Цивилизация
Выставочный комплекс «Рабочий и колхозница»
«Венера Советская» (до 3 февраля)
К искусству советской эпохи отношение сейчас двойственное. С одной стороны, многие считают его заштатным, анахроничным, выпадающим из мирового контекста. С другой же — в нем видится такая уникальная самобытность, что впору начинать гордиться задним числом. Не стоит забывать и о ностальгических ощущениях, что иногда посещают «рожденных в СССР». Не в последнюю очередь к этим ощущениям апеллируют устроители выставки «Венера Советская», сформированной на базе собрания Русского музея.
Пять лет назад проект довольно громко прозвучал на берегах Невы, сейчас к нему решено вернуться уже в гастрольном формате. Живопись, графика, скульптура и плакаты 1920—1970-х годов отобраны на предмет выявления сугубо «женского» и сугубо «тоталитарного», имея в виду совмещение двух этих категорий. Вроде бы логично было ожидать от экспозиции парада соцреалистических образов, но на практике это не так. Те работы, которые зритель может впопыхах принять за эталоны соцреализма, в действительности представляют собой или попытки энтузиастов создать «новую эстетику», впоследствии признанные неудачными, или допустимые «вольности», отнюдь не магистральные, или же откровенные маргиналии с точки зрения властей. «Венера Советская» зачастую выходила из пены немножко подозрительной — хотя и близкой политически, но втайне порочной и вожделенной мужчинами, как партийными, так и беспартийными.
ГМИИ имени Пушкина
«Лоренцо Лотто. Ренессанс в провинции Марке» (до 19 февраля)
Фигуры титанов итальянского Возрождения — Леонардо, Микеланджело, Рафаэля, Тициана — на столетия затмили многих своих современников, но постепенно круг великих мастеров эпохи расширился за счет тех, кого незаслуженно забыли. В числе прочих в конце XIX века был «реабилитирован» и заново прославлен Лоренцо Лотто. Хотя уже в молодости он достиг немалых профессиональных успехов — например, в одном из документов 1505 года (Лотто тогда было всего 25 лет) его именуют «pictor celeberrimus», то есть «прославленный художник» — однако ему не суждено было взлететь на самую вершину карьерной лестницы. Уроженец Венеции не нашел себе достойного применения ни в родном городе, ни в Риме с Флоренцией и до конца дней довольствовался заказами в регионах Ломбардия, Венето и Марке. Тем не менее феномен этого автора по сей день вызывает большой интерес.
На гастрольной выставке в ГМИИ представлены десять картин Лотто из нескольких итальянских музеев — прежде всего из Бергамо и провинции Марке, где художник долгое время работал. Региональную публику он покорял в двух амплуа — как портретист и как религиозный живописец. Впрочем, на выставке встречается лишь единственное изображение частного лица — милейший «Портрет Лючины Брембати». Остальные картины на выставке посвящены трактовкам евангельских сюжетов. Особо стоит отметить фрагменты алтарного «Благовещения», где явственно ощутима связь живописца с его немецкими коллегами, и работу «Принесение во храм», написанную им незадолго до смерти.
Государственная Третьяковская галерея (здание на Крымском Валу)
«Украшение красивого» (до 3 марта)
Еще можно иногда услышать, как изобразительные искусства по старинке называют изящными, но стоит признать: стремление к изяществу, равно как к формальной красоте или колористической гармонии, нынешним художникам не очень присуще. Объяснений этому много, а вывод один: дороги искусства и привычной красоты расходятся все сильнее. Кураторы нынешней выставки Кирилл Светляков и Кирилл Алексеев из отдела новейших течений ГТГ не то чтобы задумали насильственным образом свести эти дороги опять воедино, но решили все же проверить, насколько уживаются в общем пространстве профессиональные опусы с образчиками наива — вплоть до тех самых картин на клеенках, что рекламировались на базаре призывом «налетай, торопись, покупай живопИсь».
Многочисленные вариации на тему «Трех богатырей», «Аленушки», «Охотников на привале» и «Утра в сосновом лесу» вместе с оригинальными, но вполне архетипическими сюжетами анонимных авторов были позаимствованы из Музея традиционного искусства народов мира, остальное набиралось в фондах Третьяковки, частных коллекциях и мастерских художников. Подзаголовок «Элитарность и китч в современном искусстве» подразумевает, что две упомянутые здесь категории не так уж и полярны, а то и вовсе родственны. В залах Третьяковки разные слои культуры сосуществуют неожиданно мирно. Нужно только верно настроить оптику зрительского восприятия, чтобы случайно не спутать трогательно-душевное с пародийно-критическим.
Мультимедиа Арт Музей
«Paradise Network» (до 20 января)
Краснодарский дуэт Recycle неплохо известен московской публике. Молодые художники Андрей Блохин и Георгий Кузнецов начали примериваться к роли арт-звезд несколько лет назад, будучи еще студентами Краснодарской академии культуры и искусств. В столице их быстро заприметили, стали приглашать на коллективные выставки, вскоре дошло дело и до персональных показов. Засветились они и в Европе — в частности, в параллельной программе Венецианской биеннале. В 2010 году Recycle получили премию Кандинского в молодежной номинации, теперь вот удостоились большой экспозиции в Мультимедиа Арт Музее.
Произведения от Recycle претендуют на зрелищную многозначительность и выглядят очень рукодельными и технологичными. Концепция «вторичной переработки» изначально предполагала использование классических сюжетов для актуальных нужд. Материалами для опусов Recycle служили полиэтилен, пенопласт, старая автомобильная резина, пластиковые контейнеры для мусора и прочие отходы городской цивилизации. Можно сказать, что арт-группа взялась за формирование нового монументального стиля, сочетающего постмодернистскую иронию с кропотливым вниманием к форме и технологии. Верным своему стилю дуэт остается и в новом проекте, посвященном феномену Facebook: эта социальная сеть провозглашается новой религией. Recycle затевает вроде бы шутливую игру, но вкладывает в нее достаточно энергии, фантазии и технического умения, чтобы устранить из проекта ощущение всего лишь бесцельного розыгрыша.
Галерея «Проун»
Павел Бразда (Чехия) (до 20 января)
Выражение «искусство аутсайдеров», как правило, подразумевает творчество людей, по разным причинам оказавшихся вне профессиональной художественной среды. К чеху Павлу Бразде такое определение применимо лишь отчасти: он сам выбрал путь добровольной изоляции от официального искусства. После войны начинающий художник поступил в пражскую Академию изящных искусств, откуда вскоре был изгнан за неподобающие политические взгляды, выраженные в его работах, и с того времени на десятилетия выпал из контекста. Вспомнили о нем лишь в конце 1990-х, в 2000-м его произведения попали в постоянную экспозицию пражской Национальной галереи, там же через шесть лет прошла его персональная выставка, после которой Бразду признали лучшим художником года в стране.
Еще в молодости отрекшись от любого мейнстрима, этот человек так в него и не вернулся до преклонного возраста. Хотя в его работах можно обнаружить и признаки сюрреализма, который еще до войны был весьма популярен в Чехии, и отсылы к немецкому экспрессионизму, и намеки на поп-арт, и даже тенденцию к компьютерному творчеству (в последние годы Павел Бразда проектирует свою живопись при помощи изобразительных программ), но все же весь его путь представляется до крайности самобытным. На московской выставке можно встретить произведения конца 1940-х годов, где политическая сатира переплетается со средневековыми фантасмагориями в духе Иеронима Босха. Впоследствии автор не единожды менял манеру, но комбинация сатиры, абсурда и экзистенциального трепета из его работ так и не выветрилась.
