Цивилизация
Фильм «Чудо-женщина» на прошлой неделе вышел в прокат и уже назван многими едва ли не лучшим фильмом из новой киновселенной DC Comics. Картина, поставленная режиссером бескомпромиссного «Монстра» Патти Дженкинс, уже названа самым феминистским блокбастером года, несмотря на то что его героиня проводит большую часть экранного времени в металлическом бикини. В любом случае, «Чудо-женщина» явно вывела израильскую актрису Галь Гадот в первый эшелон голливудского кино, несмотря на то что фильм запрещен к показу в Ливане — из-за службы артистки в израильской армии. «Газета.Ru» расспросила Галь Гадот про мужские и женские фильмы, отношение к мужчинам и боевой хореографии.
— Вы говорили, что подготовка к этой роли была для вас трудней, чем курс молодого бойца в армии. Что это значит?
— Ну да, я занималась каждый день: два часа общей физической подготовки, два часа единоборств и боевой хореографии и два часа верховой езды. Это было иногда прямо больно.
— А какие стили, какие боевые искусства легли в основу боевой хореографии? На что это было похоже?
— Там много всего было. Довольно серьезный акцент делался на кикбоксинг. Вы обратили внимание на то, какие там взрывные движения? Ну и много фехтования, прыжков, всего понемножку.
Но, вообще, перед тем как я стала Чудо-женщиной, я набрала 8 килограммов мускулов.
Здорово чувствовать себя сильной! Это все меняет: осанку, походку, самочувствие. Я смотрела свои старые фотографии и думала: боже, какая ж я была тощая!
— Мне показалось очень ярким противопоставление, ваша героиня, выросшая на острове женщин (где все, в общем, было очень хорошо), попадает в мир мужчин, в 1918 год. И там все очень так себе. Вам эта история не показалась немножко… ну, мужененавистнической?
— Да нет же. Во-первых, она богиня, и в мире людей ей всегда будет странно. Во-вторых, там нет такого, что женщины хорошие, а мужчины плохие. Просто она настоящая идеалистка, у которой были очень твердые убеждения, картина мира.
А потом она столкнулась с реальностью, в которой, в общем, нет совсем хороших и совсем плохих.
Да еще и в окопах ужасной войны на уничтожение.
— Вы работали в очень женском фильме. Не только там главная героиня — супергероиня, но еще и режиссер — женщина, и другие ключевые участники съемочной группы. Это сильно отличалось от того, что вы делали раньше?
— Ну да, я снималась в очень «мужском» проекте раньше, в «Форсаже», а тут — «женский». На самом деле
мне всю жизнь очень везло, и, когда я работала с мужчинами, они все были прекрасны, практически идеальны.
Предупредительны, вежливы, милы и предельно корректны. Я, в общем, не страдала. Ну и вообще я люблю мужчин. А сейчас все тоже было превосходно, профессионально и здорово. У нас съемки были шесть месяцев, по шесть дней в неделю — в общем, это идеальный рецепт для всеобщей ссоры и катастрофы. Но ничего подобного — мы вместе работали, вместе веселились, очень дружили.
— Не могу не спросить: как такое может быть, что кино, которое прославляет женщину, независимую, сильную, могущественную, заставляет ее всю дорогу красоваться в экзотическом белье?
— Это у вас в России такое белье? (Смеется.) Странно, мне никогда не приходило в голову, что это похоже именно на белье. Ну я же говорю: она богиня. Это ее костюм, который означает, что она сильнее всех. Она не думает о своей одежде, и уж точно не думает о ней так, как это делаете вы. Когда я впервые посмотрела на себя в зеркало в костюме Чудо-женщины, я подумала: о боже, кто бы мог подумать, что я, Галь Гадот, девочка из крошечного городка в крошечной стране, окажусь здесь, в этой роли, в этом костюме?
