Цивилизация
1940 год, в Литву вошли советские войска. Еврейскому мальчику Максу (Риналь Мухаметов) нравится литовская девочка Лайма, однажды увиденная им на побережье. В следующий раз они пересекутся при более чем странных обстоятельствах. Выпрыгнув из грузовика, который везет еврейских детей на верную гибель к врачам-нацистам, он проберется в свой дом, где встретит поселившуюся там литовскую семью — и это будет ее семья. Сердобольные литовцы будут укрывать мальчика.
Война закончится, Советская армия вернется уже надолго, отец Лаймы уйдет к лесным братьям, а Макс пойдет служить в НКВД.
И будет до конца жизни метаться между службой, давшей шанс отомстить литовцам-коллаборационистам за погубленную сестру и расстрелянную мать, и помощью Лайме (Юлия Пересильд) и ее близким, за которую в итоге заплатит с лихвой.
Основой для сценария картины послужила книга «Продай свою мать» советского и израильского писателя Эфраима Севелы. Чухрай взялся за картину через пятнадцать лет после того, как сделал на ту же тему документальную картину «Дети из бездны» для цикла «Прерванное молчание», спродюсированного Стивеном Спилбергом. На «Кинотавре», который «Холодное танго» открывало, фильм объединили в ретротрилогию, куда, по мнению критиков, ранее вошли «Вор» и «Водитель для Веры». И действительно, нынешнюю историю любви двух разных людей на фоне великих и кровавых событий режиссер Павел Чухрай снял широкими штрихами, знакомыми зрителю как раз по этим двум картинам.
В фильме много дымов, взрывов, страстей, людей, падающих от пуль во время расстрелов.
Только вместо, скажем, жарких крымских пейзажей «Водителя...» здесь — холодная готика Прибалтики. Которая, быть может, сработает еще сильнее, чем антураж первых двух из упомянутых фильмов, с ходу ставших отечественными блокбастерами.
И вот почему. К фирменному чухраевскому стилю и манере общаться со зрителем, обращаясь напрямую к его сердцу минуя голову, в этой картине добавляется еще и совершенно удивительная драматургия.
В ней история входит в судьбу двух людей, как мародер в покинутый дом, и становится фактом их личной в широком смысле слова интимной жизни.
«Прожить всю жизнь с чистой совестью — это редкий дар, мало кому удается», — сказал режиссер в интервью «Газете.Ru», и именно в этом ключ и основа успеха фильма. Здесь — в отличие от самых разных фильмов про войну, от «Звезды» Николая Лебедева до «Бесславных ублюдков» Тарантино — нет правых и виноватых, положительных и отрицательных героев.
Макс остается жив благодаря прыжку из грузовика — но не делает ничего для спасения своей сестры, которую умертвят в тот же день (хотя мать только что дала ему урок твердости, пытаясь выкупить детей у коллаборациониста — «обоих или никого»). Затем он предаст и Лайму. Укрывавший его отец девушки Венцас при нацистах, тем не менее, окажется скупщиком конфискованных у евреев ценностей. Начальник Макса в НКВД, его ангел-хранитель по фамилии Таратута (великолепный Сергей Гармаш), будет приставать к Лайме прямо на свадьбе. А допрашивать Макса станет его бывший напарник.
Трусы, предатели, мародеры, шпики и доносчики: с чистой совестью здесь не удается прожить никому.
Всех гнет и расчеловечивает война, создающая таким образом из маленьких и неплохих людей объемных и сложных героев, маленьких людей, пропитанных жизненным опытом в невыносимо высоких концентрациях.
К экранной паре добавляется еще один главный герой — это сама Литва. Чухрай вряд ли мог снять подобное о некоей «условной Прибалтике»; нет, героем становится именно эта страна, население которой не служило массово в СС (как у соседей), но в деле уничтожения евреев порой усердно помогало солдатам вермахта. А после возвращения Красной армии и до распада СССР фактически оказавшееся снова в оккупации — теперь уже советской. В третьей части ретротрилогии Чухрай сильно рискует, выходя после беспроигрышных «Вора» и «Водителя для Веры» с рассказом о том, о чем в российском обществе, несмотря на все усилия отечественных диссидентов, до сих пор нет консенсуса.
А именно — о граничащих с геноцидом репрессиях, при Сталине затронувших прибалтийскую страну: литовцев в сибирскую ссылку отправляли в ничуть не менее скотских условиях, чем нацисты — евреев в концлагеря; даже примерные цифры сосланных прибалтов и уничтоженных евреев оказались сопоставимы (200 тыс. убитых евреев в Литве и 260 тыс. сосланных литовцев).
И тот факт, что советский режим показан в этом фильме ничуть не менее чудовищным, чем нацистский, мог вызвать среди оплакивающей СССР части российского населения скандал ничуть не меньший, чем «Матильда» вызвала в среде верующих.
Но от бывших членов не так давно расформированной комиссии по борьбе с фальсификацией истории Чухрая уберегли его профессионализм и мудрость взгляда. Обличать режимы в его задачу, кажется, не входило: история (так и непобежденной, несмотря на трагический конец) любви двух совершенно разных людей на фоне войны и ее последствий с этим справляется куда более эффектно.
