Цивилизация
Режиссер Сарик Андреасян вошел в российский кинематограф всего пять лет назад с успешной кавээновской комедией «Лопухи. Эпизод первый». С тех пор он снял еще семь с половиной (если считать новеллу в альманахе «Мамы») фильмов, основал собственную компанию Enjoy Movies и заработал в глазах продвинутых киноманов репутацию народного трэшмейкера. Факты, однако же, вещь упрямая: фильм Андреасяна «Беременный» с Дмитрием Дюжевым, несмотря на все стоны синефилов, стал российским коммерческим кинофеноменом, четырежды окупив двухмиллионный бюджет. И вот режиссер — пугало для всех российских любителей «серьезного», на недавней презентации в Фонде кино назвавший себя «сомнительным персонажем», кажется, начинает карьеру в Америке, причем сразу с американской историей и актерами: в его «Ограблении по-американски» сыграет Эдриан Броуди. Андреасян сам начинает разговор, оправдываясь за то, что слишком увлечен перепиской в своем айфоне:
— Мне много людей пишут, что хотят в Америку, — отговариваю. Как честный человек, рассказываю, что иммигрантам там очень тяжело. Я практически прожил в Штатах года полтора, пока готовился к съемкам «Ограбления по-американски», потом снимал «Что творят мужчины! 2». Конечно, много общался с иммигрантами.
Америка принимает, но с удовольствием — только на уровне чернорабочего.
Масса нюансов — мы, например, все говорим неправильно, не по-американски. Я знаю английский, но на деловые переговоры всегда брал переводчика, чтобы ничего не упустить. Плюс мне не хотелось, чтобы Эдриан Броуди полчаса переминался с ноги на ногу, пытаясь понять, что я хочу до него донести.
— Расскажите, какие проекты сейчас у вас в производстве, помимо комедий?
— По сути, у меня сейчас три больших проекта. «Ограбление по-американски», «Мафия» и «История одного землетрясения». «Ограбление...» уже снято и в сентябре
будет показано на кинофестивале в Торонто в рамках так называемой специальной презентации — в прошлом году там были, скажем, «Гравитация» и «Далласский клуб покупателей».
Мы сейчас ждем реакции от американского дистрибутора, который должен посмотреть картину на официальной премьере в рамках фестиваля. После этого будем решать с российским прокатом.
— То есть вы сейчас работаете на две компании в двух странах?
— Ну да, продюсер Renovatio Entertainment Владимир Поляков и продюсеры Enjoy Movies в прошлом году основали компанию Glacier Films совместно с братьями Кристенсен.
— А как вы вообще попали в Голливуд? С чего все началось?
— Мы давно считали американский проект правильным шагом в развитии. У нас есть знакомый в США, у которого небольшой промоутерский бизнес, и мы попросили его помочь. Через некоторое время поняли, что сделать там картину без репутации и только своими силами невозможно. В результате через длинную цепочку людей вышли на братьев Кристенсенов, договорились поужинать. Я дал им посмотреть несколько своих фильмов с субтитрами. Через две недели Хейден написал, что фильмы ему очень понравились (а «Служебный роман» он вообще посмотрел два раза), и он сказал, что готов поработать вместе, если подвернется совместный проект. Мы, в свою очередь, попросили его найти американский сценарий, понимая, что, если напишем свой и переведем, ничего хорошего не выйдет.
В итоге появилось «Ограбление по-американски», которое мы за месяц переписали с Хейденом и Эдрианом Броуди примерно наполовину.
Вот тогда под производство картины была создана совместная с Кристенсенами продюсерская компания Glacier Films, у которой в этом году выходит уже три картины.
— Как Броуди попал в «Ограбление по-американски»?
— Мы начали подготовку, прикрепили к роли Хейдена, стали искать актера на вторую главную роль… Отправляли сценарий массе актеров, но ответов не дождались.
Все-таки я режиссер, которого они не знают. Плюс они не понимают, кто такие русские кинематографисты — датчан, поляков там на рынке много, а русские — подозрительно.
В итоге мы в авральном режиме написали Броуди и вдруг получили через два дня предложение пообщаться по скайпу.
Эдриан сказал, что ему ужасно интересно сыграть такую роль — уголовника, гопника из Луизианы!
Мы согласились принять все его предложения — по его словам, мы единственные, кто за всю карьеру позволил ему поучаствовать в творческом процессе. В результате он не только внес правки в диалоги своего героя, но и вписал огромный монолог, мы специально написали под него сцену.
— А как вышло, что после комедий вы решили ставить экшн?
