Цивилизация
В среду остановил работу сайт Colta.ru, созданный полгода назад командой, покинувшей интернет-издание OpenSpace во главе с Марией Степановой после того, как собственник ресурса Вадим Беляев решил переформатировать издание, посвященное культуре, в общественно-политическое. Colta продолжила прежний курс, однако сильно изменила подход: вместо интернет-журнала читатель увидел своего рода блог, вместо четкого рубрикатора — метки-теги. Кроме того, Colta испробовала на себе новую модель: в условиях ограниченных финансов редакция сайта предложила читателям помочь сформировать гонорарный фонд; необходимые 600 000 рублей были собраны за несколько дней. Руководитель Colta.ru Мария Степанова рассказала «Газете.Ru», какое будущее видит для себя команда ее сайта, какие схемы финансирования подобных ресурсов применимы в нынешних условиях и как меняется отношение к культуре в государстве и к ее описанию у граждан.
— Что сейчас происходит с вашим ресурсом?
— Сайт заморожен, или, вернее, приморожен. Мы повесили какое-то количество прощальных материалов и ностальгическую открытку для наших читателей.
— При этом вы продолжаете поиск инвесторов и финансирования. Есть мнение, что под работающую, обновляющуюся площадку деньги получить легче.
— Наш опыт говорит о другом. Частный, локальный, связанный со спецификой нашего издания, которое, как вы понимаете, очень нетипичное, но опыт. Мне не кажется, что бесконечно длить работу сайта во что бы то ни стало — правильное решение, особенно в случае с «Кольтой». Мы знаем истории, когда возрождались из небытия проекты, которые казались наглухо закрытыми, — взять хоть историю «Русской жизни» или «Отечественных записок». Или историю старого Openspace, который закрылся на несколько месяцев, и это не помешало ему воскреснуть. При этом Вадим Беляев (инвестор, профинансировавший «вторую жизнь» Openspace.ru, но затем решивший открыть по этому адресу свой проект и расставшийся с редакцией Степановой. — «Газета.Ru») был не первым человеком, который заговорил с нами о возможности спасти сайт, но все эти варианты стали возникать только после закрытия.
— А у вас не было мыслей как-то, может быть, восстановить контакты с теми инвесторами, которые приходили к вам перед запуском «второй жизни» Openspace?
— Мы ведем разговоры разного рода, в том числе и с людьми, с которыми общались тогда. Хоронить нас рано пока.
— При запуске Colta.ru вы сделали ставку на краудфандинг — одними из первых объявили сбор денег на нужды сайта. К каким выводам вас привела такая практика? Может ли издание существовать в режиме «народного финансирования»?
— Вы знаете, наш опыт краудфандинга был исключительно легким и счастливым. Но он задумывался и осуществлялся как разовый, и то, что эксперимент дал такие невероятные результаты, было новостью и для нас самих. Только перед читателями никогда не ставилась задача решить все наши проблемы, собрать, скажем, для Colta ее годовой бюджет. Не то чтобы это казалось нам невозможным, но задача была другая: собрать деньги на гонорарный фонд сайта. На три месяца. Все. И вот это произошло в головокружительно какие-то быстрые сроки. Мы такого совершенно не ожидали, деньги были собраны за 20 дней, и пришло даже больше той суммы, которую мы запрашивали. Другое дело, что Colta, какой мы ее придумали — а сейчас она существует в усеченном режиме конспекта или черновика, — большая история, по объемам если не сопоставимая с объемом вещания старого Openspace, где выходило по 10—15 материалов в день, то... ну в два-три раза больше должно быть обновлений, чем в той демоверсии сайта, которую вы видите сейчас. Это все должно быть по-другому совершенно устроено.
Так вот, для того чтобы запустить и поддерживать такую историю, нужны деньги и время. У редакции, читателей, рекламодателей должна быть уверенность в том, что у проекта есть не только сегодняшний день, но и завтрашний. Что есть какой-то временной коридор, в котором сайт может набирать рост. Это важно.
— А вы не думали над разработкой каких-то более дифференцированных историй — чтобы читатели, допустим, финансировали какие-то определенные командировки, темы или задания? Можно было бы заодно интерес читателей к тем или иным темам «монетизировать».
— Мы по этому поводу довольно много общались с экспертами, сидели, советовались, придумывали какие-то штуки. Ведь краудфандинг на самом деле, помимо того что это серьезный рычаг, с помощью которого можно много чего перевернуть, это еще и веселая игра, которой бесконечно интересно заниматься. И есть уйма вариантов, способов и поворотов, с помощью которых эту игру можно разнообразить. Можно придумать кучу всего кроме аварийного режима «набегай и помогай», с которого мы начинали. И помимо подписки, которую, как вы знаете, сейчас запустили коллеги из New Times — мы очень верим, что у них получится. История с оплатой разовых сюжетов в России уже затевалась — Соколов-Митрич ее пробовал сделать, кажется, в «Русском репортере», но этот сюжет как-то быстро завял. Вариантов много. Colta.ru создавалась как коллективный проект, и список его создателей гораздо шире редакционного «поминальника». На них мы рассчитываем, и когда думаем о возрождении сайта.
