Цивилизация
«Бит отель», располагающийся в доме номер 9 по улице Жи-Ле-Кёр в Париже, стал легендарным литературным адресом еще в 50-е. Таким же, как отель «Челси» в Нью-Йорке, «Вентли» в Сан-Франциско и «Тропикана» в Голливуде, — центром интернациональной контркультуры, местом встречи артистической богемы из разных стран. Парижское логово приютило американских писателей «разбитого поколения», бежавших в 1950-х годах от конформизма и пуританства послевоенной Америки (а точнее, спасавшихся во Франции от гомофобии, расизма и неведомых тут наркотиков).
Жившие и работавшие в этом богемном улье поэты и писатели-битники оказали огромное влияние на развитие мировой литературы.
Уильям Берроуз наряду с поэтическими опытами завершал здесь свой роман «Голый завтрак». Брайон Гайсин изобретал знаменитый «метод нарезок», заключающийся в составлении текста из случайных фраз, вырезанных из газеты. А вместе с Иэном Соммервилем они строили здесь «Машину мечты» — цветомузыкальный аппарат, вызывающий зрительные галлюцинации, предвестника психоделических рок-шоу, начавших греметь спустя пять лет.
Описываемый в романе Париж — на контрасте с тогдашней пуританской Англией (откуда родом автор романа) — в начале второй половины ХХ века был местом паломничества продвинутой публики всего мира. Именно туда автостопом в лучших традициях романа «На дороге» битника Джека Керуака устремлялась английская молодежь. Студенческие бистро и джазовые клубы (в Лондоне тогда работал всего лишь один), легкодоступный секс и не менее доступные наркотики. Кому-то повезло встретить Берроуза или Аллена Гинзберга. Кто-то ухитрялся, возвращаясь, провезти под рубашкой только что изданный (и запрещенный в Англии) роман Берроуза «Голый завтрак», а кому-то даже посчастливилось остановиться в «Бит Отеле».
Автор романа, бывший в то время студентом, не адепт и не фанат (хотя, конечно, и то, и другое), а непосредственный участник событий. Правда, опоздавший к закрытию заведения, в котором жили его кумиры, но долгие годы после этого сотрудничавший с ними на всех фронтах контркультуры. Писал биографии, издавал книги, записывал альбомы, пропагандируя кумиров своей молодости и пытаясь вписать их в академический формат посредством библиографирования текстов, фактов и событий.
Майлз был искренне уверен, что битники освобождают поэзию от всеобщего контроля, скрещивая в своих поэмах, по его словам, «атомную бомбу с пшеничным колоском».
Он знал, что не прижившийся в литературе «метод нарезок» еще будет востребован, ведь роман — это не обязательно линейное повествование. И даже музыка, как уверяют нас в «Бит Отеле», бывает для аэропортов и пишущих машинок.
Воссоздавая картину творческого содружества битников, автор романа восполняет пробел в истории «разбитого поколения», чьими достижениями в дальнейшем пользовались многие звезды — от Дэвида Боуи и «Пинк Флойд» в музыке до Микеланджело Антониони в кинематографе и Джексона Поллока в изобразительном искусстве. И констатирует, что во многом это интернациональное движение недооценено. Битников отцы-основатели течения могли найти (и находили) в любой стране, а вот судьба самих «разведчиков неизвестной зоны» волновала немногих.
В 1962-м, например, живя в «Бит Отеле», Брайон Гайсин пытался продать свою знаменитую «Машину мечты». Дело, впрочем, не выгорело. «Чтобы обсудить условия покупки, «Philips» отправила к нему своего представителя из Голландии, — пишет автор, — но представитель вляпался в коридоре в собачье дерьмо, развернулся на сто восемьдесят градусов и уехал». Наверное, поэтому обиженный романтик Гайсин, увековечив родную общагу в своем романе «Последний музей», совершает символический акт мщения неблагодарным потомкам. По сюжету, «Бит Отель» переправляется, комната за комнатой, в Калифорнию, чтобы заново восстать в качестве памятника «разбитой эпохе». Майлз в своей книге практически повторяет подвиг своего кумира, день за днем реконструируя правду о поколении битников времен их французской весны.