Хотя Сергея Параджанова принято называть легендой, его произведения знакомы широкой публике, в общем, только понаслышке. Его фильмы в эпоху торрентов стали общедоступными, а вот произведения изобразительного искусства периодически можно видеть на выставках, по крайней мере в Москве. Последняя из них проходила полтора года назад в Новом Манеже, где была представлена часть фондов ереванского музея Параджанова. Этот же музей был подключен и к созданию нынешней экспозиции в галерее «На Солянке». Памятуя об относительно недавней московской гастроли, устроители выбрали для показа другие работы, так что зритель не рискует столкнуться с эффектом дежавю. Да и формат «Выставки цвета граната» таков, что вряд ли она перепутается в памяти с предыдущими проектами на тему творчества Параджанова.
Вместо персонального показа, более или менее оригинального, — мини-фестиваль визуальных искусств. Фигура заглавного героя помещена, конечно, в центре здешней сценографии, но все же Параджанов оказывается далеко не единственным участником действа. Его фильмы, рисунки, коллажи, ассамбляжи – это ядро проекта, заключенное в оболочку из парафразов и ассоциаций. Некоторые из них довольно очевидны,
например не вызывает особых вопросов видеонарезка из картин Александра Довженко, Сергея Эйзенштейна, Андрея Тарковского, Отара Иоселиани, Пьера Паоло Пазолини, Терренса Малика и других режиссеров.
Кто-то повлиял на формирование стиля Параджанова, кто-то использовал его собственные находки – в этом полиэкранном калейдоскопе, созданном при участии Музея кино, не так уж трудно разобраться даже при поверхностном знании истории экранной культуры. Куда более прихотливыми кажутся связи, протянутые от творчества художника и режиссера к работам сегодняшних видеоартистов. Химические мутации кинопленки, зарытой в землю британской художницей индийского происхождения Алией Сайед, постановочная фантасмагория другой уроженки Мумбая Тежал Шах, этнографические мистерии от казашки Альмагуль Менлибаевой и дагестанки Таус Махачевой – подобные мотивы, на первый взгляд, уводят достаточно далеко от параджановского наследия. Однако они все же могут считаться «легитимными», если трактовать их с позиций языка киноживописи.
Воздействие эстетики Сергея Параджанова может быть очень косвенным, порой не вполне даже осознаваемым автором, что не означает, будто такого воздействия не существовало.
Скрытых и явных цитат хватает и в антураже выставочных залов. Временами этот барочный ориентализм в виде постановочных натюрмортов начинает даже конкурировать с работами юбиляра. Но стоит к ним чуть внимательнее приглядеться, как декорации перестают отвлекать от главного. Все-таки Сергей Параджанов обладал невероятным талантом к волшебному пересозданию бытовой реальности, и эта его способность открывается буквально в каждой вещице, к которой он притрагивался. Его эклектика всегда оказывается на удивление складной, а парадоксы – чрезвычайно острыми и точными. Разумеется, это ощутимо и в фильмах, но все же они были плодами коллективного труда, что само по себе накладывает определенные ограничения на авторскую фантазию, даже если не вспоминать о цензуре. А в своем рукоделии Сергей Иосифович был свободен безгранично.
Непринужденность свободной мысли, легкость импровизации – наверно, самое главное, от чего можно получить удовольствие на выставке, при всей ее сложносочиненности.
Разумеется, она не обошлась без биографических материалов. В первую очередь следует, пожалуй, упомянуть малоизвестные фотографии Юрия Мечитова.
Когда-то Параджанов сказал начинающему хроникеру: «Хочешь стать великим – снимай великих. Снимай меня».
Из этой шутки не без доли шутки родилась портретная фотосерия, часть которой экспонирована в галерее «На Солянке». А еще здесь можно услышать прямую речь маэстро – фрагмент одного из последних его интервью. Это аудио производит почти гипнотическое впечатление. Все-таки не зря Параджанова называли гением: чтобы это понять, можно даже обойтись без просмотра его кинолент. Хотя лучше не обходиться. Надо бы при случае снова пересмотреть «Цвет граната» и «Легенду о Сурамской крепости».