— Но если говорить о поиске инвесторов — существует ли какая-то просто, четко формулируемая бизнес-модель, по которой может работать сайт о культуре?
— Я бы сказала иначе. Есть какое-то количество схем, которые могут сделать сайт о культуре окупаемым. Есть ли модели, которые могут сделать его прибыльным по-настоящему, всерьез — так, чтобы сайт приносил инвестору не только моральный капитал, чтобы кто-то вкладывал в это деньги всерьез, что называется, в особо крупных размерах? Не знаю. Нам, как вы видите, пока не удалось. Хотя… Понимаете, дело в том, что вообще функционирование культурных медиа — не только в России — это всегда специфическая такая сложная вещь. Для нас, для редакции, главная задача — и мне это кажется правильным — не продать, а создать. Сделать хорошую вещь. И создать ситуацию, при которой она будет иметь право на жизнь. Сейчас, когда мы ищем средства для того, чтобы продолжать проект, мы говорим не о поисках инвестора, а о поисках финансирования. То есть спонсорская модель существования ресурса тоже возможна. Но я абсолютно уверена в том, что на рекламе, партнерских проектах и краудфандинге сайт с объемами и бюджетом идеальной Colta — той, которая у нас в голове существует, — может «выходить в ноль». Может ли он приносить доходы, о которых стоит говорить, — не знаю.
— Но ведь спонсор может зарабатывать «нематериальный капитал» — репутацию, славу мецената. Сайты, посвященные актуальной культуре, мне кажется, в этом смысле являются самыми емкими. Как по-вашему, существует сейчас конъюнктура, при которой тем или иным бизнесменам с амбициями стоило бы вложиться в Colta именно с этой точки зрения?
— Вы задаете вопрос по поводу эксперимента, главным действующим лицом и одновременно объектом которого мы являемся. И эксперимент этот не завершен. Видимо, наша история как раз и покажет, что, собственно, происходит сейчас со средой. Ясно одно: если помощь придет, то не от государства. Хотя, в принципе, в другой ситуации нужно было бы рассчитывать именно на государственную поддержку. В маленькой Финляндии, например, несколько раз в год происходят огромные интернациональные тусовки, посвященные культурной журналистике, семинары, обсуждения, концерты — и все это финансируется тамошним минкультом. Съезжается куча народа. Говорят о том, как сделать язык культурной журналистики современным и всеобщим, как демократизировать эту очень непростую нишу, как найти какие-то новые способы, новые форматы, новые модусы разговора. В России государство говорит на языке газеты «Культура», и ему незачем менять интонацию.
— Ну а если бы предложения о поддержке прозвучали от каких-то городских или федеральных институций — были бы вы готовы с ними сотрудничать в плане определения повестки? Мне кажется, что и у московского министра культуры Капкова, и у главы федерального Минкульта Мединского есть потребность во внятном ресурсе, через который они могли бы общаться с интеллигенцией.
— Мы не видим себя в качестве канала связи государства и интеллигенции. Чем мы себя видим (и хотели бы стать в перспективе) — это чем-то вроде общественного СМИ с независимой редакционной политикой и с инвестициями — человеческими, финансовыми, информационными, которые вносят и вносили бы наши читатели. И в этом режиме любого рода ангажированность лишняя.
— А как вы думаете, стоит ли вменять государству в обязанность поддерживать определенный уровень разговора о культуре? Ведь есть же области культуры, которые стопроцентно дотируемы, потому что государство понимает: если ими не заниматься, будет плохо совсем…
— Должно бы. Одна беда: оно этого не умеет. Единственный известный мне удачный опыт продуктивного общения государства с культурным процессом — это московские сюжеты последних лет. Это разные, большие и маленькие, проекты Сергея Капкова, в которых город и горожанин учатся говорить на одном языке. Но то, что происходит в стране в целом, — массовое, разноуровневое, едва ли кем-то контролируемое движение по вытеснению, девальвации всего необязательного, в том числе культуры, образования, исторической памяти. В этой ситуации надеяться приходится только на себя и на тех, кто рядом. Вот у меня в Facebook-ленте вчера висел очень выразительный график. Там такие разноцветные кривые, которые показывают, в какие сферы и отрасли государство вкладывает деньги в этом году, в 2013-м и в 2014-м. И там взлетают куда-то под небеса расходы на госбезопасность и оборонку, и есть несколько жалобных кривых, которые уходят вниз почти под прямым углом. И это культура, образование, медицина. Пока эта картинка актуальна, вести диалог с государством, кажется, не придется.
