Цивилизация
Насколько интересным и разноплановым — впервые лет за десять — оказался 63-й Берлинале, настолько блеклым и невыразительным вышло распределение призов. «Золотого медведя» за лучший фильм получила картина румынского режиссера Калина Петера Нетцера «Поза ребенка» — качественная и безнадежно посредственная серия этюдов на банальную тему «материнская любовь». Гиперактивная мамаша (сыгранная, к слову, выдающейся актрисой — знакомой по всем основным фильмам «новой румынской волны» Люминитой Георгиу) кудахчет вокруг угрюмого тридцати-с-лишним-летнего отпрыска. Отпрыск и с личной, и с профессиональной жизнью никак не может разобраться, а теперь еще и попал в переплет — сбил на автостраде насмерть подростка, перебегавшего дорогу в неположенном месте.
Каждая мать оплакивает своего сына, у каждой своя правда, что призвана подчеркнуть псевдодокументальная отстраненная манера съемки, бездумно позаимствованная режиссером из фильмов более одаренных коллег.
Что именно хотело нам сказать награждением «Позы ребенка» жюри под руководством Вонга Карвая, понять довольно трудно. Что Нетцер – будущее мирового кинематографа, открытие и свежий тренд? Вряд ли, ведь куда более яркие и оригинальные румынские фильмы в том же Канне отнаграждали лет пять назад. Что в Румынии сегодня снимают современное кино? Спасибо, мы в курсе. Что надо соответствовать лекалам и отвечать социальным нуждам аудитории, а не выпендриваться, корча из себя «великих мастеров»? Вот это уже ближе к истине.
Вонг, впервые за свою жизнь сумевший наконец-то подольститься к широкой публике в собственных «Великих мастерах», не даст соврать.
В конкурсе было как минимум два выдающихся фильма больших западноевропейских режиссеров – радикальных, бескомпромиссных, новаторских: «Рай. Надежда» Ульриха Зайдля и «Камилла Клодель, 1915» Брюно Дюмона. Еще одна картина стопроцентно авторская – нежная лирическая «Ничья дочь Хэвон» корейца Хона Сан-Су, которого, казалось, президент жюри мог бы оценить хотя бы как единственного конкурсанта-азиата. Но – нет. Ни про него, ни про Зайдля с Дюмоном ни одного упоминания. Даже так называемые special mention, ни к чему не обязывающие дипломы, были вручены не им, а демонстративно скромным картинам «Земля обетованная» Гаса ван Сента и «Лейла Фури» Пии Марэ.
Надо сказать, что на Берлинале есть специальный заповедник для авангардного авторского кино — приз имени Альфреда Бауэра за инновацию в искусстве; его получали многие «неформатные» таланты, от Цая Мин-Ляня до Мигеля Гомеша. Но и его жюри отдало самому безобидному и поверхностному из фильмов – причудливой эксцентриаде квебекского режиссера Дени Коте «Вик + Фло увидели медведя» о двух немолодых лесбиянках, скрывающихся после тюремной отсидки в глухом лесу, где злодеи загоняют их буквально в медвежий капкан.
Разумеется, забирая из рук Вонга Карвая серебряного мишку, Коте пошутил о пророческом смысле названия своей картины.
Из авторов крупного калибра награду дали только опальному Джафару Панахи (более чем предсказуемо): «Занавес» премировали за сценарий (а могли бы за что угодно еще). Эта часть церемонии была, по сути, чистой формальностью. С куда большей страстью жюри отдалось чествованию «Эпизода из жизни сборщика металлолома» Даниса Тановича – умного и расчетливого боснийца, чье умение предсказывать политическую конъюнктуру когда-то принесло ему каннский приз и «Оскар» за миротворческую жизнеутверждающую драму «Ничья земля».
Его новая лента – неталантливый, но техничный слепок с румынской же «Жизни господина Лазареску» — рассказывает о трагикомических мытарствах цыганской семьи: из-за отсутствия денег и медицинской страховки мать семейства чуть не погибает в безуспешных попытках сделать срочную операцию, но взаимовыручка и стоицизм простых людей помогают ей остаться в живых.
