Цивилизация
Начинающая актриса, провалившая вступительные экзамены в театральный вуз, и нелюдимый блогер, живущий в мире собственных умствований, едут на море проверить чувства после скоротечного знакомства в интернете. Глухой пекарь пытается вырваться из привычного замкнутого мира глухих и обрести друзей среди новых попутчиков — представителей московской богемы. Инфантильный бездельник-киноман во время похода в крымские горы стремится заслужить уважение вновь обретенного отца – героя Петра Мамонова, который фактически играет самого себя (точнее, публичный образ самого себя) — актера-мизантропа. Начинающий продюсер, идеалист и прожектер, начинает раскручивать двойника Виктора Цоя: заложив семейные реликвии, организует ему гастроли в Крым – в те самые места, где разворачивались события фильма «Асса» (под это дело горе-продюсер создает целую концепцию: все вокруг есть копия, человек – копия Господа Бога, и это хорошо). Каждая история имеет свое название — соответственно, «Любовь», «Дружба», «Уважение», «Сотрудничество». Все они переплетаются друг с другом; персонажи, как у Тарантино в «Криминальном чтиве», кочуют из одной части в другую. И совсем как в жизни, герои становятся главными в своих новеллах и второстепенными – в чужих.
Все вместе — фильм «Шапито-шоу», ставший главным кинособытием года. На премьерном показе во время Московского кинофестиваля семь месяцев назад этот фильм оказался единственным участником конкурсной программы, на который было невозможно попасть из-за аншлага; второй показ картины сопровождался штурмом зала.
Сарафанное радио и социальные сети сразу после первого сеанса заработали с невиданной силой — ни одна картина за последнее время не вызывала такого безоговорочного и ажиотажного восторга одновременно у публики и у критики.
Черту под восторженными отзывами и хвалебными рецензиями на Московском кинофестивале подвела председатель жюри Джеральдина Чаплин, вручив режиссеру «Серебряного Георгия»: «Вот вам мой номер телефона – звоните в обход агента, я бы хотела поработать с вами». Нашлись даже такие зрители, которые потом ради повторного сеанса ездили вслед за фильмом во время его дальнейших гастролей по российским кинофестивалям: выборгское «Окно в Европу», вологодский Voices.
Причины этой популярности непривычно просты. Ею, во-первых, «Шапито-шоу» обязан своим героям.
Среди них нет бандитов, ментов, крупных исторических деятелей, успешных эффективных менеджеров среднего звена — в общем, никого из того супового набора, который обычно служит для изготовления блокбастеров. Нет и сумасшедших фриков с экзистенциальной дырой вместо души, которых любят авторы посредственных артхаусных фильмов.
Ее герои — обычные современные городские аутсайдеры гуманитарно-творческих профессий, неопределенных либо малозначимых занятий – монтировщик в театре, оператор на ТВ, пекарь, охотник. В отечественных фильмах они обычно не встречаются, зато повсеместно распространены в жизни и интернете: в каждом из персонажей «Шапито» зритель может легко узнать кого-то из своих знакомых. Или самого себя.
Второй важнейший фактор — возвращение на киноэкран второго, третьего и дальних планов, на каждом из которых разворачивается собственная драматургия.
Особенно это заметно, когда смотришь фильм по второму или третьему разу — и видишь, как на первом плане ругаются герои первой новеллы, а на дальнем – второстепенные персонажи, герои второй истории. Все эти события за спинами героев, пляжные полотенца с изображениями Че Гевары, футболки со смешными надписями и прочие мелкие бытовые детали создают у зрителя забытое и крайне вдохновляющее ощущение воздуха достоверности, дующего с экрана. В этом есть и немалая заслуга актеров «Шапито», которые нашли удивительную форму бытования на экране. Кажется, будто они не играют роли, а всего лишь изображают самих себя в ситуациях, заданных сюжетом.
Даже самый некиногеничный мегаполис на свете – Москва – наконец-то выглядит не городом, истрепавшемся от постоянного завоевания, а местом, в котором просто живут.
