Цивилизация
В позапрошлом году одна из самых популярных российских хип-хоп-групп Centr неожиданно воссоединилась, а в нынешнем — выпустила новый альбом, получивший название «Система». Группа, которая в конце нулевых стала флагманом русского хип-хопа, рассталась в 2009-м из-за ссоры участников, которую удалось урегулировать только по прошествии пяти лет. В преддверии московской презентации альбома группы «Газета.Ru» побеседовала с ее участниками Гуфом (Алексей Долматов), Слимом (Вадим Мотылев) и Птахой (Давид Нуриев).
— Почему вы все-таки решили собраться?
Птаха: Как-то я позвонил Леше, он заехал ко мне в гости. Потом созвонились с Вадиком, съездили к нему уже с Лешей. Выпили, пообщались, не обсуждали причины развала и обвинения друг в адрес друга, сделали вид, что ничего не было.
Слим: Да, причем я не видел Гуфа несколько лет. Они-то еще где-то пересекались. А я Гуфа видел один раз, но он меня не видел, — на концерте Мобб Дипа, в 2010 году. В общем, встретились, я обрадовался, что мы опять общаемся, — жалко было бы заканчивать все на той ноте, на которой это завершилось шесть лет назад.
Птаха: Короче, начали общаться, и нам предложили в какой-то момент сделать концерты в Москве и Питере. Мы решили: почему нет? В какой-то момент пошел разговор про альбом, и мы решили: ну да, давайте сделаем альбом. Случилась в итоге задержка из-за Лешиного сольника. Но в итоге вот мы и родили нашу «Систему».
Гуф: Так и было, подтверждаю.
— А откуда появилось название «Система»?
Птаха: Прям вот толком объяснения у меня лично нет. Но в альбоме много говорится о системе — законодательной, цензурной. Плюс это наш третий альбом, и мы этим названием показываем, что рано или поздно мы выпускаем альбом — систематически. На самом деле я сам до конца не понял (смеется).
Слим: Там как было. Мы начали придумывать название, Гуф предложил «GPS» — Гуф, Слим, Птаха. Мне вообще не понравилось, GPS, SMS, ерунда какая-то. Я предложил название «Города» — центр города. Но от этого тоже отказались, у нас уже был «Город дорог», масло масляное получалось. Я стал перебирать другие названия — был вариант «Массы» — центр массы, тоже с игрой слов. И я предложил «Систему» — Гуф сказал «Давай, круто». Обсуждение всяких значений этого слова у нас есть в последнем треке.
— Почему мат убран?
Птаха: Это не потому, что мы продались или, там, опопсели. Просто не все знают, как в айтюнсе отключать мат. Но там вышла накладка — альбом сперва залили с матом, и в итоге сейчас доступна только такая версия. Но мы потом выпустим обязательно версию с матом. Когда — пока не знаю, но обязательно выложим.
— Что изменилось за те годы, пока вы вместе не работали?
Гуф: Ничего, такой же бардак. С другой стороны, прошло семь лет, много всего было, о чем мы и пишем. Да и звучание, конечно, изменилось, мы не стоим на месте.
Птаха: На самом деле мы стали совершенно другими. Раньше нас объединяли общие темы, общие тусовки. Сейчас — прошлое и желание доказать всем, что мы по-прежнему на многое способны. Леша говорит, что мы как заноза в заднице у русского рэпа (смеется). Никто не может понять, как эти трое типов все время меняют расклад в хип-хопе, сейчас пришло время показать, что мы все еще на это способны.
Слим: Для меня главное, что стало больше уважения. Мы доказали, что можем существовать вне группы Centr, стали тремя самостоятельными единицами. Повзрослее, поспокойнее.
Птаха: В то же время мы стали совсем по-разному смотреть на одинаковые вещи.
Слим: На рэп, например.
