Цивилизация
В наши дни, когда число женщин, профессионально занимающихся фотографией, вот-вот сравняется с мужской частью этого сообщества, трудновато представить, что относительно недавно дело обстояло иначе. Причем не только количественно иначе, но и качественно — в том смысле, что представительниц прекрасного пола могли довольно беззастенчиво отодвигать подальше от важных заказов и критиковать по любому поводу. Например, в 1940-е годы Беренис Эббот, к тому времени уже опытный мастер, фоторедактор журнала Science Illustrated, получила град издевательских отзывов из ученой среды за свои попытки снимать физико-химические процессы.
Формальными причинами для остракизма были якобы академические неточности, допущенные автором в ходе этих специфических фотосессий, но сама Беренис была уверена, что все дело в сексизме.
И с удвоенным упрямством продолжила снимать научные эксперименты и иллюстрации к законам природы.
Неуступчивость принесла свои плоды: в 1958 году комитет по изучению физических наук при Массачусетском технологическом институте пригласил Беренис Эббот создать серию визуальных материалов для нового школьного учебника. К слову, тогдашний мозговой штурм по всем научным направлениям случился в США после запуска первого советского спутника Земли:
власти забили тревогу из-за возможного отставания от русских и спешно бросились подтягивать техническое и естественно-научное образование.
Эббот тоже подключили к процессу, и два с половиной года она работала над фотографической серией «Образ физики», которая и положена в основу нынешней экспозиции в МАММ. Совместный проект нашего Политехнического музея и музея Массачусетского технологического института демонстрирует внушительную подборку произведений Беренис Эббот, посвященных науке.
Мировая слава поначалу пришла к этой даме в связи с другими ее достижениями.
В частности, первый успех на родине случился у нее в 1939 году после показа большого цикла «Меняющийся Нью-Йорк». Но еще в 1920-х Эббот была неплохо известна в парижских артистических кругах, работала ассистенткой у Ман Рэя и сотрудничала с легендарным Эженом Атже. Эти страницы ее биографии впоследствии сыграли существенную роль в признании творчества Беренис Эббот по всей планете. Впрочем, сама она считала своей главной заслугой перед фотографией именно научно-популярную съемку. Интерес к этой теме появился у нее довольно рано — под влиянием сюрреалистических экспериментов Ман Рэя. Постепенно она пришла к убеждению, что фотография должна стать «дружественным переводчиком между наукой и обывателем».
Вполне вероятно, что в визуальном «научпопе» Эббот видела некое продолжение авангардных устремлений времен своей парижской молодости.
Так или иначе, привычка искать беспредметное в предметном наложила явственный отпечаток на эстетику «Образа физики» и прочих ее экзерсисов естественно-научного толка.
Конечно, многие приемы и творческие находки Беренис Эббот были вскоре растиражированы другими фотографами, в том числе советскими: кое-какие западные веяния долетали до нас и через «железный занавес». Поэтому не удивляйтесь, если отдельные кадры покажутся вам знакомыми с детства или, по крайней мере, где-то когда-то уже виденными. Такова участь первопроходцев — служить примером для коллег.
Скажем, обстоятельная съемка интерференционных узоров на воде или покадровое слежение за траекторией маятника давно стали общим местом, но все-таки Эббот первой придумала, как из аттракциона сделать инструмент увлекательного познания.
Для своих сессий она использовала, разумеется, специальную аппаратуру, но не настолько эксклюзивную и засекреченную, чтобы нельзя было разгадать, в чем фокус. Главным ее оружием была не спецтехника, а концептуальное воображение. Как продемонстрировать без микросъемки, что свет состоит из частиц, и без помощи видео — что разные тела падают с одинаковой скоростью, на чем настаивал еще Галилей? На помощь приходил острый ум, помноженный на сюрреалистический опыт. Из кадра изымалось все лишнее, отвлекающее от сущности и красоты процесса. В этом состояло еще одно ее умение: акцентировать красоту любого научного эксперимента, даже самого банального. Знание, добытое у природы, не может не захватывать своими эстетическими свойствами. Беренис Эббот была в этом не только внутренне уверена сама, но и могла наглядно доказать окружающим.
Впрочем, ее занимали не только полезные знания, иллюстрирующие школьный курс, а вообще все, что хоть каким-нибудь образом помогало приблизиться к постижению мира вокруг. Поэтому рядом со снимками, озаглавленными слегка пропедевтически, к примеру «Как работают линзы?» или «Что такое радуга?», можно встретить аналитические фотографии живой природы и вполне обыденных рукотворных объектов.
Очень живо можно себе представить, как загорались глаза у Эббот, как предвкушающе потирала она руки перед тем, как нацелить камеру на сырную плесень, кукурузный початок, внутренности хронометра или мыльные пузыри.
Нет сомнений, что в такие моменты для нее не существовало никакого «спора физиков и лириков» и не имело значения, насколько академически правильным получится кадр. И почему-то в голове всплывают строчки из детской дразнилки в «Трех толстяках» Юрия Олеши: «Как лететь с земли до звезд, как поймать лису за хвост, как из камня сделать пар, знает доктор наш Гаспар». Пожалуй, Беренис Эббот — это Гаспар Арнери в юбке, его аналог на поприще фотографии. Хотя мы и не знаем в точности, была ли она столь же добра к людям (есть свидетельства, что не очень), однако страсть к постижению и изложению природы вещей ей была присуща ровно такая же. На выставке это видно невооруженным глазом. Вернее, вооруженным эбботовской оптикой.
