Цивилизация
Уроженка Рима Чечилия Бартоли для оперного мира все равно что Месси для футбола. Никто не понимает, как она это делает, несмотря на то что секретами своего вокального искусства итальянка легко делится — рассказывает, что заниматься начала с родителями, профессиональными оперными певцами. Именно мама научила ее специфической технике дыхания, которую, продолжая футбольные аналогии, можно сравнить с дриблингом. Видео на youtube под названием «мамин урок», в котором Сильвана Маццони показывает, как именно она тренировала дочку, вроде бы подтверждает, что Бартоли имеет то же строение горла, что и обычный homo sapiens, но потом певица открывает рот — и снова становится непонятно.
«Не используете ли вы компьютер для связывания вокальных фраз?», «Дышите ли вы на самом деле?» — такие вопросы на полном серьезе от пытливых журналистов встречаются в ее интервью.
Этот трюк сделал ее самой высокооплачиваемой оперной певицей в мире, обладательницей статуэток Grammy и самых выспренних эпитетов музыкальной критики, какие только можно выдумать.
С такими техническими возможностями популярная классика не представляла для нее серьезного интереса.
Разумеется, она поет и Моцарта, и Россини, но коронным репертуаром Бартоли стали арии XVIII века, написанные для кастратов мало известными широкой публике композиторами — Риккардо Броски, Леонардо Винчи, Николо Порпора.
Не только у женщин-певиц, но и не у всех мужчин-певцов хватит объема легких, чтобы исполнять эту музыку. Бартоли справляется, оставляя зрителей догадываться, чего же ей это стоит, по выражению лица, искажаемого гримасами, так что некоторые журналисты даже пишут, что ее лучше слушать, закрыв глаза.
Вообще если Бартоли и критикуют, то за ее совершенство, например упрекая в том, что колоратуры певицы звучат поразительно складно и технично, как автоматическое стрелковое оружие. В этом смысле стоит признать, что, слушая Бартоли живьем, вы лишаете себя шанса на известный аттракцион всех оперных меломанов, когда ждешь, возьмет ли ноту певец и возьмет ли ее чисто.
Удивительный голос Бартоли, распростертый в двух регистрах (меццо-сопрано и сопрано), все же имеет одну грустную особенность – он не очень крупный и объемный.
Отчасти поэтому итальянка все же больше поет сольные концерты, чем играет роли на сцене оперных театров. Однако это не мешает Бартоли на каждом сольном выступлении разыгрывать настоящую оперную драму или комедию, в зависимости от музыкального материала. Другое дело, что по достоинству оценить ее лицедейский талант зритель, завороженный марсианским вокалом, не всегда оказывается в состоянии.
О Бартоли со зрительской восторженностью высказываются в том числе и ее коллеги по цеху, причем не те, кто с ней работал (это привычное правило хорошего тона в музыкальном мире), но сторонние звезды, элита оперного мира.
Анна Нетребко назвала именно Бартоли, когда ее спросили, кого она ценит в современном вокале.
Бартоли уважают не только за ее талант. Она исполняет музыку и она ищет музыку. Впервые в архиве, по ее словам, певица оказалась чуть ли не случайно: в Берлине, надев специальные перчатки, она воспользовалась возможностью пролистать рукопись партитуры «Так поступают все» Моцарта. Говорит, что почувствовала душу композитора, а кроме того, напала на золотую жилу — впоследствии в поисках неизвестных партитур давно забытых композиторов она исколесила всю Европу, поработав в архивах и библиотеках Венеции, Ватикана, Парижа и Вены. Ее альбомы с неизвестной вокальной музыкой Сальери и ранними произведениями Глюка стали хитами и продавались тиражами, какими обычно расходится поп-музыка. Она открыла миру глаза (или, точнее сказать, уши) на то, что существует Вивальди помимо «Времен года», причем такой же неистовый и драйвовый.
Не то чтобы до нее об этом никто не знал, просто вокальный Вивальди до Бартоли считался неисполнимым.
Одно из самых удивительных качеств личности Бартоли, довольно редкое для звезды, — ее умение восхищаться и даже создавать культ. Один из альбомов певица посвятила легендарной Марии Малибран — своему вокальному двойнику. Колоратурное меццо-сопрано Малибран, родная сестра Полины Виардо, прожила очень мало (1808 — 1836) и погибла в результате несчастного случая, но ее прижизненная слава была безмерна. Композиторы ее обожали — Россини написал для нее партию Дездемоны в «Отелло», Малибран блистала в роли Марии Стюарт одноименной оперы Доницетти.
Бартоли не просто перепела ее репертуар и сфотографировалась в ее украшениях, устроив перекличку взглядов с мраморным бюстом певицы на грани фола.
Она познакомила публику с Малибран, сделав осязаемыми аромат эпохи и магию ее личности. Итальянка собрала партитуры, правленные рукой Малибран, предметы, которыми та пользовалась, погрузила все это в грузовик с гигантским портретом Малибран на боку и пустила его по Европе с собой в тур. Каждый обладатель билета на ее выступление мог зайти в этот грузовичок, обычно припаркованный неподалеку от концертного зала, и оказаться в небольшой комнате в окружении заботливо собранных артефактов. «Я не хотела выставлять коллекцию в музее, — объясняла потом Бартоли изумленным журналистам, — это должен был быть действительно путь Марии. Она очень много путешествовала, всегда была в движении».
После дебюта Чечилии Бартоли в России в начале нулевых российская пресса писала, что московская консерватория пережила новое для себя состояние — такого рок-н-ролльного безумства публики эти стены еще не слышали.
На этот раз ситуация вполне может повториться. Бартоли привозит барочную программу: на сцене консерватории она разыграет героинь опер Генделя под аккомпанемент родного для нее цюрихского оркестра La Scintilla, что в переводе с итальянского означает «искра». Вне сомнения, последуют бисы. Известно, что после московского концерта самый удивительный оперный голос мира двинется вглубь России и впервые прозвучит на Урале и в Сибири — в Екатеринбурге и Красноярске.