Птаха: Ну да, работать стало тяжелее. Мне сейчас ближе музыкальность и лиричность, Леша начал экспериментировать с музыкой, Вадик, наоборот, опасался экспериментов. В общем, тяжело было, скандалы, споры.
Слим: Да ладно, где это я не хотел экспериментировать? Я там, кажется, такого наэкспериментировал, что теперь в сети недовольные кричат, что мы trap (смеется). А что касается споров, это всегда у нас было. Просто опыта поприбавилось, я стал обращать внимание на какие-то вещи, на которые раньше не обращал. Но по-моему, это скорее хорошо.
— Вы в итоге довольны тем, что получилось?
Птаха: Я доволен. Осталось только теперь все это выучить — у меня с памятью не очень (смеется).
Слим: Достойный альбом, ради которого стоило вернуться, я считаю.
Гуф: Мне пришлось некоторые куплеты писать в сжатые сроки, что-то, может, сделал бы по-другому, но в целом я доволен.
— Как вы вообще оцениваете то, что сейчас в русском рэпе происходит?
Слим: Появляются какие-то интересные, на мой взгляд, персонажи. Это же как мода — раньше все носили «трубы», а теперь — узкие штаны. Если бы рэп остановился в 2007 году, это был бы тупик. Я вижу развитие, и это радует.
Птаха: Раньше рэп, по-моему, был более настоящий — уличный, приземленный и при этом философский.
Гуф: Да, по-моему, в хип-хопе важно, чтобы тексты как-то соответствовали твоей жизни и ты знал, о чем читаешь.
Птаха: Но в какой-то момент все это пошло в сторону шансона — у Басты был такой момент и у Вити АК-47, сейчас появилось много рэпа вообще без особой смысловой нагрузки. Там все сводится к тому, что ты самый лучший, должен встать, пойти, начать зарабатывать бабло и обязательно куда-нибудь дойти — даже если по головам. Из рэпа исчезает что-то, так сказать, пацанское, там уже ничего нет о мужской дружбе, настоящей любви. Психолирики тоже совсем не стало — того, что было у Krec и других питерцев.
— А как вы к Оксимирону и Скриптониту относитесь, которые лидируют во всех списках лучшего за прошлый год?
Гуф: Я хорошо отношусь, мне нравится в целом, что происходит, нравится, что появляются новые сильные игроки. Есть еще имена, и они на слуху сейчас.
Слим: Оксимирона я не буду слушать несколько раз, например, в машине, но вообще мне интересно, как он рифмует и что говорит в треках. Хочется перекрутить и послушать, что он имел в виду. Я вообще с возрастом практически перестал слушать русский рэп на повторе, просто выделяю то, что интересно, и слежу за этим, но вот чтобы прямо тащиться и часто крутить какой-то трек — это очень редко теперь. Не знаю, почему так. Скриптонит тоже интересный: все круто по музыке и подаче. Он не копирует Америку — это многие научились делать — а привносит что-то свое, это то, что я пытаюсь делать. Но текстовая составляющая у него попроще.
Птаха: Скрипи умеет совмещать крутое интересное музло и смысловую нагрузку. Что касается Оксимирона, то он крутой технарь. У него очень богатый словарный запас, но это не рэп, а зарифмованные книжки. Я послушал его альбом и не могу сказать, что меня там что-то поразило. Там нет ни одного трека, который мог бы лечь на мою жизнь, стать ее саундтреком, нет ничего, чтобы я улыбнулся или, там, пустил скупую мужскую слезу. Я это называю «рэп ради техники» — крутые рифмы, много умных слов, но зачем? Окси круто выглядит на баттлах, но как только начинается бит, вся его сила как будто пропадает. Вообще, Centr был, наверное, единственной группой, которая пыталась контролировать хип-хоп, чтобы он оставался настоящим — не просто музыкой, а культурой. Мне кажется, что лучше сказать, что тебе не нравится, чем лицемерить.
