Цивилизация
В январе 2014 года ВВЦ был передан в собственность Москве: городу достались почти 240 гектаров аллей, садов, рощ и 49 объектов культурного наследия — зданий, сооружений и планировок бывших павильонов Выставки достижений народного хозяйства. После завершения процедуры передачи за ВВЦ принялись всерьез: сменилось руководство (новым гендиректором стал Владимир Погребенко из Москомимущества, а его замом — Екатерина Проничева из Минкульта), старую, разработанную еще в 2010 году концепцию развития территории, кажется, окончательно отменили, а сам ВВЦ решили переименовать обратно в ВДНХ. Переименование выглядит как курьез, не лишенный, впрочем, определенного смысла: термин «ВВЦ» (Всеросийский выставочный центр) прижиться за 22 года не смог, да и близлежащую станцию метро так никто не удосужился переименовать.
На этой неделе ВВЦ-ВДНХ уже посетили мэр Сергей Собянин и министры столичного правительства — глава департамента культуры Сергей Капков и руководитель департамента культурного наследия Александр Кибовский; их сопровождали историки и архитекторы, а также Погребенко и Проничева. Корреспондент «Газеты.Ru» прошел с ними по объектам выставки, а за несколько дней до того — разобрался с состоянием памятников культуры на территории и в том, что готовят ВВЦ московские чиновники, с помощью куратора общественного движения «Архнадзор» Ирины Трубецкой.
Выставка времени
ВДНХ — это памятник того времени, когда прекрасное могло быть только большим, общее превалировало над частным и все были уверены, что построенное — это навсегда. Здесь огромные открытые асфальтированные пространства, величественные здания. Выставка достижений строилась для демонстрации мощи и величия совнархоза, поэтому если фонтан — так на каждом шагу, если дерево — так целая роща, а если водоем — чего мелочиться, сразу каскад.
Апрельская весна 2014 года подарила Москве очень переменчивую погоду. В тот день у фонтана «Дружба народов» было пустынно и серо, по огромной центральной аллее ВВЦ лихо резкими порывами проносился ледяной ветер. Но и тогда нашлись ценители если не достижений хозяйства, то архитектуры ХХ века — поклонники советского конструктивизма и модернизма, кутаясь в пальто, восхищались ажурной ротондой павильона «Узбекистан». Сам памятник, правда, время не пощадило, а люди не помогли ему сохранить первоначальный вид: стены облупились, плитка обвалилась, а деревья выросли прямо на архитектурном сооружении.
Совсем в других условиях, под нормальном весенним солнцем, проходила через несколько дней прогулка с московскими управленцами. На ВДНХ же развернулись строительные работы: старый асфальт снимали и клали новый, сносили временные павильоны ресторанов и кафе, чистили фонтаны, вскапывали клумбы. Десятки грузовиков и сотни рабочих осваивали новое для столичного правительства пространство. Заместитель гендира ВДНХ Екатерина Проничева пообещала, что на территории выставки будет действовать стандарт, единый для всех московских парков. Это значит, что ВВЦ сделают таким же удобным и приятным, как Парк Горького или Сокольники.
Достижение народной торговли
Но ВДНХ — это далеко не просто парк. Ирина Трубецкая показала план выставки 1939–1954 годов — то есть того времени, считающегося «золотой» эпохой, по которому в 1993 году составляется реестр памятников культуры. Правда, вошло в этот реестр меньше 50 объектов, среди которых половина — павильоны, а остальное — пруды, фонтаны и другие элементы ландшафта.
На центральной аллее, рассказала Трубецкая, охраняется практически все. Именно поэтому парадная часть на различных планах развития ВДНХ остается нетронутой: здесь можно только реставрировать, а строить нельзя. Впрочем, и на центральной аллее есть свои проблемы. Так, павильон «Молдавия», который выходит фасадом на фонтан «Дружба народов», почему-то в реестр памятников не попал. А это значит, что его можно и снести, и реставрировать не надо.
В постсоветское время центральная аллея стала местом концентрации свободного предпринимательства — республиканские павильоны утратили свое назначение, в них вселились торговцы. Александр Кибовский рассуждает о павильонах, которые стали символами выставки:
некоторые павильоны, говорит он, построены в 1939 году, а в 1960-х на них навесили конструктивистские фасады.
Кибовский демонстрирует боковую стенку павильона «Вычислительная техника» (бывший «Азербайджан»), где видно характерную резьбу и восточный растительный орнамент. А вот фасад здания, действительно, очень подходил как раз для демонстрации советских ЭВМ и калькуляторов.
