Цивилизация
— Давным-давно я был на самом первом вашем выступлении в Москве. С тех пор вы приезжали уже, кажется, раз пять как минимум, а в прошлом году даже выпустили DVD с московским концертом. Что заставляет вас сюда возвращаться?
— Ну, это очень просто — поклонники, конечно! Выходишь на сцену — а перед тобой тысяча человек, и вся эта людская масса бурлит, словно море в непогоду. Тысяча глоток что-то кричат, стараются спеть вместе с тобой каждое слово. Как тут не вернуться?
— А в других местах не так? Просто у вас же довольно широкая концертная география — я читал, что вы даже в Индии играли.
— В Индии было круто и малость безумно. По-хорошему безумно. Набилось столько народу, что стены помещения, в котором мы выступали, буквально трещали по швам — вам, наверное, кажется, что это фигура речи такая, но там реально трещины пошли. Немного стремно, конечно, но здорово. Честно говоря, у меня сложилось ощущение, что далеко не все купили билеты — но, видимо, там с этим не так строго.
— Слушайте, а вот у вас на заднем плане (Марко общается по скайпу. — «Газета.Ru») куча гитар — это всё ваши?
— В основном они все принадлежат Олли, но пара есть и моих. Когда мы записываем песни, то иногда снимаем со стены разные гитары и пробуем — ведь у каждой свой звук, свои плюсы и минусы. Чаще всего приходится перебрать две или три, прежде чем удается найти нужное звучание.
— А на гастроли вы тоже возите весь этот арсенал — или как DIY-группа: швырнули все вещи в один-единственный чемодан — и в самолет?
— Не буду врать: мы привозим с собой изрядное количество инструментов — все-таки всегда желательно иметь запасную гитару, а еще лучше — две. Но тем не менее мы стараемся немного ужиматься, просто потому, что очень дорого летать с тяжелым багажом. Плюс, честно говоря, лично я как раз из тех, кто все возит в одном чемодане. Мне много не надо — даже всю сценическую одежду я наловчился упаковывать в одну-единственную обувную коробку.
— Когда вы приезжали в первый раз, это было самое начало карьеры Poets of the Fall. Сейчас прошло уже больше десяти лет. Темы песен как-то поменялись с возрастом — или о чем пели тогда, о том поете и сейчас?
— Знаете, конкретные темы могут меняться, но базовые ценности остаются неизменными. При этом мы стараемся иногда взглянуть на одни и те же вещи под другим углом — в конце концов, просто-напросто скучно петь одну и ту же песню столько лет. Проще всего было бы написать еще один «Carnival of Rust» или еще один «Lift», но надо двигаться вперед.
— И что чаще всего становится источником вдохновения? Конкретные жизненные события — или фантазия?
— И то и другое. Мой любимый способ — зацепиться за что-нибудь самое простое и бытовое, затем сочинить об этом без пяти минут фантастическую пьесу, а уже ее в конечном счете свести к лаконичному песенному тексту.
— Простое и бытовое — это как? Чайник? Чемодан? Обыкновенные предметы?
— Ну, чаще это все же ситуации, а не предметы. Например, когда мы сочиняли песню «No End No Beginning», я ехал домой в автобусе и проезжал мимо обыкновенного дома, на первом этаже которого стоял человек и расслабленно курил сигарету. Вроде бы самая обычная сценка — но как раз был закат, его освещали последние солнечные лучи, я это увидел — и что-то внутри щелкнуло. И из этой картинки родился текст. Или другой эпизод: как-то раз на пляже было двое детей с мороженым. Младший был еще слишком мал, чтобы крепко его держать, и, разумеется, оно упало в песок. Он уже готов был разреветься, но старший брат, которому на вид было лет шесть, не больше, мгновенно сориентировался и протянул ему свое мороженое. И весь пляж буквально за секунду издал сначала вздох разочарования, а потом стон умиления. А я как раз писал один довольно мрачный текст и сразу понял, что вот такой истории — доказывающей, что в мире все же есть любовь и доброта, — в нем как раз не хватало.
— Вам же уже было за тридцать, когда Poets of the Fall достигли успеха. Каково это — стать звездой и гастролирующим музыкантом в таком солидном по поп-музыкальным меркам возрасте? Сдается мне, большинство ваших коллег переживают подобное лет на десять пораньше.
— Ха-ха, это точно. Ну, знаете, приходится следить за собой! Следить, чтобы ты достаточно ел и спал — иначе это сразу отразится на выступлениях. Это в молодости можно забить на здоровье, а я уже не могу себе такого позволить. Наш обычный ритм — два дня концерты, на третий день выходной. Так удается отдыхать и поддерживать себя в форме, особенно учитывая, что наши песни не очень просты для живого исполнения, не говоря уж о том, что я обычно не стою на месте, а бегаю по сцене из конца в конец.
— При этом до образования Poets of the Fall вы, насколько я знаю, зарабатывали на жизнь графическим дизайном, верно? Вот то внимание, с которым группа относится к визуальной стороне вопроса — клипам или обложкам альбомов, — оно отсюда происходит?
