Цивилизация
Фильм Антона Борматова «Околофутбола» за две недели проката собрал около $2,5 млн. Это кино стало первой полноценной российской картиной, без гимнов и ретуши рассказывающей о немногочисленной, но обладающей чрезвычайно напряженным потенциалом субкультуре футбольных хулиганов, имеющей зарубежное происхождение, но при этом российские корни. Режиссер Антон Борматов и сценарист Дмитрий Лемешев рассказали «Газете.Ru» о работе над фильмом и реакции на критику, мужской дружбе и российском футболе.
— Правда ли, что фильм основан на реальных событиях?
Дмитрий Лемешев: Да, в основном это документальные вещи. Разве что в действительности это было более растянуто во времени, а у нас проходит всего пара недель. Чтобы собрать необходимый материал для сценария, я несколько месяцев общался с хулиганами, они водили меня на футбол, в клубы, рассказывали мне, что и как было. Вагон смерти, с которого начинается фильм, — это происходило на самом деле. Я говорил с людьми, которые там были, читал рассказ про это. Вагон смерти не просто так назван. Там было столько кровищи, совершеннейший беспредел! Мы в кино даже преуменьшили масштаб битвы.
— Сильно ли изменился ваш сценарий?
Д.Л.: Сильно. Много материала вырезали в монтаже ради ритма. Если бы фильм увеличили минут на десять, лучше бы раскрывалась психология персонажей. Но в принципе я доволен, вся драматургия работает. Смысл четко вычитывается из фабулы, а это главное.
— На Санкт-Петербургском фестивале ваш фильм исключили из конкурса. Председатель жюри Сергей Бодров назвал картину не соответствующей моральным и гуманистическим требованиям…
Антон Борматов: И тем самым спровоцировали еще больший интерес к нашему фильму. Вы знаете, на мой взгляд, моральные законы созданы, чтобы руководствоваться ими в повседневной жизни. У искусства же не должно быть ни моральных, ни гуманистических требований, иначе художник будет не творить, а обслуживать. Автор сам выбирает, каким делать свое кино.
— Отрицательная критика вас шокировала или вы этого ожидали?
А.Б.: Не поверите, не читал ничего и не буду. Да и не нужно мне это, не для того я снимал кино. СМИ манипулирует сознанием и негативно влияет на чистоту восприятия фильма. Лучше сначала сходить и составить свое мнение, а потом уже читать и сопоставлять с мнением и анализом критиков, чтобы не программировать себя. Если прочитать 20 статей о «Фотоувеличении», то шедевр Антониони не произведет на вас такого волшебного впечатления, которое произвел бы, если ничего не читать.
Д.Л.: Критика есть, и хорошо, и она разная. Шок, конечно, никто не испытал. Улыбка — вот та эмоция, когда читаешь критическую статью, написанную профессионалом. Не ответили на вопросы, зачем дерутся, слегка свысока пишут о теме, хулиганах… На самом деле это то, чем мы сейчас живем, — не любим мы друг друга. Но ведь случись, не дай бог, какая беда — не исключено, что именно эти отморозки будут выносить из огня или наводнения уставшие тела критиков, которые только и смогут, что тихо прошептать: «Прости, брат» (sic! — Газета. Ru).
— Вы сами согласны с утверждениями, что ваш фильм «несет негатив»?
А.Б.: Нет, вообще никакого. Давайте будем видеть все адекватно, в мире не может быть как в раю: птички, солнышко и счастливые улыбки. Места под солнцем без борьбы, без страданий не бывает. Хулиганы, как и все, хотят своего личного счастья и борются за свое. Пусть у этих людей свое видение этого счастья, но по-другому они не могут. И я бы не сказал, что у них нет понятий о добре и зле или там какая-то своеобразная философия. Каждый из нас что-то любит. И они любят околофутбольные потасовки.