— А каким путем государство могло бы выйти на этот уровень? Есть ли конкретные ноу-хау для госорганов для исправления ситуации?
— Ну, это разговор интересный, но вполне беспредметный. А так... Ну, должны быть всевозможные гранты, программы — в нашем случае, например, по развитию культурной журналистики — и институции, которые их реализуют. Должны быть стипендии для молодых, стажировки, семинары должны быть — вроде этой финской истории, а таких ведь в мире десятки и сотни. Должны быть разного рода социальные лифты, и работать они должны не только в Москве. Но это все слова, бумажная архитектура. Мы с вами можем сесть и за чашкой чая придумать несколько грандиозных конструкций. Но они совершенно не применимы к тому, что происходит здесь вот, под окошком. Особенно там, где дело касается СМИ. Единственная радующая история за последние месяцы — это история возрождения «Русской жизни». Вот, да, нашелся человек, который готов вложить деньги вот в такого рода опасный, горячий продукт. И то, как мы знаем, с известными оговорками, ограничениями. А так все, что происходит на общей поляне, очень печально. И если политическая журналистика как-то актуальна, востребована и может найти себе читателя хотя бы в тех резервациях, что у нее еще остаются, культурная журналистика воспринимается как предмет пятой необходимости, осетрина второй свежести. И это ощущение, которое разделяют, как мне кажется, и государство, и бизнес, а во многом и читатель.
Я сегодня почитала комментарии — что пишут по поводу закрытия Colta. Опечалилась, конечно. Там есть один мотив: если вы занимаетесь любимым делом, вы должны быть готовы делать его бесконечно и, разумеется, бесплатно. По этой логике оплачиваться должна только работа, которую ненавидишь, но дело даже не в этом. Здесь сказывается своего рода культурный сдвиг. По новым правилам игры журналистика, так же как когда-то, например, поэзия, а несколько позже и все писательское дело, становится чем-то вроде редкого, непопулярного и немного стыдного хобби. То, чем мы занимаемся, приносит нам радость и потому больше не считается трудом.
— В последние месяцы жизни предыдущей версии Openspace.ru очень сильно вырвался вперед отдел «Общество» — во многом благодаря тому, что социальная повестка была четко интегрирована с чисто культурной. Будете ли вы держаться прежнего курса и в будущем?
— Вы знаете, о дальнейшем давайте поговорим, когда мы выживем. А про то, как это устроено сейчас… Openspace придумывался пять лет назад. И мечта о сайте, которая была тогда, она выглядела примерно вот как: давайте мы возьмем лучших людей той или иной профессии, того или иного поля, и предоставим им — ну, в рамках разумного, конечно, но полную свободу. Дадим, наконец, Марине Давыдовой или Кате Деготь возможность сказать все, что она захочет, и поговорить, с кем она захочет. Оторваться от обязательной программы, повестки, от иерархии событий, которую мог ей диктовать, скажем, отдел культуры ежедневной газеты. И посмотрим, что получится. Мы сделали восемь таких этажей, где наши эксперты творили буквально все что хотели. Разумеется, с оглядкой на происходящее вокруг, разумеется, при свете текущих событий. Но определяли размеры и значимость этих событий только они сами. Маленький фестиваль в Плесе мог весить больше, чем премьера в Большом.
Это было такое содружество независимых государств, которое нас долго радовало. А потом эта концепция стала остывать, и это не случайно совпало с последними новостями. Общество проснулось, за ним проснулась политика. Наш раздел «Общество», который делает Михаил Ратгауз, и раньше работал в том же режиме, но тут его стало сложно не замечать. То есть воздух в стране внезапно наэлектризовался, политически окрашенным стало все, чем мы занимались. Тогда мы затеяли редизайн, до которого сайт не успел дожить, и долго придумывали, как передать вот это новое ощущение открытого пространства, срифмованности всего со всем. Словно внутри такой квартиры-коробки убрали все перегородки, и вот по ней гуляет ветер. Мы делали редизайн, в котором не было бы разделов, а сохранились бы только теги, хотели все смешать, «взять и поделить». Потому что — и это видно даже по посещаемости сайта, культура и политика — это сейчас одно и то же. И Colta — это такой, ну, походный, палаточный, наскоро предложенный вариант ответа на этот вызов.
— И, то есть, дальше…
— Дальше мы продолжали бы в том же духе. Другое дело, что мне на нынешнем сайте не хватает плотности материалов, связанных с культурой. В режиме блога это, наверное, невозможно, особенно в сравнении с охватом старого Openspace. Но надо прирастить немножко культурный слой, на котором сайт стоит, а потом построить на нем что-то совсем новое.
