Цивилизация
25 августа в российский прокат выходит фэнтези-боевик «Ночные стражи» — история про юного курьера (Иван Янковский), открывающего для себя тайную Москву, заполненную упырями, домовыми и прочей нечистью. Борьбу с ними ведет спецподразделение «Н» (нечисть), возглавляемое майором Гамаюном. Последнего в картине отлично сыграл Леонид Ярмольник, который выступил еще и в роли продюсера фильма. В преддверии премьеры «Газета.Ru» побеседовала с артистом.
— Расскажите, в чем для вас был актерский и продюсерский вызов в этом проекте?
— Прежде всего в том, что я никогда не делал такого кино и не снимался в нем. Это молодежный жанр, который невероятно любим детьми и подростками, там много прикольного. Кроме того, тут есть возможность соединить сказку с реальностью. Для меня это дает возможность для иронии, для иного отношения к проблемам, которые нас окружают в реальности. Сказки ведь чем хороши? Там всегда масса поучительных вещей, советов, как жить дальше. В сценарии Олега Малавичко такого очень много.
«Ночные стражи» рассказывают о борьбе с упырями, но ведь понятно, что мы говорим о людях, которые нас окружают.
А мой герой — это собирательный образ человека, который отдал жизнь своему делу, настоящий полицейский. Отчасти он похож на героя Высоцкого в «Месте встречи», где-то — на детективные работы Жана Габена.
— Я на днях летел в самолете и прочитал, что герой на самом деле во многом списан с Брюса Уиллиса.
— Это я придумал в один из первых съемочных дней. Мне для этой роли нужно было побриться, и когда я лысый надел на себя все эти сбруи с пистолетами, пробирки и прочее, а потом посмотрел на себя в зеркало, то, как в анекдоте про омоновца, – чуть не обо...ался (смеется). И я тогда сказал, что Гамаюн — это такой мытищинский Брюс Уиллис. Просто я Брюса Уиллиса очень люблю — как актер и как зритель. С ним я готов смотреть даже какое-нибудь пустое и никчемное кино.
— А фэнтези смотрите?
— Не могу сказать, что это мое кино. Я смотрю с профессиональных позиций — графика, спецэффекты. Хотя нас уже ничем не удивишь, мы уже черта в ступе видали. А в остальном — драматических поворотов от таких фильмов ожидать, по-моему, не следует. Они такие, знаете, попкорновые. Мне хотелось, кстати, чтобы «Ночные стражи» несколько отличались от других образцов жанра. Хотя бы реальностью персонажей. Но никаких глобальных задач я перед собой не ставил и снимался не для того, чтобы Гамаюна сравнивали с Руматой из «Трудно быть богом». Это кино все-таки развлекалочка, а то — на все времена.
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что упыри вокруг нас?
— Ну а что, вы никогда упырей не видели? В газовой конторе, или среди депутатов, или членов правительства. Иногда я смотрю на эти лица… В основе этого сказочного образа ведь абсолютно человеческие черты: зависть, желание что-то завоевать, сожрать. Они прячутся от солнечного света и при этом хотят всего. Действуют всегда против правил. Это же все очень похоже на нашу жизнь, вам не кажется?
— Ну да, все верно. А бороться с ними как?
— Объединяться и справляться. Убивать не надо, конечно, но увольнять — обязательно (смеется). Без возможности устроиться по профессии.
— Когда 12 лет назад вышел «Ночной дозор», многие мои коллеги увидели в нем готовую формулу успешного российского жанрового кино, которой в дальнейшем так толком никто и не воспользовался. Вы думали об этом, когда делали «Ночных стражей»? Можете как-то сформулировать, в чем отличие отечественного фэнтези от американского, допустим?
— Да нет, специально не думали, просто хотелось сделать хорошее кино.
А что касается адаптации жанра, то у нас в фильме герои борются с приезжими вампирами из Венгрии и Румынии, но есть там и Домовой, сыгранный Верником.
