Цивилизация
Перемена довольно интересная: театрального менеджера на посту руководителя сменяет режиссер и драматург. «Практику» Бояков создал после того, как покинул придуманную им «Золотую маску» — к тому моменту премия-фестиваль стала главной табелью о рангах отечественного театра. «Практика» сразу сделала ставку на современную драматургию, и в числе первых из соседнего «Театра.dоc» Иван Вырыпаев перенес на ее сцену спектакль «Кислород» (режиссер Виктор Рыжаков) по собственной пьесе, в котором играл вместе с Ариной Маракулиной. Этот текст, ставший настоящим поколенческим гимном родившихся в 1970-е, выдержал более 200 постановок по всему миру и продолжает ставиться до сих пор. В «Практике» шли его спектакли «Бытие номер два», «Июль»; сейчас в репертуаре театра постановка Вырыпаева «Иллюзии» по собственному тексту. В последнее время режиссер много работает в Польше — в варшавском Театре Народовом он поставил свой текст «Июль», а также оригинальный спектакль «Танец «Дели». Бояков сам выбрал Ивана Вырыпаева на место своего преемника, которое тот займет в начале 2013 года. Режиссер рассказал «Газете.Ru» о том, что намерен делать на новом посту.
— Вряд ли предложение возглавить «Практику» Эдуард Бояков сделал вам в тот же день, когда об этом решении было объявлено. Сильно ли вы колебались перед тем, как на него согласиться, и что вас, может быть, смущало?
— Да разговоры о том, чтобы мне возглавить «Практику», мы с Эдиком ведем давно. Мне вообще в последнее время часто предлагают возглавить театр, но только в Польше, а не в России. И я пока что отказывался. Во-первых, я не хочу работать в театре, где есть труппа. Мне кажется, что наличие труппы ставит театр в положение родителя, которому нужно накормить своих детей. При постановке главным становится не точное распределение ролей, а занять актеров, которые получают деньги за каждый выход на сцену.
И мне это не подходит.
Я думаю, что на каждую пьесу нужно делать бескомпромиссное распределение ролей. Я хочу работать с теми, кто подходит и кто хочет работать со мной в этой постановке. Для меня этот принцип важный. Театр «Практика» именно такой театр. Но, правда, без общей театральной реформы эта система тоже плохо работает, ведь актеры заняты в других театрах и приходится под них подстраиваться, из-за этого очень сложно составлять репертуар. Что же касается «Практики», то мне хотелось бы, чтобы эта прекрасная идея таких театров, как «Театр.Doc» и «Практика», чтобы она продолжала развиваться и все вышло на какой-то новый уровень. Бояков передает мне театр в хорошем состоянии, и он хочет, чтобы у театра появилась новая жизнь, новая энергия. Я буду к развитию театра относиться так, как будто я пишу свою пьесу. А когда я пишу пьесу, то я выкладываюсь на все сто процентов. Возможно, у меня ничего не получится, но я приложу максимум усилий.
— В 2006 году вы недолго проработали арт-директором «Практики» и довольно быстро от этой должности отказались. С чем это было связано?
— Во-первых, я не был к этому готов как человек. Помните, какой я был толстяк? Во-вторых, у меня не было никакой реальной власти. Я ничего не мог решать, я мог только помогать. Но я оказался плохим помощником. Теперь я сильно похудел и я буду действительно руководителем, от которого все зависит. (Улыбается.)
— Теперь ваш контракт с «Практикой» заключён на 3 года. Планируете ли вы в это время продолжать параллельно работать в Польше и снимать кино или полностью сосредоточиться на вашем театре?
— Ну, конечно, я буду больше времени проводить в театре. Я уже сейчас вижу, сколько у меня впереди работы, а на самом деле я даже не представляю, что в реальности меня ждет. Я в последнее время много работаю. Много пишу пьес для немецкого и польских театров. Снял фильм, сделал спектакль в Кракове, впереди еще две постановки в Варшаве. Я должен остановиться. Я хочу взять перерыв. Хочу позаниматься творчеством других людей. Правда, я больше всего сейчас хочу именно этого.
— Вы много работаете в Польше – одно время даже говорили, что вы намерены работать только там. Каковы ваши планы на ближайшие годы, связанные с работой в этой стране?
— У меня есть контракты на две постановки в Варшаве, именно поэтому я не могу прийти в «Практику» пораньше. Потом у меня там есть студенты, есть мастер-классы. Но с апреля я и моя семья переедем в Москву. Я люблю свою страну. И я, простите за пафос, но правда очень хочу работать для своей страны. Мне просто предлагают в Польше больше чем здесь. Да и платят больше. Но я хочу здесь. И это мое желание тоже повлияло на мое решение принять «Практику».
— Сформировали ли вы уже как-то вашу творческую политику? Какой вы видите будущую «Практику»? Собираетесь ли вы как-то менять концепцию театра?
— Первая моя задача это сохранить то ценное, что есть. А в «Практике» самое ценное — зритель. Я обязан сохранить зрителя. Но мы также будем продолжать делать театр все более открытым для тех, кому это интересно. Мы будем вести диалог со всеми, кто к нам придет. «Практика» — это также и шанс кому-то состояться как художнику. Но при этом я намерен четко следовать своему принципу в искусстве. Если зрителю не нужен мой спектакль, то я должен признать, что спектакль не состоялся, — и это не конъюнктура, это нормальный диалог. Театр «Практика» — это площадка, где могут проходить самые смелые эксперименты, но для нас главное, чтобы эти эксперименты были нужны и понятны зрителю.