Д.Л.: Негатив мы находим соразмерно своей испорченности. Все почему-то начинают думать за других людей. Вот нам говорят, что мы романтизируем хулиганов. Эта полная чушь. Никакой романтизации нет. Мы просто рассказали историю об околофутбольной субкультуре, никто не призывал: давайте все к нам, вливайтесь в наше движение. Это не преступный мир, никто там не убивает, не грабит, не насилует. Все по-честному: дерутся, мирятся... Почему никто не обращает внимания на позитив? Ведь эти люди (противоборствующие группировки. — Газета.Ru) объединяются в считаные минуты!
— Значит, ваш фильм о дружбе?
Д.Л.: Это слишком абстрактное понятие. Прежде всего это кино о людях нашей страны, для которых единственный путь объединения — это сплочение против общего врага. В остальное время мы не находим ничего лучшего, как ненавидеть, совершать подлости, предательства. По отдельности все замечательные, но, когда мы вместе, не можем друг друга переносить. Даже внутри семьи. Поэтому не нужно охать и ахать, мол, какие фанаты отморозки, дерутся и пр., потому что эти люди могут объединиться, превратиться в монолит, глыбу, массив. Солженицын писал в своем «Архипелаге ГУЛАГ» о том, что проблема интеллигенции в том, что она разобщена. В околофутбольной субкультуре представлены разные социальные слои, и это не мешает им объединиться. По большом счету с этих ребят нужно брать пример.
— Неужели людей объединяют только беда и враги?
Д.Л.: На самом деле победа тоже может послужить объединяющим фактором. Сплочение происходит в таких крайних плоскостях. Другое дело, что большим количеством побед тот же футбол не радует, наш лучший результат — третье место на чемпионате Европы. Самый интересный здесь феномен, возникающий в околофутбольной среде, — это сильная дружба, братство. Можно сплотиться на почве любви к коллекционированию марок, но, если к филателистам придут люди и отберут марки, они не будут драться, все разбегутся. Мы могли бы снять кино о четырех строителях, как они круто дружат, или о работниках железнодорожной станции, но это не будет охватывающей историей.
Околофутбол же везде и повсюду, это удивительное братство, которое не рассыпается при первом же шухере, здесь, как в металле, атомы ближе друг к другу.
Поэтому, прежде чем называть их отморозками, каждый должен задать себе этот страшный вопрос: а есть ли вообще у меня друзья, которые в трудную минуту могли бы встать за меня горой и дать отпор, а я сам мог бы за кого-то?
— Но в то же время хулиганы в фильме действуют не только «по договоренности», например когда они напали на кавказский ресторан и разгромили его…
Д.Л.: Да, в этот момент фирма разделилась. Это не по их кодексу. Какая-то часть поехала крушить ресторан, какая-то — нет, осталась верной своим правилам.
— Есть ли в фильме намек, что в сложившейся ситуации виноват интеллигент?
Д.Л.: Нет, подобные обобщения про интеллигенцию — это абсолютно высосано из пальца. Не за то герою-интеллигенту дали срок и не за предательство против дружбы. Скорее тут дело в печальной правде жизни: лучшие уходят первыми. Здесь своя причинно-следственная связь, не всегда понятная нам. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов и то, что он был лидером, и органы знали, кого убрать. А с его друзьями полиция надеется как-то договориться.
— Если у ваших героев забрать футбол, изменится ли вектор приложения их агрессии?
А.Б.: Начнем с того, что у них не отнимешь футбол, это невозможно. Многое у хулиганов держится на настоящей вере в команду, настоящей сплоченности, а она невозможна без этого объединяющего стимула, которым является футбол.
— Почему именно около футбола такая концентрация агрессии?
А.Б.: У меня есть своя версия. Футбол — это лучшая игра. Не случайно больше всего болельщиков и фанатов у футбола. Отсюда все и вытекает.
— В фильмах криминальных жанров агрессия, как правило, вызвана чувством мести, жаждой справедливости или осуществляется как способ самозащиты. В вашем фильме подобные мотивировки отсутствуют. Драка ради драки?