А мой Гамаюн говорит про русалок, водяных, Бабу-ягу… Это такие же вечные сказочные персонажи.
— Но боретесь вы все-таки с иностранцами.
— Ну разумеется, с нашими мы общий язык нашли, обо всем договорились.
— Сейчас идет Год российского кино, каким вы хотели бы его видеть?
— Российское кино не должно терять своего лица.
Не надо все время соревноваться с американцами — в бюджетах, в звездности, во всех смыслах.
Американское кино все равно нас завоевало, наш экран в первую очередь принадлежит иностранным картинам. Мне интересно в этом смысле, насколько удалось попасть в аудиторию, поскольку параллельно с «Ночными стражами» выходит в прокат третий «Механик». На мой взгляд, нам не надо соревноваться в смысле уровня спецэффектов, необходимо развивать свои традиции — драматизма, психологизма. Надо снимать картины, которые будут хотя бы отдаленно напоминать «Летят журавли», «Балладу о солдате», фильм Данелии, Чухрая, Тодоровского. Причем мои любимые американские фильмы рассказывают о том же, о чем и эти наши картины. Я говорю про «Однажды в Америке», про «Апокалипсис сегодня», Иньярриту, Тарантино. Это все великое американское кино, но нас-то кормят чем попало…
— А как в то, о чем вы говорите, вписываются попкорновые «Ночные стражи»?
— Ну, пока фильм не увидел зритель, утверждать, что он хороший, с моей стороны бестактно. Другое дело, что если речь идет о Годе кино, то я бы хотя бы создал для отечественной продукции какие-то преимущественные позиции с точки зрения проката. Понятно, что прокатчикам проще крутить американское кино, но хочется, чтобы и российские фильмы были увидены зрителем. У меня есть целый ряд картин, которыми я горжусь, а до людей они толком не дошли, — «Барак», «Мой сводный брат Франкенштейн»…
Это же про нас, про вас, это все на сливочном масле — хорошо сделано. Но чтобы продвигать такие фильмы, нужна помощь.
— Но с другой стороны, вы же сами прекрасно знаете, что в основной массе российское кино по качеству сильно проигрывает зарубежному, а зрителя уже столько раз обманули, что ему надежнее на «Мстителей» сходить.
— Наверное, вы правы, и здесь мы сталкиваемся с другой проблемой. Нужна не цензура даже, с которой мы всю жизнь боролись, а отдел технического контроля, который будет решать, что стоит показывать, а чем зрителя лучше не травмировать. Эту планку, кстати, по-моему, «Ночные стражи» преодолевают с легкостью, их показывать не стыдно. Я же не говорю о том, что фильм снят для кинокритиков и кинематографического бомонда. Эти люди там испытают только чувство неприязни или зависти (смеется).
— Кстати, о серьезных проектах. Незадолго до старта съемок «Ночных стражей» вы говорили, что собираетесь делать фильм «Комар» с режиссером Алексеем Мизгиревым. В итоге сейчас у вас выходят «Стражи», а у Мизгирева — «Дуэлянт». Вы планируете вернуться к этому фильму?
— Нет, этот проект закрыт. Мы уже были в подготовительном периоде, но бюджет вырос почти вдвое и составил восемь миллионов долларов. Я не мог эту сумму потянуть чисто физически, хотя был прекрасный сценарий и замечательная роль. Такие деньги из-за ситуации с нашим прокатом никогда бы не вернулись.
Мизгирев — талантливейший человек, но, если бы я согласился на такой бюджет, это бы расценили так, будто я влюблен в себя и хочу сыграть роль за любые деньги. Я не такой.
— Я знаю, что вы не любите рассказывать о планах, но тем не менее. Сейчас у вас вышло несколько фильмов с очень выразительными ролями. Будете продолжать в том же духе?
— Да, сейчас есть один проект с Валерой Тодоровским — это его давнишняя мечта, фильм о холере в Одессе 1970 года. В следующем году начнем снимать.