— Можете объяснить, что такое хип-хоп-культура в вашем понимании? В США, понятно, есть черные, есть Комптон, еще какие-то районы, которые раньше были гетто. А у нас что это означает?
Слим: Фиг знает. Раньше был брейк-данс, сейчас это просто музыка и одежда, наверное. Косить под чернокожих американцев глупо — надо родиться в гетто, чтобы все это прочувствовать. Я вот вырос в спальном районе — со всеми его прелестями. Потом долгое время жил в самом центре города, там тоже много всего веселого происходило. Но с хип-хоп-культурой у меня это все не ассоциируется, хотя многое и отражено в текстах. Не знаю...
Птаха: В Штатах есть масса команд, которые не попадают в телевизор, но делают свою музыку, рассказывают о жизни. То, что попадает на поверхность, все эти танцевальные дела, — это просто машинки для зарабатывания денег. Эти исполнители идут за бабками, телками, тачками, но к рэпу это отношения не имеет. Хип-хоп-культура подразумевает прежде всего правдивый рассказ о том, что действительно происходит.
— Хип-хоп сейчас в России выходит в мейнстрим — Баста собрал «Олимпийский» и готовится к Кремлю. Вы собираете многотысячные залы. С чем это связано?
Гуф: Да он везде себя стал неплохо чувствовать, вот и до нас докатилось. Но я считаю, что есть еще куда расти и не нужно на этом останавливаться.
Слим: Так совпало, мне кажется. Баста долго шел к «Олимпийскому» и уже вышел за рамки русского рэпа. На него приходят дядьки с женами, покупают VIP-билеты, столы за огромные деньги. Вася молодец, к этому каждый, наверное, должен стремиться, но к рэпу это все отношения, мне кажется, уже не имеет. Скорее что-то ближе к Григорию Лепсу, что ли. Просто во всем мире рэп очень интенсивно развивается. Нельзя же всю жизнь сэмплировать грустное пианино, накладывать на него телку и читать про то, что я на отходах в подъезде.
Птаха: Просто выросло целое поколение, которое слушало только хип-хоп. Те, кто начинал в 2004-м, сегодня выросли и готовы ходить на концерты. Им неинтересно ходить на попсовые концерты, они для этих людей слишком пресные, невкусные. Российской поп-музыке вообще скоро придется закончить свою историю.
Гуф: Да нет, конечно, это вряд ли, попса всегда будет
Слим: Если мы говорим о Москве, то возможно. Но на то, что в регионах резко сменятся музыкальные вкусы… Нет, круто было бы, если бы все начали слушать рэп, я бы только обрадовался, но это малореально, по-моему. В Америке изначально вся музыка основана на ломаном ритме, а у нас — на прямой бочке. Русскому человеку ломаный ритм чужд. И потом, в рэп надо вслушиваться. А если ты офисный работник, засадил 300 граммов водки в пятницу вечером, тебе не хочется напрягать свою голову и во что-то вдумываться. А попса, она поется — если ты поддал, ей можно подпеть. Да и кому от этого плохо? Главное, чтобы нормальная музыка развивалась — не только рэп.
— У вас на альбоме есть совместный трек с группой «А-Студио». Как он появился?
Птаха: У нас была совместная песня с «А-Студио» для саундтрека к «Черной молнии», который почему-то завернул Укупник. Сейчас прошло какое-то время, и мы подумали, что круто было бы все-таки сделать песню с ребятами.
Слим: Вообще, сначала это был наш трек с Птахой. Я сделал луп, Птаха записал куплет — потом мы его поменяли, он был слишком абстрактный. Я написал свой куплет и потом его тоже изменил. Короче, трек был готов, стали думать, что делать с припевом. В итоге вспомнили про «А-Студио», договорились о встрече. Трек мы мурыжили года четыре, за это время дорабатывалась музыка, полностью изменились наши куплеты и добавился Лехин, даже припев поменялся.
