Цивилизация
В прокат выходит французский психологический триллер «Славные ублюдки» («Les Salauds») режиссера Клер Дени. Главную женскую роль в фильме играет Кьяра Мастрояни. Дочь Катрин Денев и Марчелло Мастрояни снимается как у режиссеров-дебютантов, так и у первых лиц авторского кино, включая Мануэля де Оливейру («Письмо») и Рауля Руиса («Обретенное время»). Российская публика последний раз виделась с французской актрисой в «Возлюбленных» Кристофа Оноре, где Мастрояни снялась вместе с матерью.
Героиня Кьяры в «Славных ублюдках» по имени Рафаэлль — жена пожилого влиятельного бизнесмена, на совести которого — тайные оргии и преступления сексуального характера. Оставаясь в неведении насчет темных дел супруга, Рафаэлль заводит роман с новым соседом, бравым капитаном дальнего плавания. И не подозревает, что любовник-сосед вынашивает план жестокой мести ее мужу и через героиню Кьяры решил подобраться к цели. Накануне московской премьеры фильма Мастрояни рассказала корреспонденту «Газеты.Ru» Екатерине Чен о соблазнении актера режиссером, чувстве свободы у замужней женщины и о том, почему работать в фестивальном жюри — завидное занятие.
-- Правда, что это вы выбрали режиссера «Славных ублюдков», а не режиссер вас?
— Я хотела сниматься у Клер еще в те времена, когда не была актрисой. Думала, этого никогда не случится. Первый ее фильм, который я увидела, был «S'en fout la mort» («Без ума от смерти»). И я поразилась тогда: ого, неужели это сняла женщина! Я была заворожена фильмом как зритель, следила с тех пор за творчеством Дени, а став актрисой, конечно, начала мечтать о совместной работе. В 2001-м мы обе наконец встретились — на фестивале в Торонто. Договорились не терять друг друга из вида, но лишь пару лет назад, уже на другом фестивале, в Довиле, где обе заседали в жюри, действительно подружились. (Должна сказать, что если вы любите кино, то ничего нет лучше, чем оказаться в жюри, — сиди себе, смотри фильмы без всякого прессинга: пусть их создатели переживают.) И вот, мы так 10 дней провели, общаясь, и наконец я набралась смелости и призналась, что хочу сделать с ней фильм. А потом Венсан Линдон, мой партнер по фильму, который уже работал с нею раньше и хотел повторить, присоединился. Венсан может быть очень убедителен и обычно получает что хочет. Вместе мы насели на Клер, так что у нее не осталось выбора, по сути.
— Сценарий уже существовал или вам было все равно, что это окажется за история?
— Понадобилось время, чтобы развить сюжет и проработать детали, но идея фильма о мести возникла у режиссера с самого начала, как только она поддалась на нашу массированную пропаганду насчет общего проекта. Клер — энергичный человек, уж если она берется за дело, то не останавливается. Она поведала нам, актерам, как любит Куросаву, в частности картину «Плохие спят спокойно» с Тосиро Муфунэ (французский вариант названия — «Les Salauds dorment en paix»), откуда и родилось наше название «Les Salauds» («Ублюдки»). Мне идея мести очень приглянулась. Месть — это хардкор. И всегда киногенично.
— Получается, актеры в «Ублюдках» появились еще до написания сценария?
— Ну, тот факт, что мы любим режиссера и жаждали с ней работать, скорее помогал, чем мешал. Возможно, наш напор ее слегка смущал, не все люди любят давление. Но мы же от чистого сердца, мы не то чтобы торопили, мы не стояли над душой.
— Актеру или актрисе, наверное, полезно обладать даром соблазнения, чтобы манипулировать еще и режиссером, не только зрителем?
— Мой отец любил повторять, что актеры — это рабочие лошадки. Но, по-моему, дело не в соблазнении. Не думаю, что искреннее желание можно как-то спровоцировать. Я правда хотела сняться у Клер, просто долго не могла в этом сознаться. У меня есть список человек из двухсот, с которыми бы я с удовольствием поработала. Но я не из тех, кто прямо решится им об этом заявить, еще напугаешь кого-нибудь признанием. Да и Клер Дени из тех, кто поддается соблазнению, она гораздо более твердый орешек, чем может показаться. Она не любит, когда гладят по шерстке.
— Вы часто рискуете, выбирая независимые проекты, вам легко отказываться от ролей, которые вам не по душе?
