Цивилизация
— С чем возвращается на экран «Специальный корреспондент»?
— Программа возвращается в том формате, в котором она рождалась. Теперь не будет ток-шоу, а будут только материалы от журналистов — руководителей авторских студий. Цель будет такая же, как в самом начале, — узнать, что происходит, понять суть событий и увидеть их своими глазами. Первый выпуск был на прошлой неделе — Андрей Медведев сделал фильм про события 11 сентября 2001 года в США.
— «11-е сентября» — это фильм, все же приуроченный к дате. Насколько будет в приоритете формат расследования?
— По крайней мере, моя студия будет ориентироваться именно на расследования и работать над остросоциальными проблемами, которые волнуют многих людей. Я считаю, что на нашем телевидении не хватает историй «маленького человека» — простого гражданина, который страдает от несправедливостей, неправомочных решений и который ищет помощь. Понятно, что мы не «скорая», не полиция и не социальная служба — мы телевидение, и наша задача — показывать то, что происходит. Вот фильм «Черные риелторы», который мы выпускаем, — в нем рассказывается о долевом участии в приватизации квартир, когда один человек может продать свою долю абсолютно чужим людям, которые устроят там такое, что остальные собственники сбегут оттуда, продав за бесценок. Это прореха в законе, которой стали пользоваться различные жулики, и таких случаев по России — сотни тысяч. Получается, что у нас в России дом не является крепостью, и если кто-то захочет «отжать» у нас наше жилье, может это сделать. И даже новая профессия появилась, страшная, — «черный риелтор», который как раз занимается отъемом жилья. Мы этой проблемой занялись, попытались расследовать реальные случаи. Да, мы долго ведем эту тему.
— Фильм про риелторов-жуликов получился двухсерийным?
— Да, мы даже нашли тех жуликов, которые выселили одну из наших героинь из квартиры, подделав подписи на документах. Не Следственный комитет, не полиция — мы нашли, провели масштабное расследование, действовали как оперативная группа. И представив все доказательства людям в погонах, потребовали — верните бабушке квартиру.
— Вернули?
— Нет, не вернули, потому что есть срок давности по таким преступлениям — десять лет. То есть получается так, что квартиру можно отобрать, а через десять лет стать белым и пушистым, а не преступником.
— Но это разница между справедливостью и законностью.
— Вы правы абсолютно, но эта разница должна быть минимальной, а у нас, к сожалению, она огромная.
— В первой части никакого хеппи-энда не было. Сейчас появится какой-либо счастливый конец у «Черных риелторов»?
— Пока нет. Вторая часть — тоже не конец истории. Мы хотим вернуться к старой советской традиции — сделать программу по письмам зрителей, «письмо позвало в дорогу». Это отличная формула, в ней ничего плохого нет, она говорит о близости журналиста к обществу. Ведь либо мы самовыражаемся, либо работаем для людей — третьего не дано. Я работаю для людей, мне самовыражаться не интересно. Я считаю, что должна быть программа по письмам зрителей, в которую люди бы писали, например, что у них не платят зарплату или что их мэр — вор.
— Но такие расследования должны иметь какой-то итог, должны к чему-то приводить...
— Однозначно. Власть должна реагировать на голос общества, произнесенный в телевидении, обращать внимание на то, что показывают. И знаете, власть склонна обращать внимание на телесюжеты — главное, делать работу с душой, чтобы проблема была для тебя всем, чтобы ты за нее переживал.
Например, мы весной делали сюжет про пальмовое масло — что у нас нет бочек из нержавеющей стали и это масло возят в бочках из-под нефти. Сейчас решается вопрос об этих бочках, но я с этой темы сходить не буду — ведь это вопрос продуктовой безопасности населения. К сожалению, у нас люди, которые занимаются бизнесом, очень любят деньги, и если их не контролировать, все может случиться.
— Тем не менее у нас нет примеров большого расследования, которое всколыхнуло бы всю страну. Вот недавно вышел фильм «В центре внимания», снятый по мотивам реальных событий — расследования журналистами газеты Boston Globe случаев педофилии в католической церкви, после которого были и реальные сроки, и обсуждение на уровне нации. Почему у нас такого не происходит?
— Знаете, в моей практике тоже были случаи, когда «герои» наших расследований отправились в места не столько отдаленные. Но делать расследования — очень тяжелая, кропотливая и часто неблагодарная работа, под эту задачу годами подбирается команда, члены которой понимают друг друга с полуслова. Эту команду не трогают, не разрушают, в ней годами работают операторы, монтажеры, режиссеры, редакторы, корреспонденты, вплоть до помощника ассистента режиссера. Целый творческий коллектив, который действует как единое целое, по сути дела — оперативная группа. И никто ей не мешает, дано задание — они проводят расследование, а на выходе получится потрясающий материал.
Правда, этот материал надо еще раскручивать, показывать, рекламировать. Ведь он может и незаметно пройти, и его никто не увидит, как бы классно ни была сделана работа.
— Ваш фильм о шпионском камне может быть примером такой раскрученной работы? Ведь его обсуждали, кажется, все, правда, и критиковали тоже если не все, то большинство, — в общем, заметили.
— Заметили, а в итоге я оказался прав, и Марат Гельман извинился за свое недоверие — но один за всех. Мне, конечно, и не нужны были эти извинения, просто было неприятно смотреть на коллег по цеху, которые — исходя из каких-то соображений — злорадствовали и плевались. Я-то знал, что был прав.
— Вам не кажется, что расследовательская журналистика сейчас находится в загоне?
— Это же тяжелая работа. Многие хотят прийти на телевидение и сразу заблистать яркой звездой. А расследовательская журналистка — труд, который не всегда виден, не все готовы им заниматься.
— В рамках «Специального корреспондента» вы не собираетесь разбираться с актуальными событиями, которые сейчас на слуху? Например, с тем, что происходит в 57-й московской школе? Ведь она перекликается с вашим циклом «Дети», который вы делали больше десяти лет назад.
— А это вечная тема — педофилы, уроды, извращенцы. Если будет такое задание, то сделаю, конечно. Сейчас у меня в работе «черные риелторы», еще несколько тем, которые мне интересны. А с этой мерзостью надо бороться более жесткими законами.
— Но они у нас и так вроде бы достаточно жесткие.
— Да нет, законы в России надо ужесточать, у нас очень либеральные законы — во всяком случае, за преступления против женщин. Да, законы по поводу бизнеса нуждаются в либерализации, но педофил должен знать, что за его преступление его ждет химическая кастрация. Преступления против личности должны караться очень строго.
