Цивилизация
Несколько месяцев назад режиссер Кирилл Серебренников и балерина Диана Вишнева встретились, поговорили и нашли общий художественный язык, результатом чего стал танцевальный фестиваль Context. Каждый партнер внес свой вклад. Серебренников предоставил площадки, Вишнева обязалась подготовить программу. Для режиссера было важно, чтобы молодежь, которая составляет основную аудиторию обеих сцен фестиваля, приняла танцевальные проекты как часть актуального театрального мейнстрима. Он мечтал о программе, которую примет на ура публика, которая, возможно, пришла в продвинутый театр первый раз в жизни, а после фестиваля захочет вернуться. Вишнева, со своей стороны, давно сетует, что «Россия, имея богатейшую историю классического балета, существенно отстает в современном танце», поскольку «мы многого не видели, много не знаем».
Фестиваль «Context. Диана Вишнева» был призван придать ускорение процессу развития актуального данса в России.
В рамках Context прошли гастроли нескольких иностранных компаний, кроме того, свои работы показали три отечественных хореографа и примкнувший к ним иностранец. Их организаторы назвали молодыми (прилагательное использовано не как указание на возраст, а как признак навыков в постановочной работе). Участвовали Марина Акелькина (педагог-репетитор балета «Москва»), Владимир Варнава, Константин Кейхель (преподаватель Академии Бориса Эйфмана) и Марсело Гомес, ведущий солист Американского театра балета, постоянный партнер Вишневой.
Так, Акелькина представила двух мужчин и женщину, истерически запутавшихся в любовном треугольнике, причем важную роль в этом «Воздушном поцелуе» играли непрерывно снимаемые и надеваемые ботинки персонажей. Варнава, составив балет из рваных пластических ритмов, показал психологически запутанную «Девочку со спичками», где сказочника (Андерсена?) играл странноватый мужичок в ватнике, а на девочку активно покушалась толпа людей в черном. Кейхель в добротном номере «Экспонат» был не так многословен, как его коллеги, ограничившись созданной скупыми, но точными средствами атмосферой зыбкого удивления и неприкаянности.
Плюсами работ Кейхеля и Варнавы стало креативное исполнение: их артисты чуть ли не наизнанку выворачивались, просто рвали жилы.
По результатам фестиваля первый получил стажировку в Роттердаме, а второй – возможность поехать на учебу к известному современному хореографу Каролин Карлсон. А Гомес за несколько дней поставил (с помощью артистов Большого театра) три лирическо-тревожных дуэта о любви в разном возрасте, объединенных названием «История о нас». Эта работа, предназначенная для классических танцовщиков, пожелавших уйти от жестких пут классики, подчеркнула особенность Context: непривязанность к какому-то одному направлению или стилю.
Гастрольный выбор куратора фестиваля Самюэля Вюрстена, несмотря на его именитость (Вюрстен много лет возглавляет Роттердамскую академию современного танца и Голландский фестиваль танца), не всегда казался значительным. Иногда он был просто скучным. Как на показах британской Компании Ричарда Олстона, с ее не особо пластичными танцовщиками и таким же среднестатистическим репертуаром, сотканным из базовых движений давно известного модерн-данса. Довольно уныло оттанцованный Моцарт в номере «Неоконченное дело» и маловнятный оттанцованный Бриттен в балете «Озарения». Израильский балет «Петух», наоборот, подтекст не предполагал, сославшись в программке на кучу текстов. Это рассказ писателя Переца «Бонця-молчальник», пьеса Беккета «В ожидании Годо», Библия, классическая опера и еврейский средиземноморский фольклор. Поскольку рассказ мало кто из зрителей читал (его даже в интернете найти трудно), уловить фабулу было нелегко, как и догадаться, что действие происходит не на земле, а на небесах, где смиренного Моше судят высшие силы. Тем более что словесные реплики произносились на английском языке без перевода, а микрофонов на сцене не было, отчего речь не всегда можно было расслышать.
Впрочем, слова «водка, курица, картошка и борщ» исполнители произносили по-русски.
Песню «Тум балалайка» в исполнении сестер Берри наверняка знают многие. Да и танец, сотканный хореографом Бараком Маршалем из народных вывертов и элементов современного танца, был бойким, хотя и эксплуатировал расхожие представления о «еврейских плясках из местечка». Балет Давида Миттедорпа «Голубое путешествие» (музыка Radiohead) соединял живое движение с его сюрреалистическим отражением на экране, но такого рода игра совсем не открытие. Взять хотя бы параллельный Context по срокам российский фестиваль «Цех», где мультимедиа тоже активно рулили. Конечно, виртуальное приумножение, расчленение и видоизменение фигур помогает хореографу, если реальные тела получают неизобретательный танец: картинка, какая она бы ни была, визуально усложняет действие и отвлекает внимание.
Итоговый гала-концерт вызвал наибольший интерес публики, поскольку в нем выступила сама Вишнева вкупе с Гомесом, а также известная голландская компания «Интраданс», причем с качественной хореографией.
Вишнева искусно извлекала полутона из импрессионистской музыки Дебюсси в номере Килиана «Облака» и многообразно обыгрывала название номера в «Головокружении» на музыку Шостаковича. «Интраданс» добротно станцевал угловатые «Польские танцы» постановщика-мэтра из Голландии Ханса ван Манена, но ярче показался в мини-балете «In Memoriam», где Сиди Ларби Шеркауи, восходящая звезда европейской хореографии, скрестил мистически-протяжные песни с Корсики с танцем крутящихся дервишей.
Cильное впечатление на «Context. Диана Вишнева» оставили показы в Центре документального кино. Там шли «Кармен» («Car Men») и «Между входом и выходом» («Between Entrance and Exit») Иржи Килиана. Прокатывалась также «Пина. Танец страсти 3D» Вима Вендерса. Сочетание изысканной кинорежиссуры с метафорически точным танцем поразило наотмашь. При том что и Килиан с Пиной Бауш, и Вендерс с кинорежиссером Борисом Павалом Коненом – совершенно разные художественные миры. Объединяет их лишь высочайшее качество кинотанца, когда движение создается специально под камеру и с учетом съемки.