«Нужно ли это снимать?» — спрашивает Кибовский журналистов и историков, но никто не готов с ходу ответить на вопрос о демонтаже фасада. Архитектор, реставратор и эксперт Борис Пастернак отмечает, что такие вопросы должны решаться специальными комиссиями отдельно для каждого здания — ведь и среди фасадов 1960-х есть такие, что следует сохранить для потомков.
Как рассказала куратор «Архнадзора», «Металлургию» передали Казахстану по программе передачи павильонов ВДНХ странам СНГ — в аренду за 1 рубль в год за квадратный метр. Казахстан, конечно, будет реставрировать свой павильон, но при этом снимет фасад, под которым прячется здание более ранней архитектуры. А вот стоит ли это делать — экспертов не спрашивали.
Кибовский предлагает зайти внутрь павильона «Вычислительная техника». Там уже убрали торговлю, снесли пластмассовые перегородки, и теперь бывший «Азербайджан» похож на восточный дворец с тонкими колоннами с изящными капителями и затейливой резьбой на стенах и потолке. Для эмоционального контраста министр ведет всех в соседний павильон «Радиоэлектроника», где торгуют фототехникой, косметикой, китайской едой.
«Поймите правильно, я ничего не имею против белорусской косметики и барсучьего сала, — восклицает Кибовский. — Но так же нельзя!»
Никто и не спорит, так действительно нельзя — за пластиковыми закутками с узкими проходами дворцовые интерьеры сталинской архитектуры не угадываются.
У одного из самых красивых павильонов — «Украина» — все задерживаются. Видно, что с ним не все в порядке. Ирина Трубецкая рассказывает, что этот павильон вызывает у архактивистов большую тревогу: в отличие от ближайших зданий оно сейчас не эксплуатируется и просто разрушается. Как говорят сотрудники ВВЦ, договор об аренде именного павильона Украина еще не подписала. А Сергей Капков объясняет, что Москва с ним ничего делать не может, так как вот как раз он находится вне ведения городских властей. Кибовский немного расстраивается, но оптимизма не утрачивает и ведет всех вперед — в «Космос».
У «Космоса» купол, по выражению министра культурного наследия, как у «константинопольской Софии». Красивая утонченная конструкция, впрочем, в упадке: стеклянные вставки в куполе разбиты, под ним летают голуби. В «Космосе» царят весенний холод и продают саженцы. Кибовский с Капковым рассуждают между собой, что это, кажется, самый сложный павильон для реконструкции. Несколько лет назад корпорация «Росатом» хотела устроить здесь музей, но отказалась от этой идеи из-за дороговизны реставрации. Капков подтверждает: «Росатом» займет другой павильон — правда, есть информация, что ни один из существующих корпорацию не удовлетворил, и «Росатом» собирался открывать музей в новом здании, но все равно на территории ВДНХ. Кибовский на вопрос о планах «Росатома» резко заявляет, что ничего на территории выставки строить нельзя.
Чудеса строительства
Строить нельзя, но иногда, если хочется, все же можно. Ирина Трубецкая указывает на место, где возводится самый большой в Европе океанариум. Стройплощадка окружена забором, вокруг нее деловито снуют строители, тяжелые грузовики успели накатать на разбитой дороге глубокие колеи. И рядом с этим бурлением — за таким же забором — уникальное архитектурное сооружение «Зеленый театр». Когда-то это была летняя эстрада, на сцене которой для посетителей выставки играл, к примеру, джаз-ансамбль Леонида Утесова. Сегодня здесь никто не выступает, а над забором выглядывают две готические башни и балюстрада с воздушной галереей арок. С театром сегодня ничего не происходит, и он понемногу зарастает кустами. «Как же так — на стройку океанариума у администрации выставки деньги есть, а на реставрацию памятника культуры нет!» — восклицает Ирина Трубецкая.
Впрочем, возмущение архактивистов вызывает даже не это. Дело в том, что ВВЦ — часть особо охраняемой территории «Природно-исторический парк «Останкино» и имеет номер 302Б. А на таких территориях согласно Земельному кодексу можно построить разве что домик для уток. Ирина Трубецкая приводит в пример здание нового выставочного павильона у северных ворот ВДНХ. Форма у него странная, изогнутая — потому, объясняет куратор «Архнадзора», что фасад павильона проходит четко по границе охраняемой территории. Ну, то есть при Лужкове постеснялись перейти границы памятника, а после Лужкова — не постеснялись.
