Цивилизация
В воскресенье, 24 мая, в Московском доме музыки состоится необычный концерт под названием «МетаБетховен». В приуроченном к 255-летию со дня рождения Людвига ван Бетховена представлении слушателей ждут как произведения самого композитора, так и музыка его последователей, обращавшихся к наследию классика. Инициатором концерта стала известная скрипачка Елена Ревич, а помогут ей пианистка Полина Осетинская и оркестр без дирижера «Персимфанс». В преддверии концерта «Газета.Ru» встретилась с Еленой Ревич.
— Как вообще возникла идея «МетаБетховена»?
— Формальная причина — юбилей композитора, который отмечается в этом году. Но для меня это был лишь повод, поскольку Бетховен всегда был одним из моих самых любимых композиторов и мне очень жаль, что сейчас первой ссылкой по запросу с его фамилией в гугле появляется не Людвиг ван Бетховен, а сайт одноименного зоомагазина. Мне кажется очень несправедливым, что в массовом сознании Бетховен настолько забронзовел, ведь достаточно дать себе труд внимательно послушать любое его произведение, чтобы понять, насколько современным остается по сей день язык его музыки.
— В чем эта современность?
— В наше время превалирует массовое сознание, музыка Бетховена позволяет не только побыть наедине с гением, но и обратиться внутрь себя. Все переживания этого человека были настолько обострены (в связи с глухотой в том числе), насколько это бывает, мне кажется, только с уходящими от мира монахами-анахоретами. При этом его музыка охватывает весь эмоциональный диапазон — от полного отчаяния до абсолютной радости. То есть эта музыка не то чтобы созвучна нашей эпохе, но совершенно необходима для того, чтобы оставаться в этом безумии людьми. Кстати, я уже говорила, что самое позднее произведение в нашем представлении датировано концом XX века. Так вот, это «Testament» Брета Дина — сочинение, написанное по мотивам Хайлигенштадского завещания, которое Бетховен написал, когда из-за усиливающейся глухоты собирался покончить с собой. Там он много пишет о том, как боролся всю жизнь с болезнью, как был одинок, но заканчивается оно такими словами: «Прощайте, не забывайте меня совсем после смерти. Я это заслужил, так как при жизни часто думал о том, чтобы сделать вас счастливыми. Так будьте же счастливы». Это его обращение к потомкам — к нам всем. Что может быть актуальнее?
Это был странный, диковатый, очень эмоциональный человек.
Что до непосредственной идеи нашего концерта, нам хотелось показать его связи с композиторами, творившими в последние два века. Руководствуясь этой задачей, мы приняли решение не играть целиком симфонии и концерты Бетховена. Части произведений будут перемежаться более поздними сочинениями. Например, я буду играть только финал скрипичного концерта, который перейдет в каденцию Шнитке, которую он сочинил для этого концерта.
— А обвинений в популизме из-за такого подхода не боитесь?
— А чего бояться, за это же пока в тюрьму не сажают (смеется). Если серьезно, я не думаю, что это популизм, — мы все-таки играем очень серьезную музыку. Популизм — это скорее Вивальди с Пьяццоллой. Здесь мы скорее хотели дать столько, сколько возможно за отведенные два часа: на то, чтобы представить всю панораму влияний Бетховена, потребовалась бы целая жизнь.
— Представьте, что на вашем концерте окажется случайный человек, не знакомый с творчеством Бетховена или знакомый шапочно. Как вам кажется, он после «МетаБетховена» продолжит знакомство с его музыкой?
— Я убеждена, что да. Мне-то кажется, что достаточно всего нескольких тактов, чтобы сломя голову бежать его слушать, а здесь будет все-таки исполнено несколько весьма объемных произведений. Что касается случайных людей, кстати, мы будем очень рады. Как говорил кто-то из коллег, я счастлив, если на моем концерте звучит мобильный телефон: это значит, что появился новый слушатель.
— И часто появляются новые слушатели? Академическая музыка все-таки по-прежнему воспринимается как нечто для широкого, но ограниченного круга слушателей.
— Вы знаете, да, довольно часто. Более того, была такая история. Я как-то выступала на одном оупен-эйре и, чтобы проверить микрофон, сыграла кусочек из Баха. Неподалеку сидела не очень трезвая компания — две женщины и мужчина, которые, когда я уже собиралась уезжать, подошли и стали умолять сыграть еще. Пришлось сыграть, а потом они со слезами на глазах вспоминали, как в детстве учились в музыкальной школе и сокрушались, что бросили. Надеюсь, в воскресенье мы обязательно услышим мобильный телефон (смеется).