— Когда мы начали искать сценарий, то поняли, что это должен быть универсальный с точки зрения языка фильм. Большой фильм, с относительно крупным бюджетом, должен обязательно быть востребован на мировых рынках, а комедии этим свойством не обладают. Плюс мы общались с представителями азиатского и латиноамериканского рынка и обнаружили, что там не покупают американских комедий, получается, что мы теряем 30% аудитории по всему миру.
Да и чтобы подключить к проекту большого артиста, нужно было делать экшн-фильм. По такому принципу работает Europa Corp. Люка Бессона — он говорит со зрителями на всем понятном языке экшна.
Если бы вы меня спросили, какой я вижу свою компанию через несколько лет, то, конечно, мне бы хотелось добиться именно бессоновского результата — сидя у себя дома, производить кино для всего мира.
Сейчас у нас в работе еще несколько американских проектов.
Главные — «Кровавая леди Батори» со Светланой Ходченковой, «Заразы» с Элайджей Вудом и «Капсула».
Первый — это мистическая история о «Дракуле в юбке», второй — комедийный зомби-хоррор о том, как в закрытой школе появляется зомби-вирус, а третий — экспериментальная картина о добровольцах, которых заперли на несколько лет в одном помещении под предлогом, что они готовятся полететь на Марс. В этой картине ни одной звезды, но она вполне может выстрелить, как «Паранормальное явление».
— Так, а российские проекты есть у вас? Помимо уже заявленных «Корпоратива» и «Что творят мужчины 2», конечно.
— Есть проект «Мафия» — фантастический триллер в духе «Голодных игр» о том, как в недалеком будущем молодые люди играют в знакомую всем карточную «мафию» насмерть. Одна международная компания, посмотрев фрагмент фильма, дала нам понять, что если вся лента будет выдержана в этом духе, то кино может быть потенциально интересно западному зрителю. Теперь хотим вернуться к этому разговору, когда картина будет закончена.
— То есть американский прокат планируется?
— Я думаю, что если картина получится такой, как мы ее задумали, то мы будем искать возможность сделать ремейк в США. Понимаете, Голливуд — это очень закрытая система, там не знают многих фильмов, которые для нас являются несомненной классикой.
Ну вот, скажем, там мало кто видел «Достучаться до небес», представляете? Это потому, что есть вольный ремейк «Пока не сыграл в ящик» с Морганом Фрименом и Джеком Николсоном.
Мне кажется, что можно пробить американский рынок в плане проката российских картин в большем количестве, чем сто копий «Ночного дозора», но не с первого раза. «Мафия» будет большим фильмом — мы между собой шутим, что 5 млн в наших руках это как 15 в любых других.
— Как это?
— Мы быстро учимся, американский опыт, конечно, очень дисциплинирует. То есть приходит к тебе исполнительный продюсер, которого ты лично нанял, и говорит: 25 смен, и ни днем больше. А у тебя там тридцать страниц перестрелки, которые надо как-то снимать…
Мы, правда, все-таки досняли одну дополнительную смену — я, Хейден, Броуди и продюсеры ради этого пожертвовали своими гонорарами.
Но вообще такой цикл, 20–25 съемочных дней, это нормально, хотя для российского кинопроизводства почти немыслимо. Я и сам снимал «Служебный роман» за 47 смен — это безумно долго, «Трансформеров» снимали 60. Сейчас я снял «Что творят мужчины 2» за 19 смен — с вертолетами, кранами, съемками в Лос-Анджелесе. Мы просто научились правильно расходовать свое время, подобрали хорошую команду. «Мафию» мы снимали 32 дня, но в любом другом российском продакшне, я убежден, это не меньше пятидесяти смен.
— В «Мафии» много звезд?
— Мы проанализировали принципы производства подобных проектов в Голливуде и решили взять на главные роли малоизвестных молодых актеров, окружив их крепкой звездной командой:
у нас снимаются Смехов, Вержбицкий, Чурсин, Андрей Чадов, а в главных ролях — Вадим Цаллати и Виолетта Гетманская.
Кстати, на этом проекте я почувствовал, как актеры радуются, что им удается сняться в большом кино — переработок никто не боялся, хотя я готов был отпустить каждого сразу по окончании смены.
— На презентации в Фонде кино вы защищали еще один большой проект — «История одного землетрясения». Расскажите о нем.
— О, это просто фильм мечты. И когда мы пришли с идеей к Рубену Дишдишяну, он ею тоже очень загорелся!
Вообще, я долго думал, какой можно снять фильм на свою родную армянскую тему. Например, много думал о картине о геноциде, но в России это никому не интересно, не говоря уж о том, что Россия геноцид признала.