А.Б.: В какой-то степени так и есть. У этих ребят есть такая внутренняя потребность. И в этом они честны друг перед другом: договариваются, кто, где, сколько человек, приезжают, дерутся в лесу и уезжают. Кому от этого плохо? Наши хулиганы не хотят никого убить, у них есть кодекс: если человек лежит, его уже не бьют. Кроме того, в сюжете есть поворот, когда драка становится более осмысленной, когда враги неожиданно объединяются и идут против того, что считают несправедливым.
Д.Л.: Вербализовать, зачем наши герои дерутся, невозможно. Не думаю, что они сами знают, зачем им это. Кто-то будет адреналин получать, кто-то — еще что-то… Портос отвечал на этот вопрос следующим образом: «Я дерусь, потому что дерусь». Наверное, это самое близкое к правде из всех возможных ответов. И не потому фанаты дерутся, что им не хватает некоего эмоционального выплеска на работе. Их основная жизнь — это околофутбол, а работа воспринимается ими как хобби. Как говорится, бывших околофутболистов не бывает. И это не школьники, не подростки, не асоциальные элементы и не какие-нибудь инопланетяне. Они живут рядом с вами и, не поверите, даже платят налоги. Часто слышу: какая у парней энергия, вот бы направить ее в нужное русло! Что за нужное русло?
Понимаю еще, когда раньше околофутбол был жестоким: в ход шли и ножи, и кастеты, и дрались они прямо на улицах города. Эти проблемы нужно было решать, там действительно могли попасть под горячую руку случайные прохожие. Сейчас все по-другому: встреча организована так, чтобы никому вреда не было, все обговорено заранее. Кстати, ребята сами спортивные, пьют немного, любят свою страну, могут не только связать два слова, но и книгу о чемпионате написать, талантливые люди. Ну что поделать, нравятся им околофутбольные… вещи. Мне лично не нравится, но я никогда не скажу, мол, что за идиоты! Я не ставлю никакой моральной оценки — плохо это ли хорошо. Искусство этим не занимается. Для меня при написании сценария главное было понять, чем мои герои живут. Я говорю: вот эти люди вот так живут и вот такое у них происходит.
— Интерес к дракам — это нездоровое явление или это свойственно всем, просто не признаются, скрывают?
А.Б.: Люди любят зрелища, но не хотят себе в этом признаваться. А как иначе объяснить популярность видов спорта, где больше экстрима и травм? Олимпийский бокс стал как балет и много поклонников на этом потерял… Мало кого на самом деле интересует рафинированность без накала страстей, драматизма, жестокости. Откуда получать адреналин? Ради этого наши ребята и выходят драться. Все ради драйвового ощущения, которое ты нигде больше не можешь испытать.
— Что вы думаете о современном российском футболе?
А.Б.: На мой взгляд, причина неудач как раз в отсутствии у футболистов такой большой дружбы, как у их фанатов. Игроки приносят на поле весь свой негативный бэкграунд — ссоры, междусобойчики, ненависть, зависть… Всегда заметно, если в команде есть такое настроение: оно сказывается на игре. Спортсмены должны помнить, что вокруг них, помнить о чести. Мне кажется, раньше было больше патриотизма, играли за страну — и это много значило для каждого игрока, сейчас немножко снизился градус. Все превратилось в бизнес, стало конъюнктурным. Выглядит так, словно спортсменов больше интересуют гонорары, чем сама игра. Многие помнят по себе, что, когда ты гонял мяч в школе на поле в каком-нибудь провинциальном городке, ты жил этим и изо всех сил старался забить гол в ворота противнику, потому что знал: за тебя и команду болеет вся школа. И промазать здесь значит их подвести.
Д.Л.: Я думаю, современный российский футбол — это такая игра, в которой нет победителей. Но придет то время, когда «Спартак» вновь поведет всех за собой.
