Цивилизация
Блестящий чикагский адвокат Хэнк Палмер (Роберт Дауни-мл.), который защищает только преступников, потому что у честных людей на него нет денег, возвращается в родной городок, чтобы похоронить мать. Отец, местный судья Джозеф Палмер (Роберт Дюваль, великий консильери из «Крестного отца»), смотрит сквозь сына. Старший брат Глен (Винсент Д'Онофрио), кажется, до сих пор не простил Хэнка за какой-то случай из детства. Младший брат, слабоумный Дейл (Джереми Стронг), неуклюже пытается всех помирить. А в местном баре до сих пор работает школьная любовь (Вера Фармига) — еще один немой укор беглецу в Чикаго.
Когда Хэнк уже собирается провернуть очередной фокус с исчезновением, раздается звонок из полиции: кажется, его отец в ночь после похорон кого-то убил.
Дэвид Добкин, режиссер серии комедий с Оуэном Уилсоном и Винсом Воном, снимает свою первую большую драму так, как будто второй попытки у него не будет. Его 142-минутный фильм хочет быть слушанием сразу обо всем на свете. Здесь и отец против сына, и малая родина против больших городов, и тщеславие против мудрости, и справедливость против милосердия, и идеализм против эффективности, и загубленные амбиции одного брата против триумфа другого. И даже некая невидимая битва добра против зла, неожиданно обозначенная в самой последней реплике главного героя. Жюри присяжных подобрано совершенно бесстыжим образом: брат-инвалид и брат, который почти инвалид; любовь детства и могила матери; трогательная маленькая дочь и новообретенная взрослая дочь, и так далее. Желая выстрелить по всем оскаровским мишеням сразу, авторы добавляют сюда еще и рак, домашние пленки про детство героев, походы на кладбище, рыбалку на озере (с актером из «Крестного отца»), прогулки на велосипедах, а кульминационной делают сцену урагана.
В половине своих историй «Судья» оказывается неблагонадежным рассказчиком.
Шторм, который в настоящих семейных драмах вроде «Августа» подымался из вихря гневных речей за ужином, здесь разыгрывается с помощью спецэффектов и болтающихся в воздухе, словно в «Паранормальном явлении», качелей. Подсюжет о том, что у героя, возможно, есть еще один ребенок, подается как в дурной комедии. А сцена, в которой сын отмывает отца-старика в туалете, превращает физиологичность в глянец – как, к слову, и в триеровской «Нимфоманке».
Хоть какая-то самоирония у авторов прорезается один раз за два часа, когда блудный сын, встретив отца, жалуется, что вокруг него «какой-то долбанный Рембрандт».
Этот фильм взваливает на себя слишком много всего, чтобы его можно было судить по какой-то отдельной статье. Процедурное кино получалось лучше у Сидни Люмета; честная провинция убедительнее побеждала каменные джунгли у Ридли Скотта, а семейные шкафы со скелетами лучше оставить драматургам-мародерам вроде Трейси Леттса. С другой стороны, с таким адвокатами, как Дауни-младший, Дюваль, Д'Онофрио и Билли Боб Торнтон (в короткой роли великого инквизитора), «Судья» все равно очарует присяжных в зале.