Цивилизация
Калининградский оперативник Андрей Рыжов по кличке Рыжий (Андрей Смоляков) не справился с чувствами и во время допроса вогнал ручку в глаз подонку, изнасиловавшему и убившему молодую женщину. Рыжова берут под стражу, вменяя ему, среди прочего, изнасилование подследственного линейкой. Рыжий, не выдержав позора, стреляется, и командование оперативным отрядом переходит его другу Олегу Каплану (Владимир Машков). Каплан и его коллеги Федор Вачевский (Александр Паль), Павел Карпенко (Денис Шведов) и Оксана Голикова (Лукерья Ильяшенко) — грязные полицейские с принципами.
То есть не чураются разбоя и подлога, но во время задержаний показывают себя настоящими героями.
Теперь им придется нелегко: в город вернулся уголовник Монах, вышестоящее руководство почему-то спустило на отдел всех собак, у Вачевского проблемы с наркотиками… В общем, даже с учетом собственноручно расширенных полномочий у оперативников мало шансов выйти сухими из воды.
Стартовавший 10 апреля на Первом канале 8-серийный «Налет» — адаптация французского сериала «Braquo», что в переводе означает что-то среднее между «налетом» и «разбоем». Постановщиком русской версии, как и в случае с отечественным «Лютером» («Клим» с Константином Лавроненко), стал Карен Оганесян, до этого набивший руку на милицейском сериале «Журов» с Андреем Паниным.
Впрочем, прежде, куда больше особенностей русских телеадаптаций, в случае с «Налетом» занимает реакция аудитории Первого канала и ее готовность к тому, что Смоляков, к которому постоянные зрители привыкли в роли проницательного следователя Черкасова из «Мосгаза», еще до титров угрожает «отодрать в жопу» линейкой подозреваемого.
Такого уровня жести на российском телевидении не было уже давно (за исключением, возможно, особо маргинальных «ментовских» сериалов на НТВ), и «Налет» в этом смысле воспринимается как эксперимент, проверка на прочность.
Герои сериала имеют мало общего с привычными экранными ментами. Это мрачные люди в черной коже, которые могут, если что, проникнуть в больницу в балаклавах и устроить допрос с пристрастием из соображений справедливости. Здесь сразу понятно, что лучше не будет, ну и кончится все, вероятно, плохо. Интрига — исключительно в уровне ущерба.
Другое дело, что придумали Каплана и его команду не у нас.
Автор оригинального налета — Оливье Маршаль, автор блестящего полицейского нуара «Набережная Орфевр, 36» и, что важно, бывший оперативник французской полиции, человек, знающий своих героев не понаслышке.
После нескольких опытов на большом экране Маршаль в 2009-м придумал «Налет» для телевидения; сериал уже выдержал четыре сезона.
Последний закончился как раз прошлой осенью. Живучесть негодяев в погонах во Франции понятна: там у жанра «поляра» (драматического полицейского триллера) богатая история и один неоспоримый классик — Жан-Пьер Мельвиль, автор «Самурая», «Красного круга», «Сицилийского клана» и других картин, от которых по коже неизменно пробегает тревожный холодок. Ноу-хау Маршаля заключалось в том, что вместо обращения к услугам заслуженных красавцев он позвал на главные роли характерных актеров, главным из которых стал очень удачно стареющий герой «Никиты» и «Подземки» Жан-Юг Англад.
Погрузив зрителя на самое дно парижской жизни, Маршаль умудрился сделать его невероятно кинематографичным — не приукрашивая, но находя в жизни грязных копов (а вернее — фликов) своеобразную темную романтику.
При переносе на российскую почву создатели «Налета» столкнулись с понятными проблемами.
У нас нет традиции темного детектива, при мысли о грязных сотрудниках органов на ум приходят энтэвэшный Глухарь и сунувший в карман Кирпичу бумажник Глеб Егорыч Жеглов — люди пусть и преступающие закон, но только ради благой цели. Хорошие, в общем, люди.
Именно поэтому, видимо, герои «Налета» все свои злодейства совершают как будто с немного виноватым видом: не мы такие, жизнь такая. Поэтому и играют их все еще секс-символ Машков, юная красавица Ильяшенко, угрюмый, но обаятельный Шведов и молодая звезда Паль. Последний — главная удача «Налета». Его балбес и наркоман Вачевский получился самым живым и энергичным героем картины, едва ли не более убедительным, чем татуированный молодой негодяй из оригинала.
Еще одна сложность — место действия. У Маршаля речь идет о тайной жизни столицы, у Оганесяна — о каком-то довольно условном пространстве — не столице и не провинции, — на роль которого был выбран толком не обжитый кинематографистами Калининград. «Налет» постоянно стесняется сам себя, и там, где в оригинале речь шла об условных эпизодах реальной криминальной хроники, здесь — о попытках адаптировать парижскую жизнь к неприветливому русскому пейзажу. Из-за неоконченности этой адаптации действие местами рождает почти комический эффект: как будто все изнасилования, убийства и коррупцию, которых несколько лет не замечало Центральное телевидение, засунули в один восьмисерийный сериал.
Который по меркам отечественного эфира выглядит чуть ли не пыточным порно.
Впрочем, такой результат понятен и закономерен: жанр жесткого криминального кино у нас и правда толком не освоен, и его формулу, как и, скажем, русского фэнтези или русского хоррора, еще предстоит найти. «Налет» — это лишь первый опыт, который по понятным причинам получился не слишком удачным. Зато может оказаться, что зрители только того и ждали и ко второму сезону ошибки будут исправлены и разговор о коррупции в органах получится удачнее.
