Цивилизация
В прокат выходит фильм Даррена Аронофски «Ной», в котором библейский герой Рассела Кроу строит ковчег, чтобы спасти жизнь на земле. «Газета.Ru» поговорила с актером и выяснила, что он верит в историчность библейского предания, знает, как разместить всех животных на борту ковчега и решить проблему их кормежки, и считает съемки, на которые обрушился ураган Сэнди, самыми трудными в своей жизни.
— Когда вы впервые услышали о планах Даррена Аронофски снять «Ноя» и что подумали об этом?
— Когда Даррен навестил меня со своей идеей, я был в Новом Орлеане на съемках «Города порока», а на очереди стояли мюзикл «Отверженные» и романтико-фантастическая сказка «Любовь сквозь время». Он приехал и с порога объявил: «Сейчас я скажу тебе название своего следующего фильма и дам тебе два обещания, но ничего не отвечай, пока не дослушаешь до конца». «Окей», — сказал я. Тогда он говорит: «Картина называется «Ной», и вот два моих обещания: тебе не придется носить сандалии и я ни в коем случае не потребую от тебя позировать на носу корабля бок о бок с жирафом и слоном». Неплохо? Потом я прочитал сценарий и просто влюбился в него. Если обратиться к истории Ноя, к иудейской версии Библии, то это четвертая по счету история — после сотворения мира, Адама и Евы и Каина и Авеля. Эти четыре истории вы найдете в любом древнем религиозном тексте, не важно, христианин вы, иудей или мусульманин. Это — общее.
— То есть вы верите в то, что Всемирный потоп действительно имел место?
— Да, я верю в потоп, в то, что существовал допотопный мир, и в то, что все… началось заново. Археология доказывает это. Каждый древний религиозный текст говорит о потопе, даже мифология австралийских аборигенов сообщает нам об этом явлении, так что это общечеловеческий опыт, который вполне может повториться. Вот почему этот фильм так важен.
— Аронофски говорил, что давно хотел снять «Ноя».
— Да, он эту идею вынашивал лет шестнадцать, если не дольше. Основательно изучил вопрос, проработал все варианты этой истории и придумал образ Ноя, который вызывает и любовь, и страх. Даррен снял великолепный фильм, в финале которого у зрителя возникает понимание пути, который прошел этот мощный, взрывной персонаж.
— Съемки «Ноя» проходили в Исландии и Нью-Йорке, где команда Даррена выстроила декорации Ноева ковчега и его интерьера. Каково было работать на этих площадках?
— У нас был полноценный макет ковчега: декорация внешней оболочки посреди поля для натурных съемок и отдельно выстроенное внутреннее пространство, что позволило полностью погрузиться в ветхозаветный мир. Думаю, люди, которые в этом разбираются, говорили Даррену, что интерьер ковчега стал самой большой декорацией в истории кино. Она производила колоссальное впечатление.
— А вместо настоящих животных Даррен использовал их модели...
в отдельном репортаже
— Знаете, самое крутое в его концепции пребывания животных внутри ковчега — это то, что она отвечает на нытье циников и скептиков: «Как разместить миллионы животных на борту ковчега? Чем их кормить? И как за всеми ними убирать?» Я вам скажу, что делать: нужно ввести их в состояние спячки. Ной и его жена находились в тесной связи с землей, с природой — они были своего рода шаманы, так что они погрузили животных в спячку, а потом, когда ковчег достиг суши, вывели их из этого состояния. Вот и не было в плавании ни кормежки, ни уборки.
— Жену Ноя сыграла Дженнифер Коннели — каково было работать с ней впервые после «Игр разума» 2001 года?
— На третий день съемок я сидел где-то сам по себе, а она подошла, заключила меня в объятия и прошептала на ухо: «Я так счастлива снова с тобой работать, потому что ты мне веришь, знаешь, на что я способна, и ты никогда не заставляешь меня почувствовать себя униженной». Потом растрепала мои волосы и ушла в свой трейлер. И это то, за что я люблю актеров: это мое племя, люди, которые жертвуют своими жизнями, чтобы перед лицом других людей пережить некий опыт, обнажить собственные эмоции. Ради этого приходится отказываться от многих вещей, которые другие сочли бы слишком важными для подобных жертв.
— Например?
— Эта работа постоянно держит тебя вдали от дома. Помню, как смотрел «Четыре свадьбы и одни похороны» и ничего не мог почувствовать. Сидел, смотрел и думал: «Наверное, не могу найти контакт с этой историей, потому что ни на четырех свадьбах не был, ни на похоронах, а ведь на экране люди моего возраста». А потом некоторые друзья мне говорили: «Ну да, бывал я и на свадьбах, и на похоронах не раз». Из-за работы моя жизнь протекает где-то в стороне от семейных праздников и событий.
— Снимаясь в фильме про потоп, вы получили свою порцию паршивой погоды, когда ураган Сэнди обрушился на Нью-Йорк аккурат в разгар съемок.
— Сначала Сэнди, потом снежные бури — мы получили по полной. Особенно дождя — его было хоть залейся. Мы снимали кусок фильма, для которого у нас были дождевые пушки, способные затопить восемь футбольных полей за 30 секунд, а съемочную площадку заливал самый настоящий дождь. На 36-й день я подумал, что, если протянем 40, будет о чем говорить. Но в какой-то момент очередная капля дождя ударяет по голове, дождь превращается в китайскую пытку, и ты уже не можешь это выносить.
— Серьезное испытание.
— Но самой трудной работой в моей жизни эту роль сделали не дожди, а тема фильма и ответственность, которую она возлагает. Не было пространства для баловства. Обычно же начинаешь работать в заданных рамках, узнаешь как следует своего героя, пробуешь одно, другое, расширяешь границы того, что делает твой персонаж. Но в случае с Ноем никакой свободы не было — потребовалась предельная точность образа. Плюс изматывающие условия: дождь, превращающаяся в холодную зиму нью-йоркская осень. В Исландии — невероятные ветра. Там очень красиво, но как же там задувает! Разболтался как-то с местным парнем в кафе, рассказал ему, что снимаем сцену на пляже, а он и говорит: «Вы там поосторожнее, с этого пляжа каждый год несколько человек слизывает, такие там сильные отливы». И я целыми днями на съемках заходил в воду и выходил из нее, чувствуя эту тягу, а еще вода в это время года такая холодная, что 15 минут в ней — и ты труп. Экстремальные вышли съемки, но оно того стоило — Даррен снял великое кино. Он настоящий художник, режиссер на все сто, из тех, кто еще пять дней обсуждает с тобой уже отснятую сцену.