— Говорить «нет» гораздо труднее, чем «да», в нашей работе. Но я знаю, что если что-то не полюблю, то не буду в этом хороша. Окунусь в депрессию, начну глупить. Я понимаю, что это привилегия класса люкс — делать только то, что нравится. Но мне пока везет с проектами, к которым лежит сердце. Не думаю, что поступилась бы своими желаниями даже за миллион долларов. Ну, за пять — может, еще подумала бы... (Смеется.) Пока никто столько не предлагал.
— Что вам Дени рассказала о вашей героине перед съемками?
— Когда мы обсуждали характер моей героини, я удивилась, когда режиссер заявила, что эта женщина — свободная натура. Я начала возражать: как же, она живет со стариком, в жутко депрессивной старомодной антикварной квартире, где атмосфера просто давит. А Клер мне: ничего подобного, она именно та, кто рулит ситуацией, она не жертва. Так мы и решили. Героиня могла бы уйти от мужа, если бы захотела, но она выбирает материальный комфорт, безопасность, и у нее ребенок, она желает стабильности для него. Что касается темных дел мужа (по сценарию, влиятельный бизнесмен устраивает оргии с юными девушками и съемками порно), думаю, она не знала об этом, да и не хотела знать. Она вообще старается не сближаться с кем бы то ни было, не лезть в жизнь другого. И отношения с любовником у нее довольно странные — их взаимное физическое влечение очевидно, но они почти не разговаривают, ничего друг о друге толком не знают. Для меня здесь также проявляется идея свободы. Непривязанности, независимости. Так что напрасно кому-то кажется, что героиня в ловушке. Она свободна, и в ней нет никакого цинизма.
У нее определен приоритет: растить ребенка без проблем по возможности. Без привязанностей и страстей к кому-либо. В первой версии сценария, когда двое мужчин начинали драться, мальчик кричал: «Папа, папа», — и это подстегивало героиню к действию. Ребенок выбирал за нее, против кого ей выступить. Из конечной версии эта деталь исчезла, и героиня выбирает как бы сама.
— То есть для вас это все укладывается в логику характера?
— Да, без этого характер смотрелся бы бледно. А тут получилась сильная женщина при оружии, способная на поступок. Клер, признаться, хотела от меня больше женственности, чтобы я носила платья, все такое. Но мне и по жизни, и в фильме комфортнее в джинсах. Я не могла бы казаться слишком уж милой. Да и режиссер, если разобраться, отнюдь не романтик. Она скорее робокоп и танкер. Хоть ее твердая рука и действует вдохновляюще.
— Вы остались в зоне комфорта или все-таки открыли в себе что-то новое благодаря этой роли?
— Редко случается встретить режиссера, который говорит: я увидел вас в таком-то фильме и понял — вот что мне нужно, сыграйте мне то же самое. Но последнее, чего бы я хотела, — это повторяться. Думаю, Клер во мне увидела тягу к жестокости, которую я вообще-то подавляю, но тут пришлось вытащить на поверхность. Пообщаетесь с Клер — многому научитесь, да. В начале картины моя героиня кажется тихоней. Отводит ребенка в школу, хозяйничает по дому, то да се. И мало-помалу раскрывается, вплоть до сцены с выстрелом. Я поразилась, что Клер разглядела в ней этот инстинкт насилия. Думаю, еще немного вместе поработали бы — и я бы сыграла у нее настоящего монстра.
— Роль домохозяйки вам близка? Или можете соскучиться по работе?
— А я не так уж много работаю, бываю вполне довольна тихой, спокойной жизнью, много времени провожу с детьми. И не из-за какого-то родительского долга, мне на самом деле это в удовольствие. И вы спрашивали о миллионном блокбастере — я должна очень полюбить сценарий, чтобы согласиться на роль. Я должна влюбиться в режиссера и в его будущий фильм, проникнуться к нему доверием. Тогда я решусь отставить в сторону свою обычную повседневную жизнь. И подобные случаи не представляются слишком часто, разве нет?
— Вас можно назвать человеком команды, ведь вы не раз возвращались к работе с режиссерами, у которых уже снимались?
— Да, но я, видимо, та актриса, которой нужны годы, чтобы режиссеры снова решили с ней поработать. Клер Дени сказала мне «окей» через 15 лет. С Ксавье Бовуа я вновь работала почти 20 лет спустя. Арно Деплешан — больше 10 лет между нашими общими фильмами. Это своего рода сотрудничество по-семейному, но если вы сделали картину вместе с кем-то и все ждут, что и следующую тоже так сделаете, то это, по-моему, тоскливо. Я доверяю своим режиссерам, но не чувствую, что они обязаны во мне нуждаться или что я должна теперь постоянно сниматься у них. Лучше без взаимных обязательств.
