Цивилизация
В линейке русских мюзиклов прибавление — компания Stage Entertainment объявила о начале работы над постановкой «Привидения» — российской версии популярного бродвейского мюзикла Дэйва Стюарта, Глена Балларда и Брюса Джоэла Рубина, основанного на фильме Джерри Цукера с Патриком Суэйзи в главной роли. «Газета.Ru» отправилась к Богачеву, чтобы узнать о будущей постановке, а поговорила еще и об итогах прошлого сезона, рынке русских мюзиклов, а также о первой бродвейской премьере русского продюсера — мюзикле «Анастасия» по одноименному мультфильму о сироте из царской семьи, выжившей после гибели Романовых.
Страшный сезон
— Как вы оцениваете итоги завершающегося сезона? Год был, мягко говоря, интересный, а точнее, неспокойный в плане экономики. А у вас шло сразу два больших спектакля: «Золушка» и «Бал вампиров».
— Год был в экономическом смысле страшный, но это было предсказуемо.
Я последние два года с изумлением слушаю заявления руководителей страны о стабильности, хороших перспективах, росте экономики, благосостояния и социального благополучия.
Это даже популизмом назвать нельзя — любой человек с приличным школьным образованием, сопоставив факторы влияния на экономику, может сделать простые выводы и построить собственные нерадужные прогнозы на ближайшие годы.
Мюзикл «Призрак Оперы»
Рамиль Ситдиков/РИА «Новости»Мы начали готовиться к тяжелым временам заранее. Ну, настолько, насколько к этому вообще можно подготовиться. Прошлый год для нас стал первым убыточным за последнее десятилетие, несмотря на то что второй год ежедневного проката «Призрака оперы» показал хороший результат и постановка в целом была весьма прибыльной. В первый год было продано около 600 000 билетов, за второй — около 400 000. Но другие проекты прошлого года отчасти обесценили общий результат.
Что касается «Призрака оперы», то его потенциал в Москве был далеко не исчерпан!
Я со всеми основаниями предполагал, что он будет идти и третий, и четвертый год; «Призрак» должен был стать абсолютным и непревзойденным рекордсменом по длительности проката. В итоге рекорд он побил и по длительности, и по количеству зрителей, но результаты не вполне оправдали мои амбициозные ожидания именно из-за плохого состояния экономики и сильного падения уровня потребления.
— То есть ваша компания в убытке?
— В прошлом сезоне — да. В этом, надеюсь, выйдем на «нулевую» рентабельность, благодаря тому что пересмотрели вводные, перегруппировались и встретили ожидаемые экономические трудности подготовленными. Мы переориентировали свои творческие и постановочные планы на менее затратные проекты, оптимизировали расходы, повысили эффективность работы. Большая работа была проделана.
Если в предыдущее десятилетие бюджеты каждой из наших постановок, за исключением «Призрака оперы», лежали в интервале 3–4 млн евро и выше, то сейчас мы стараемся оставаться в пределах 2–3 млн евро.
Мы коммерческая театральная компания, которая существует на деньги от продажи билетов и частные инвестиции, так что другого выхода, кроме как быть эффективными и результативными, у нас просто нет.
— Это секвестирование не сказывается на качестве?
— Ну что вы. Никакой прямой зависимости между сокращением бюджета и качеством постановки нет и быть не может — художественная ценность спектакля и его признание зрителями определяются вовсе не количеством потраченных денег. Великие постановки часто создавались минимальными средствами. Театр — это прежде всего талант создателей, постановщиков и исполнителей.
«Золотая маска», или Кто судьи
— В списке номинантов «Золотой маски» нет ни одного вашего спектакля. Вам не обидно?
— Их там нет по чисто техническим причинам — они должны появляться в прокате до августа или сентября, чтобы попасть в номинации текущего года. Эти сроки отсечки определил оргкомитет «Маски». Мы по коммерческим соображениям начинаем прокат позже — в октябре.
Таким образом, мы можем попасть в номинации только следующего года, то есть, по сути, при условии, что будем играть наш спектакль два года подряд. При ежедневном прокате это не меньше 600 показов, что непросто и не всегда достижимо даже с нашими возможностями и потенциалом.
При этом государственным репертуарным театрам за этот же период достаточно показать спектакль 10–20 раз. В целом мы, будучи непривычной для России коммерческой театральной компанией, существуем в других реалиях, нежели «Золотая маска». Изменять порядок и правила, чтобы в конкурсную программу попали действительно яркие, мощные, интересные качественные мюзиклы международного уровня, «Маска» почему-то не хочет или не может. Наверное, лучше задать вопрос о причинах этого оргкомитету самой премии.
Мы попадали в номинации только с теми спектаклями, которые шли по два года — например, с «Русалочкой» и «Призраком оперы». И оба раза успешно.