Чтобы не получить упреков в циничной эксплуатации сюжета газетной хроники, Танович уговорил героев этой реальной истории сыграть в фильме самих себя. Итог – не только Гран-при жюри (то есть второе место), но и актерская награда трогательно-беззубому Назифу Мужичу, тому самому сборщику металлолома. Что до «серебра» за женскую роль, то оно досталось всеобщей фаворитке – шестидесятилетней красавице Паулине Гарсиа, сыгравшей в чилийской ленте «Глория» бодрую бабушку, не отчаявшуюся в попытках запоздало обустроить личную жизнь.
Слабый намек на желание нарушить какие-то конвенции можно усмотреть в награждении «медведем» за лучшую режиссуру молодого американского комедиографа Дэвида Гордона Грина («Ананасовый экспресс»), снявшего камерную разговорную картину «Принц обвалов».
Но и этот весьма скромный продукт – отнюдь не новаторское buddy-movie, «приятельское кино» о двух дорожных рабочих, рисующих разметку в техасской глуши, собрал изрядную долю штампов американского «независимого» кино: приз ему – очередная фига, показанная более амбициозным конкурсантам.
Будьте, мол, проще, и «медведи» к вам потянутся.
Ни у одного из вышеупомянутых призеров нет серьезных шансов продолжить свой триумфальный путь прокатными или какими-либо еще успехами. Если где-то их еще увидят и оценят, то точно не в России, где шансы на их выход пока смехотворно малы. Остается сказать о последнем награжденном фильме, получившем самый скромный из призов – за операторскую работу. И наиболее интересном из всех лауреатов. Это дебют казахского режиссера Эмира Байгазина «Уроки гармонии» (оператора этой картины, и в самом деле замечательного, зовут Азиз Джамбакиев). Этот фильм, конечно, тоже вряд ли будет фигурировать в списках отечественных блокбастеров года: вспомните, когда вы в последний раз видели казахское кино на широком экране? Тем не менее картина сильная, выразительная, нахальная и имеющая все шансы со временем обрести культовый статус.
Если румын Нетцер стереотипно осуждает кидалтов, отказывающихся взрослеть, то Байгазин дает себе труд всмотреться в подростков – и обнаружить в них личностей значительно более интересных, чем их родители. Тематически напоминающие «Повелителя мух», «Уроки гармонии» лишены и назидательности, и символизма, и схематичности романа Голдинга. Хотя заголовками можно было бы поменяться.
Непроницаемый старшеклассник Аслан – одиночка, воспитываемый бабушкой, – ловит и пытает насекомых, пытаясь на практике понять, накажут ли его небеса за измывательства над братьями меньшими.
Впрочем, первые сомнения в справедливости божественного промысла у героя появляются еще в первой сцене фильма (естественно, взбесившей политкорректную европейскую публику), в которой мальчик режет к празднику барана. После того как жестокие одношкольники превращают его в изгоя и парию, Аслан замыкается в себе и начинает методично готовить план мести.
Фильм, снятый изысканно и в то же время просто, напоминая о ранних лентах Такеси Китано, неумолимо набирает обороты, со временем превращаясь из исследования школьного социума в безжалостный анализ «вертикали власти», в которой принимают участие все: родители и дети, учителя и милиция, люди и животные. Спастись в этих обстоятельствах невозможно, но перехитрить систему – вполне. Этим и занимается впечатляюще цельный герой, чья раскольниковская мораль составляет эффектный контраст с трогательной судьбой актера-дебютанта Тимура Айдарбекова –
сироты из приюта, которого оттуда забрали при активном участии съемочной группы фильма.
Большие режиссеры, оставшиеся в Берлине без призов, не особо и нуждались в фестивальной поддержке. Их менее самобытным коллегам, набравшим полные охапки премиальных «медведей», награды не помогут остаться в истории. Выходит, что главный смысл конкурсной интриги в этом году был в том, чтобы отыскать и показать международной аудитории казахские «Уроки гармонии». Такая колоссальная махина – и все ради единственного серьезного дебюта. Хорошо, хоть такой дебют нашелся.