Возможно, такое кино стоит сделать в Америке…
А землетрясение в Ленинакане — это то, что происходило буквально у нас на глазах, и я, и мои братья хорошо помним эти события, хоть и жили тогда в Ереване. Мы помним давку в школе, когда начало трясти, помним, как в людях просыпались осознание и взаимовыручка.
В детстве мы сидели, смотрели на Арарат и считали гробы, приезжающие из Ленинакана. А там, в самом разрушенном городе, многие люди спали в гробах — я хочу вставить этот эпизод в фильм, это же настоящее торжество жизни. Мы очень рано повзрослели из-за этой истории. Что касается кино, то хочется его сделать не про страну, а про то, как ее жители делают важный выбор, берут на себя ответственность.
— То есть вы не пойдете по пути последних голливудских фильмов-катастроф, где люди имеют, скорее, второстепенное значение по сравнению с разбушевавшейся силами мастеров компьютерной графики стихией?
— Разумеется, мы много думаем над тем, чтобы сцены землетрясения были масштабными и достоверными, но не собираемся доводить это до абсурда, как Эммерих в «2012».
Не хочется, чтобы люди подумали, что мы делаем блокбастер на костях, но если совсем обойтись без зрелищных сцен, то непонятно, зачем снимать кино для большого экрана, можно и телефильмом обойтись.
Но в центре у нас, повторюсь, не разрушения, а люди, два героя. Один — армянин, много лет назад оставшийся сиротой из-за плохо построенного дома, а другой — русский архитектор, который, по сути, получил в управление город, построенный против всяких правил архитектуры.
Во время землетрясения они оказываются в одной спасательной группе, и — это как в «Бандах Нью-Йорка» — человек, которого ты считал врагом, оказывается другом.
На самом деле, это кино не столько о стихии, сколько о порочности самой системы. Кто додумался строить в Ленинакане, который настолько выше уровня моря, 16-этажные дома? Они первыми сложились в землю, да еще и построены были заключенными, которые сэкономили на цементе.
— Презентуя «Землетрясение» на защите проекта в Фонде кино, вы сами назвали себя «сомнительным» персонажем. То есть вы понимаете, что от репутации автора «Беременного» вам никогда не отмыться?
— Понимаю, конечно. Я думаю, что через десять лет в России на афише моего нового фильма в скобках будут писать «Беременный», а не «Мамы» и не «Ограбление по-американски». Здесь будет так, но
в Америке пока есть только один фильм Сарика Андреасяна, так что там моя карьера может сложиться совершенно иначе.
С другой стороны, обычный зритель редко ходит на режиссеров, он ходит на фильмы, так что здесь моя репутация не пострадает, а в индустрии всем и так все ясно, мне беспокоиться не о чем. Кроме того, и это мало кто понимает, комедии нужны были нам для того, чтобы зацепиться в бизнесе.
Я четыре года ходил со сценариями самых разных фильмов и даже мультфильмов, но первыми удалось сделать «Лопухов», потому что это было дешево.
Потом надо было закрепить репутацию, а теперь я могу, наконец, заняться большим кино — мое имя уже само по себе гарантия сборов.
Я уже решил: «Что творят мужчины! 2» станет, скорее всего, моей последней комедией.
Что же до злопыхателей, то у комедий они есть всегда, поскольку жанр считается легким и немного жульническим. Да, я умею делать кино, на которое идут зрители, я знаю, что им надо. При этом мы выросли на совсем другом кино, но что делать, если оно не востребовано?
140 млн в нашей стране смотрят телевидение, развлекательные каналы, ТВ 25 лет воспитывало население нашей страны. И мы даем людям, по сути, то, на что их «подсадило» телевидение.
По большому счету, наша компания фактически сформировала тренд на комедийное кино, приносящее большую кассу, это стало похоже на индустрию. На то, как работают большие студии, выдающие гарантированно успешные проекты, вроде «Мстителей» или «Трансформеров». В России такого никогда не было.
— Вы готовите русских «Мстителей»?
— Да, мы сейчас как раз работаем над этим проектом, он будет называться «Защитники». Коллизия в том, что во время «холодной войны» готовилась команда супергероев, отобранных по национальному признаку: русский, армянин, украинец, казах и так далее. Мы привязались к ментальному коду, хочется спланировать франшизу на десять лет вперед, чтобы дети выросли на этих фильмах. Все ведь действительно начинается с детства, и героями нового поколения не могут быть милиционер или хипстер. Для Америки герой вот уже десять лет Железный человек, хочется сделать то же самое, только с нашими людьми, нашими силами и страхами. Мне кажется, должно сработать.
— А если придется снять «Что творят мужчины! 3»?
— Ну, если это будет нужно для того, чтобы потом снять «Ограбление по-американски» или другое большое кино, я сниму. (Смеется.)