Гуф: У меня там в куплете были слова – «снежинки кружат, стоит Садовое кольцо», в итоге про снежинки убрали…
— Но это же как раз поп-история.
Птаха: Ну да, но «А-Студио» уже сколько, лет 30? Попробуй просиди в топе 30 лет. Они круто делают то, что делают, я лично это уважаю. Да и вообще хип-хоп — это всепоглощающая культура, которая берет любую музыку, смешивает со своей ДНК и выдает обратно. Сейчас все самые топовые мировые артисты делают музыку, основанную на хип-хопе. Я не вижу ни одного направления сейчас, которое могло бы убить хип-хоп. Это должна, я не знаю, какая-нибудь восьмая нота появиться.
— Не боитесь, что со временем с выходом хип-хопа в мейнстрим вам придется пойти на какие-то компромиссы — в смысле описания правды жизни, например?
Птаха: Да не, не боимся. Если б мы боялись, мы бы в свое время не работали с Бастой, который в тот момент считался чем-то средним между попсой или шансоном. Но Вася показал, чего он стоит, мы не ошиблись.
— Не могу не спросить про твою, Птаха, поездку на Донбасс...
Птаха: У меня Украина в стоп-листе появилась еще на пике «майдана», я решил, что больше туда не поеду. Дело не в том, что я хочу к Путину в друзья залезть. Просто я так воспитан: моя страна — это моя страна. И мне очень жаль, что все так получилось, потому что Украину я люблю. И на Донбасс я тоже захотел поехать, как только там начались события. Интересно было посмотреть, что там и как — нашим новостям я тоже не очень доверяю. В итоге я поехал в Донецк, и уже когда был там, мне предложили еще и Луганск. Своей команде я сказал, что они могут вернуться, но они решили поехать со мной. Там абсолютные девяностые сейчас, конечно… Я еще хотел в Сирию поехать — я же служил в ВВС, на самолетики тоже интересно было посмотреть. Но туда отправили какую-то попсу, а сейчас войска вывели — съезжу потом уже как турист.
— Есть такое популярное мнение, что хип-хоп в России — это примерно то же самое, что шансон. В чем отличие шансона и хип-хопа?
Слим: Да во всем! Построение музыки, построение стиха. Это совершенно другое музыкальное направление со другими корнями. Но часто, конечно, тематика схожа…
Гуф: Да, в принципе, много похожего, но там другая форма просто.
Птаха: Мне кажется, что, кроме отличия в построении музыки и стиха, различий нету. Это то же самое примерно: закон — не закон, пацанские движения, стволы. Просто «мурки» самой нету, блататы этой лютой, хотя у «Каспийского груза» этого полно. А Centr — это, как я уже говорил, заноза в заднице. У нас вроде и музло более или менее модное, и содержание оттуда — мужская дружба, настоящая любовь, какие-то моральные принципы.
— Но вы же вряд ли шансон слушаете?
Птаха: Это почему? Мне 35 лет, у меня папа в машине все время слушал Шуфика, Кучина, Круга, все было! Другое дело, что я себя не ассоциирую с блатными, не строю из себя авторитета — хотя и общение, и уважение в этих кругах имею. Но если начинаются какие-то серьезные разговоры, я сразу говорю, что я скрипач, занимаюсь музыкой, меня не трогайте. Мне все эти движения уже просто не очень интересны.
— Сейчас вы съездите в тур с новым альбомом и что будет дальше?
Птаха: Я сейчас кладу все силы на свой новый сольник. И совсем не уверен, что это не последний альбом группы. Мне почему-то кажется, что это конец истории.
Гуф: Да.
Слим: Я тоже думаю, что это последний наш альбом втроем. Хотя группа Centr научила меня ничему не удивляться. Когда мы поссорились, я вообще не думал, что у нас будет тур, альбом и все такое. Думал, максимум встретимся, поговорим. Но сейчас мне кажется именно так.
Презентация альбома «Система» состоится 2 апреля в клубе Stadium Live