А вообще, мне кажется, что коль скоро мюзикл как жанр включен в конкурсную программу, «Золотая маска» должна озаботиться поиском настоящих экспертов этого жанра. Сейчас, на мой профессиональный взгляд, их практически нет. Номинируют и определяют победителей критики, режиссеры, композиторы и другие театральные деятели, которые хорошо понимают в опере, балете, оперетте. В своих областях они, безусловно, эксперты. Но
мюзикл — это отдельный сложный самостоятельный жанр, существующий по своим законам, с принципиально иным подходом к хореографии, нежели в балете, вокалу, нежели в опере, режиссуре, нежели в оперетте, и так далее.
Что касается постоянно меняющихся критериев и правил в отношении вновь созданных оригинальных постановок, постановок по уже существующим произведениям и реплик, то здесь вообще оргкомитет применяет двойные стандарты, номинируя реплики опер или балетов и отказывая в том же мюзиклам. Премия «Тони» или премия Лоуренса Оливье, например, рассматривают и номинируют все новые постановки, независимо от того, существовали они до того в других странах или поставлены впервые.
— Стационарные мюзиклы идут в стране уже больше 10 лет. Сформировался ли у нас рынок и круг экспертов по мюзиклу?
— Давайте посмотрим, кто у нас занимается мюзиклами.
Помимо нас, есть три базовых центра постановки мюзиклов.
Это театр «Московская оперетта», где мюзиклы идут в репертуаре небольшими блоками. Этот театр существует на дотации московского бюджета и пользуется всеми льготами и привилегиями государственного учреждения, чье существование не имеет прямой зависимости от сборов. Из мюзикла в мюзикл переходят одни и те же, по сути, штатные авторы и постановщики: либреттист, композитор, режиссер, хореограф, исполнители главных ролей, что, на мой взгляд, ограничивает творческий поиск и развитие.
Это Театр мюзикла под руководством Михаила Швыдкого — некоммерческая организация. Они начали экспериментировать несколько лет назад и сейчас постепенно выходят на новый уровень своих постановок, приглашая интересных постановщиков и работая с разными авторами. Они работают по собственным придуманным канонам, которые оптимизируют и совершенствуют. Мне кажется, рано или поздно Театр мюзикла придет к устоявшейся и отработанной за много десятилетий бродвейской бизнес-модели.
И, наконец, частная коммерческая компания Let It Show. Их первая постановка — «Пола Негри». Сейчас они ставят мюзикл «Джумео» по сюжету «Джульетты и Ромео». Их подход и бизнес-модель, основанные на частных инвестициях и окупаемости, наиболее прозрачны и понятны. Они, как и мы, целиком и полностью зависят от зрителей, успеха постановок и сборов.
«Бал» и «Золушка»
Мюзикл «Золушка»
Екатерина Чеснокова/РИА «Новости»— Как у вашей компании возникла идея прокатывать «Бал вампиров» одновременно с «Золушкой»?
— Этот спектакль, основанный на фильме Романа Полански 1967 года, шел в Театре музыкальной комедии в Петербурге, и очень успешно — они получили сублицензию через венгерских продюсеров у австрийских правообладателей — компании VBW, с которой у нас давние многолетние отношения. Наблюдая за восторженным приемом мюзикла в Петербурге,
я экстраполировал этот успех на московский рынок с его гораздо большим потенциалом и понял, что «Бал вампиров» может идти в Москве с ежедневными аншлагами не меньше года.
После окончания проката я предложил Театру музкомедии отдать нам в аренду декорации и костюмы, а права получил непосредственно у VBW. Пришлось поработать с адаптацией питерского спектакля к московской сцене — наша в полтора-два раза больше.
Почему мы решили запустить «Бал вампиров» параллельно с «Золушкой»? Это было бизнес-решение, принятое исходя из анализа демографии нашей аудитории.
«Золушка» — семейный мюзикл, и чтобы сходить на него всей семьей, нужно купить минимум три билета, а то и четыре.
Репетиция мюзикла ”Бал вампиров»
Илья Питалев/РИА «Новости»В благополучные годы, когда люди не были стеснены в средствах, именно семейные постановки били рекорды популярности. В период тяжелых экономических реалий и тотальной экономии потратить 8–10 тысяч на семью из четырех человек могут позволить себе далеко не так много людей, как нам необходимо, чтобы обеспечить 250–300 аншлагов подряд. Все-таки речь идет о нескольких сотнях тысяч зрителей одного спектакля за один сезон, что и не снилось никакому репертуарному театру! «Бал вампиров» — история для двоих, и ее легче продавать. Кроме того, «Золушка» — история для всех возрастов, вкусов и предпочтений: ее целевая аудитория универсальна, а потому отчасти размыта и с ней сложнее взаимодействовать. У «Бала вампиров» все более определенно — лояльная аудитория с понятными вкусами и предпочтениями. Мы лучше знаем, что ей нравится и как на нее воздействовать.
«Привидения» и где они обитают
— Давайте поговорим о вашем выборе на будущий сезон: вы ставите мюзикл «Привидение» по мотивам одноименного фильма с Патриком Суэйзи. Чем обусловлен выбор? Вас после «Вампиров» повело в сторону мистики? Или это тоже постановка, рассчитанная на пару, и ее легче продавать?