Все изображенные на экране пространства обжиты и легко узнаваемы: вот памятник Грибоедову и Чистые пруды, где собираются московские неформалы, — там встречаются герои первой новеллы, а вот Цветной бульвар – место тусовки глухих из второй части. Даже убогая детская площадка на пустыре в спальном районе, где завершается первое свидание героев новеллы «Любовь», вызывает прилив ностальгии. Вечер, пение сверчков, скрип качелей, на которых качается барышня, и псевдоинтеллектуальные беседы: «Слушай, а ты читала Борхеса? Ну, это такая книга и в то же время лабиринт, где все имеет множество вариантов. В общем, нужно читать».
Наконец, еще одно удивительное качество Лобана и Потаповой – непривычная эмпатия авторов по отношению к своим героям, чьи попытки изменить свою судьбу и мир вокруг себя оборачиваются фиаско, почти из всех испытаний они выходят не победителями, а проигравшими:
курортный роман в «Любви» не складывается, в «Дружбе» никто никого в буквальном смысле не слышит, бензина и денег доехать до дома в «Сотрудничестве» не хватает, а в «Уважении» и отец, и сын ищут в горах, за что им друг друга ценить, но едва ли могут быть этого достойны.
И за все это авторы не прибивают своих героев к позорному столбу, не растворяют в кислоте иронии, не судят, а любуются, словно два ласковых демиурга. Ровно также «Шапито-шоу» относится и к зрителю: из него не вынимают душу, а предлагают им поучаствовать вместе с героями в сеансе коллективного душевного оздоровления, в рамках которого психодрама подменяется смехотерапией.
В этой комедии, кстати, нет ни одной шутки ниже пояса, но зал все три с гаком часа смеется, не переставая. Даже непременный атрибут любого успешного фильма – обнаженная натура – появляется на экране всего один раз, да и то эпизодически: это чья-то случайная, курортная натура второго плана, не имеющая особого значения для сюжета фильма и его системы образов.
Границы мира «Шапито-шоу» раздвигают до космических масштабов специальные вставки — музыкальные номера с песнями и танцами, которые исполняют главные герои в моменты наивысшего отчаяния (эти вполне удивительные песни для фильма написала группа «Карамазоff Twins»). Благодаря этим эпизодам фильм совершает прорыв в метафизику русской жизни последних 20–30 лет. Набор этих представлений разворачивается в шапито, которое вроде бы разбито на обрыве у моря недалеко от Симеиза, а скорее всего, существует где-то в воображаемом мире – том, где мы все являемся и публикой, и артистами. На его сцене появляются образы, сидящие, вероятно, в подсознании любого человека от 25 до 35: Мойдодыр и Майкл Джексон, Виктор Цой, Курехин и Ленин-гриб, персонажи «Твин Пикса» и «Бриллиантовой руки». А считалка персонажей второй новеллы, «Дружба», — фактически мини-путеводитель по вкусам киноманов и меломанов 90-х:
«Раз-два – Стэнли Кубрик,
Три-четыре – Дэвид Линч,
Солондз, Гас ван Сент, Полански –
Пусть услышат этот клич.
Раз-два – Элвис Пресли,
Три-четыре – Виктор Цой,
Леннон, Курт Кобейн, Высоцкий,
Майкл Джексон – песню пой!»
При определенном желании «Шапито-шоу» можно снимать и смотреть бесконечно. Особенности его сюжетной конструкции позволяют расширять его хронометраж бесконечно долго, добавляя к существующим историям все новые и новые и вербуя новых главных героев из числа второстепенных персонажей. При таком подходе зритель благодаря закону шести рукопожатий рано или поздно может увидеть самого себя. И, возможно, перестанет мучиться по пустякам, приняв как данность: девочка из интернета милая, но, бывает, не складывается; новые друзья хорошие, но не твои; бросивший тебя отец – не подонок, а всего лишь явление природы вроде шторма или урагана; не каждая продюсерская идея должна обязательно приносить деньги, иногда можно просто хорошо провести время. И можно со всем этим бороться — с бессмысленными и непредвиденными для себя последствиями, а можно просто улыбнуться.