Поэтому какой бы талантливый режиссер ко мне ни пришел, я, как продюсер, должен вначале понять, что то, что он сделает в нашем театре, попадет в нашего зрителя. Но я еще раз повторяю, что театр ждет всех, кому есть что сказать. Мы открыты.
— Ясно, что далеко не все спектакли в «Практике» близки вашему взгляду на театр – у каждого руководителя свое видение. Будете ли вы что-либо снимать с репертуара?
— Конечно, репертуар будет меняться. Но я хочу научиться... вот я сейчас вам что-то скажу, а вы мне потом припомните, если я вдруг не сделаю, не выполню. Я хочу научиться любить и принимать то, что мне лично может быть не близко. Театр «Практика» не должен стать театром эстетики Вырыпаева. Здесь должны быть разные люди и разные спектакли. Единственное, что я абсолютно субъективно буду отслеживать, чтобы театр, говоря об острых проблемах, всегда оставался на территории художественного высказывания. Мат ради мата или снимание трусов ради эпатажа — это я не терплю. И в театре этого не будет.
— В этом году Эдуард Бояков запустил масштабный дочерний проект «Практики» — «Политеатр» в Политехническом музее. Он тоже перейдёт под ваше руководство или им продолжит заниматься Бояков?
— «Политеатр» и «Практика» это два разных театра. На данный момент их связывает только фигура одного и того же руководителя — Боякова. Но когда Эдуард перестанет им быть, то восприятие «Политеатра» как части «Практики» пройдет. Я к «Политеатру» официально не имею отношения, разве что, может быть, меня Эдик когда-нибудь позовет там поставить. Но в ближайшие два года у меня не будет на это времени.
— Не собираетесь ли, кстати, создать хотя бы подобие труппы при театре, хотя бы круг неких постоянных артистов?
— Вокруг «Театра.Doc» и «Практики» и так все время вращаются одни и те же актеры и режиссеры. Да вот хоть я, например. Поэтому мы будем работать с теми, кто к нам приходит, но и с новыми актерами тоже. Но никакую группу сколачивать не будем. Другое дело, что я серьезно думаю об актерско-режиссерской лаборатории. Для тех, кто уже имеет дипломы. Что-то вроде курсов повышения квалификации. Театр уже устал ждать, когда же придут новые интересные силы. Наверное, нужно театру эти силы самому воспитать.
— Мы видим, как за последние полтора года в Москве и Петербурге начинает всё активней сменяться театральная власть. Во многие театры, долго пребывавшие в стагнации, приходят новые лидеры, которых ещё недавно называли «молодыми режиссёрами», и некоторые из них пытаются реформировать эти труппы самым радикальным образом. Как вы думаете, с чем связано то, что такой процесс пошёл именно сейчас, и к чему он может привести?
— Ребята, нам еще позавчера нужна была театральная реформа. Невозможно заниматься творчеством при таком устройстве театров, как сегодня. Но и выгонять актеров на улицу нельзя. Нужна реформа. Нужно хотя бы прийти к пониманию, что она нужна. Для этого нужны консультации — кстати, комитет по культуре Москвы их регулярно проводит, устраивает круглые столы. Это очень хорошо, но нужно идти дальше. И хорошо бы послушать и нас, так называемых «молодых».
Потому что, понимаете, я ведь уже двенадцать лет работаю в Москве. И я, знаете, зарабатываю себе на жизнь только своим творчеством, театром и кино. Не снимаю рекламы, не делаю халтур, оклад нигде не получаю. Я ем за счет только своего творчества. Я режиссер и немного продюсер своих проектов. И меня можно тоже спросить, а что я думаю о реформе и как бы можно было все устроить. Ведь и Кирилл Серебренников, и Миндаугас Карбаускис (режиссер, художественный руководитель театра им. Маяковского — «Газета.Ru») и многие другие — это люди, которые имеют продюсерский, организаторский опыт. Они практики. Вы меня простите, но быть худруком на госдотации проще, чем бороться за билеты на каждый свой спектакль. У нас есть кое-какой опыт.
— И с другой стороны – в Москве сильно меняется театральный ландшафт: с кем, по-вашему, «Практика» стоит сейчас плечом к плечу, с какими театрами и площадками у нее внутренняя связь?
— Театр «Практика» — это брат (или сестра, кому как лучше звучит) «Театру.Doc». И всему движению «новая драма». Или, например, центру Рощина и Казанцева, где сейчас руководит Михаил Угаров, наш учитель (мой, во всяком случае). Мы будем дружить со всеми.
Знаете, я ведь правда хочу дружить во всеми и буду к этому стремиться. И это не кокетство и это не мягкотелость. Надо что-то делать, созидать, и в театре «Практика» наступает время созидания. Это не значит, что мы не будем говорить на острые темы, еще как будем, только этим и будем заниматься. Но мы будем учиться во всех своих действиях создавать, творить. И стараться быть со всеми в дружбе. Мы все театры зовем в друзья, но при этом свою художественную позицию мы будем выражать остро и четко. Компромиссов мы не хотим, но созидания и дружбы хотим очень и очень. Ну и, конечно, мы будем продолжать делать городской театр, в который приходят люди нашего города, и мы с ними обсуждаем все, что у нас наболело. Новая драма из явления «для своих» становится обычным городским театром — по-моему, хорошая перспектива.
— А вы себе сами отвечали на вопрос, зачем вам вообще это, быть худруком «Практики»?
— Я недавно спросил Миндаугаса Карбаускиса — зачем тебе «Маяковка»? Он сказал, мы все время варимся в собственном бульоне. А театр это работа с другими. И я его очень хорошо понял. Потому что я тоже этого хочу. Во всяком случае, хочу это попробовать.