На заборе вокруг строительства океанариума нет обязательного плаката с изображением готового здания, информацией о сроках строительства. Сюда московские министры по пути своего маршрута не заходят, хотя стройку очень хорошо видно с центральной аллеи.
Сергей Капков на вопрос, видел ли он проект океанариума, отвечает, что этот вопрос в компетенции нового генерального директора.
Но Владимир Погребенко в этот момент для комментариев недоступен, а его заместитель Екатерина Проничева лишь говорит, что первый день на новом месте и еще не изучала этот вопрос. Кажется, выстроенный океанариум для многих окажется сюрпризом. В том числе и для столичных министров.
На территории ВДНХ есть и другие стройки. Далеко от океанариума ходить не надо: куратор «Архнадзора» показывает еще один огороженный забором тихий уголок ВДНХ. Когда-то здесь было красивейшее кафе «Лебедь» с затейливым резным фронтоном. Потом здание каким-то образом перешло в частные руки — при этом продолжая разрушаться.
Однажды владелец все же решил перестроить кафе. Исторические фронтоны аккуратно сняли, пообещав, что повесят их на новое здание. Вот только новострой оказался в два раза больше прежнего кафе, и куда на нем прилепят фронтоны с лебедями — сложно сказать. Получившееся строение совсем не похоже на бывшее кафе «Лебедь».
На чем все успокоятся
На территории ВДНХ есть не только шедевры архитектуры и памятники культуры. Всего здесь насчитали более 600 строений. Среди них очень много самостроя и зданий с сомнительным правом на собственность. Что будут с этим делать, объяснил Сергей Капков: «Владимир Погребенко в департаменте городского имущества города Москвы много имел дела с этими, будем их так называть, «пользователями». Он знает, что делать».
По его словам, ликвидацией рынка возле Лужников напрямую занимался именно Погребенко.
Впрочем, незаконные здания живут, а значит, они подключены к коммуникациями, не испытывают на себе удары природы и не разрушаются — в отличие от многих подлинных шедевров советской архитектуры на территории ВДНХ. Как умирают здания на ВДНХ, видно очень хорошо. Для этого и ходить далеко не надо — прямо за «Узбекистаном» находится небольшой павильон — тонкие колонны опоясывают ажурное здание с затейливым растительным орнаментом. Но удивление вызывают не оформление, а сам факт того, что павильон вообще стоит и не падает на полуразрушенном фундаменте.
Историк архитектуры Анна Броновицкая спрашивает Александра Кибовского, будет ли меняться статус ВДНХ на достопримечательное место (этот статус формально разрешает строительство новых зданий). Министр сообщил, что такие проекты были, они обсуждались, но так и не были приняты.
«Сейчас приоритетно говорить о ВДНХ как об архитектурном ансамбле», — заключил он. Этот статус убережет его от нового строительства, а реставрацию и восстановление, наоборот, разрешит. Задаем вопрос о том, как будет создаваться и реализовываться концепция развития ВДНХ. Оказывается, это еще неизвестно.
«Мы еще не знаем, будет ли это конкурс или привлечем каких-то определенных подрядчиков», — говорит Сергей Капков. По его словам, на разработку концепции требуется не меньше года. Пока же территорию просто приведут в порядок.
Броновицкая отмечает, что некоторые здания находятся в аварийном состоянии и могут не дождаться реставрации. В ответ глава Москомнаследия заверяет, что в ближайшее время на территории ВДНХ будет действовать техническая программа по сохранению памятников архитектурного наследия. Это значит, что зданиям не дадут рухнуть на голову прохожим.
Всего же на реставрацию власти города готовы потратить 13 млрд руб. А на все работы по развитию территории потребуется, по предварительным оценкам, 60 млрд. Таких денег у Москвы нет, так что власти будут искать инвесторов. А вот механизм привлечения частных денег и условия пока неясны.
В конце прогулки с куратором «Архнадзора» Ириной Трубецкой подходим к северному входу на выставку. Эта трехпролетная арка — единственное сооружение 1939 года постройки, которое не претерпело изменений. Но вот буквально в нескольких метрах от нее — черная слепая громадина нового выставочного павильона. То есть проход через арку упирается прямиком в стеклянную стену 2008 года постройки — в такой картине можно увидеть символический подтекст про современное состояние выставки. Ирина смотрит на белоснежную арку и вздыхает: «Наша главная задача, чтобы вот таких архитектурных недоразумений было как можно меньше».