— Прежде всего, «Привидение» — это великолепно придуманная история.
Я посмотрел мюзикл «Ghost» на Бродвее и поймал себя на том, что очень внимательно наблюдаю за происходящим, и это несмотря на то, что я видел оригинальный фильм и прекрасно помню, чем все закончится.
Плюс спецэффекты, левитация, иллюзия присутствия между двумя мирами — все это действительно завораживает даже искушенного зрителя. Я не говорю уже музыке: например, главная композиция спектакля, Unchained Melody, — один из самых популярных хитов XX века, рекордсмен Книги Гиннесса как песня с наибольшим числом кавер-версий. В свое время ее исполняли и Элвис Пресли, и Гарет Гейтс, и The Righteous Brothers, и многие другие. Ну и, конечно, я подмечал детали взаимоотношений главных героев, какие-то нюансы, и это доставляло мне огромное удовольствие.
— А что должно привлечь в этом зрителя?
— Знаете, в каждом на самом деле живет вера в то, что любовь все равно побеждает и что порой этой победе способствуют какие-то потусторонние, иррациональные силы и факторы. По сути, это сказка, адресованная взрослым. Ну и еще это очень сентиментальная история — в наше время, когда повестку формируют телеканалы, с которых льется много негатива, жести, ненависти, доминирует желтая тематика, простых человеческих историй отчетливо не хватает. Нам необходимо снова и снова убеждаться, что сочувствие, любовь, эмпатия — это все нам очень свойственно, живет в нас, но оказалось как-то искусственно придавлено. Почему бы не дать этим чувствам свободу.
— Вы ставите на сентиментальность?
— Да, безусловно, и я отчетливо вижу, что этот тренд подхватили и другие. Смотрите, что происходит: Голливуд увлекся кинокомиксами, спасателями миров, фильмами-катастрофами, боевиками. А тем временем главным фаворитом года по всему миру становится «Ла-Ла Ленд».
«Анастасия» живет на Бродвее
— Кстати, о Голливуде и Бродвее. Почему вы решили ставить «Анастасию» сначала в Нью-Йорке? Не боитесь, что вас не примут там, а еще и здесь скажут — вот, мол, поехал с русской экзотикой на Бродвей?
— Давайте вспомним, как устроена бродвейская модель. Каждый мюзикл — работа большой группы людей: авторы, постановщики, продюсеры, артисты, музыканты, техники, менеджмент… Редко когда решения принимает один человек, даже если он лидер.
Работу над «Анастасией» я начал в одиночку в 2011 году.
Изначальный план был поставить ее в Москве к 400-летию дома Романовых в 2013 году.
Я обратился к авторам анимационного фильма и правообладателям, в том числе к авторам изумительной музыки и прекрасных песен (эти хиты, как мы знаем, оказались очень любимы публикой по всему миру). Я получил желаемое и сумел вдохновить на написание новой пьесы Теренса Макнэлли — лучшего и самого известного и авторитетного американского драматурга из ныне живущих. Спустя полтора года после начала работы мы провели читку произведения на Бродвее для бродвейского театрального сообщества. Реакция была восторженной настолько, что для всех стало очевидно — ставить нужно сразу на Бродвее!
— А в чем разница?
— Есть чисто практическое соображение: работать над новым произведением и новой постановкой с бродвейскими авторами и постановщиками через переводчиков крайне неудобно. Кроме того, нужно было бы привезти в Москву на полгода большой коллектив американских профессионалов, что довольно затратно.
Поэтому 24 апреля — премьера на Бродвее, а потом, спустя год-полтора — новая российская постановка «Анастасии» и на этот раз другая, с русской постановочной командой и адаптированная для российского зрителя.
— Как думаете, министру культуры Мединскому понравится ваша постановка?
— Это так необходимо? Если серьезно, я не думаю, что она вызовет у кого-то негативную реакцию. В ней есть одна очень важная идея примирения:
то, что произошло в России 100 лет назад, раскололо весь мир на два непримиримых лагеря — мир «красных» и мир «белых», мир идеалистов одного толка и идеалистов толка противоположного.
Так вот, у каждого лагеря оказалась своя правда и своя неправда.
— А вы не боитесь, что вам назначат историческую экспертизу или просто заставят приводить все к тому виду, к какому захочет Минкульт? Или просто подвергнут травле, как «Матильду» — это тоже полувыдуманная история о доме Романовых?
— Ну, конечно, нужно понимать, что это легенда — истории Анастасии на самом деле не было, но она вполне «могла бы произойти», и в нее очень хочется верить, как во все хорошее. Мы хотим, чтобы зритель сначала поверил, а потом засомневался — а было ли это на самом деле?
— Вернемся на Бродвей. Ставить сейчас в Америке — это же очень рискованное предприятие.
— Конечно, Бродвей — это самая конкурентная театральная среда в мире. Но на данный момент за месяц до премьеры у нас уже более ста тысяч предварительно купленных билетов. Бродвейские театральные критики называют «Анастасию» главным семейным хитом сезона