— Думаю, да. На самом деле музыка — это всего лишь одна из граней нашего творчества: важная, но не единственная. В частности, как раз видеоклипы — для нас это своего рода обязательное продолжение песни. Я точно не был бы счастливым человеком, если бы мне приходилось просто петь, — намного интереснее, когда ты еще и визуализируешь образы, из которых состоят твои композиции, или по крайней мере принимаешь в этом активное участие. Работа с режиссером — это тоже здорово: иногда в итоге получается прямо гениальное сотрудничество, а иногда результат совсем не похож на то, что ты задумывал. Но в любом случае это очень любопытный опыт.
— И сквозные изобразительные мотивы — например, мотылек или леденец, — которые встречаются в творчестве Poets of the Fall, это, значит, ваших рук дело?
— Так точно. Беру вину на себя!
— А их символику вы когда-нибудь раскрывали?
— Символику мотылька? Ну, вы, наверное, заметили, что он у нас всегда проткнут иголкой — это, конечно, аллегория выражения «лови момент», которое очень актуально для Poets of the Fall: ведь на момент появления группы нам всем было абсолютно понятно, что мы добьемся успеха или сейчас, с этим проектом, или уже никогда. С другой стороны, это еще и символ сохранения достоинства в тяжелой ситуации. Для меня это связано с историей, которая когда-то пришла в голову, про мальчика, собирающего насекомых и всяких мелких жучков и паучков. И вот есть мотылек, который живет всего лишь один день, и он летит к источнику света, но в самый последний момент колеблется, застывает на месте — и этого оказывается достаточно, чтобы мальчик его поймал, насадил на иголку и добавил в свою коллекцию. Посыл очень простой: не нужно колебаться — если перед тобой свет, лети к нему и не останавливайся.
— Вы и не стали колебаться — в частности, чуть ли не первым делом построили себе студию, верно?
— Не совсем. Первые два альбома мы, представьте себе, записали прямо у Капитана дома. А уже потом получилось сделать и студию, из которой я сейчас с вами общаюсь.
— Но слушайте, даже домашняя студия — это уже что-то. Однако не у каждого начинающего музыканта найдутся средства, чтобы ее оборудовать. Как вы справились?
— Ну, мы, конечно, спустили на это все деньги — все те, я бы сказал, весьма небольшие деньги, которые у нас были. Но на самом деле, знаете, я встречал немало людей, которые вроде бы хотели начать собственное дело, но не решались, объясняя это нехваткой денег. Мне же кажется, что деньги — это всего лишь инструмент, на них свет клином не сошелся. Можно начать с чего-нибудь меньшего, чего-нибудь более доступного и легкого в производстве — а там, глядишь, и деньги придут. Мне не кажется перспективным, например, влезать в долги, если вы хотите затеять рок-группу. Лучше просто поискать подходящие варианты: где подешевле записаться, где взять подержанные инструменты вместо новых и т.п.
— Вслед за студией случился и лейбл, который вы основали для выпуска собственной музыки. Вы бы именно так посоветовали всем поступать?
— Не-а.
— Нет?! Почему же?
— Знаете, это тяжелая работа! Это даже, я бы сказал, две работы в одной. С одной стороны, ты вроде бы ездишь на гастроли и выступаешь на сцене, а с другой стороны — сидишь в офисе за конторкой. Приходится искать людей, которым ты сможешь доверять; приходится очень быстро входить в курс дела и многому учиться — потому что это фактически отдельная профессия… Кому-то такое нравится, и в нашем случае это оказалось хорошим решением — но для многих других музыкантов руководство собственным лейблом, думаю, станет разве что постоянным источником раздражения. Я бы поостерегся рекомендовать этот путь.
— В судьбе Poets of the Fall большую роль сыграли видеоигры, к которым вы написали несколько музыкальных тем. А вы сами геймеры?
— Да, мы большие любители этого дела. Олли и Капитан вообще все время играют во что придется, а я немного более привередлив — котирую только фэнтези-игры. Но вообще это хороший способ отвлечься от того, чем мы занимаемся в остальное время, — то есть от сочинения песен и игры на инструментах!
— И последнее: вы приезжаете в Москву на фестиваль Made in Finland. Означает ли это, что в Финляндии существует полноценная рок-сцена со своими отличительными особенностями, к которой принадлежат и Poets of the Fall? Если да, то расскажите об этом — в чем эти особенности и какое место на этой сцене занимает ваша группа.
— Хм, знаете, я бы рад сказать, что есть какая-то мощная сцена, на которую повлияли Poets of the Fall, но, честно говоря, мне кажется, финская музыка больше тяготеет к хеви-металу, а тут нам похвастать особо нечем. Наверное, на альтернативный рок и всякую DIY-культуру мы немножко повлияли… Но в целом я бы не преувеличивал наше значение. А вопрос ваш, кажется, лучше задать другим участникам фестиваля!
— Группе Lordi? Или Тарье Турунен?
— Да, можно им. Тарью я, кстати, хорошо знаю — а вот с Lordi, честно говоря, никогда не встречался. Ну вот и будет наконец повод познакомиться!
Фестиваль Made in Finland
Москва, «Крокус Сити Холл»
29 мая 2014 года