнуть».
И на заднем сиденье повисает неловкая пауза.
Сам Хазанавичус, кажется, служит именно этому человеку и его простым нуждам. В «Молодом Годаре» нельзя узнать, что прототип героя фильма из выдающегося кинокритика стал выдающимся же режиссером, от фильмов которого перехватывало дыхание у целых поколений киноманов. Равно как и о том, почему даже в свои, ныне преклонные года уроженец Швейцарии не просто довольствуется статусом идеолога французской «новой волны», а снимает необыкновенные, по-хорошему безумные «Фильм: социализм» и «Прощай, речь». Фильмы, за которые не вручали и уже не вручат «Оскар».
И останется в истории как раз-таки грозным, устрашающим, донельзя серьезным, вгрызающимся в жизнь автором.
А Хазанавичус — изготовителем ностальгического фильма-виньетки о немом кино, красочной и эмоциональной кинопублицистики на некритикуемую тему гражданской войны. А также кинобиографии, в которой он превратил человека-эпоху мирового кино в персонажа комедийной мелодрамы.
