Цивилизация
Первый этап конкурса, о котором было объявлено летом этого года, ближе к финалу (его итоги были подведены 16 декабря) оказался в центре профессионального скандала: новосибирское «Архитектурное бюро СП-VI» в письме на имя организаторов конкурса (имеется в распоряжении «Парка культуры») объявило об отзыве своей заявки на участие. Такое решение архитекторы объясняли тем, что градостроительные решения района «Технопарк» находятся в «резком противоречии» с заданными технико-экономическими показателями и не соответствуют российским нормам и правилам; заявления были подкреплены расчетами, приложенными к письму. Позицию архитектурного бюро поддержал президент Союза архитекторов России Андрей Боков, согласились с ней и в самом фонде «Сколково». 12 декабря генеральным проектировщиком Сколково в результате конкурса была выбрана российская архитектурная мастерская «SPEECH Чобан & Кузнецов»; его представители также признали справедливость критики и пообещали устранить все расхождения условий конкурса с российскими нормативами.
В конкурсе на создание архитектурной концепции Сколково победила французская компания AREP-Ville; к лету 2011 года концепция превратилась в генплан. По замыслу французов, инноград будет разделен на четыре большие зоны и шесть кластеров. В настоящее время наиболее проработанным является кластер «Технозона» — там предполагается расположить основной входной хаб в город, университет и жилые кварталы для ученых и специалистов. Именно для выбора разработчиков жилой зоны и проводится вызвавший споры конкурс. «Парк культуры» побеседовал с Андреем Боковым, чтобы понять, насколько обоснованны претензии к условиям конкурса и возможно ли повторение такой ситуации в будущем.
— Высказанные новосибирскими архитекторами проблемы и нестыковки действительно имеются в условиях конкурса?
— Основная проблема в изначальной трудновыполнимости условий конкурса, заданной архитектурной и градостроительной концепцией. Они разработаны без понимания, что происходит вокруг, да и без желания понять это. Целый ряд проблем даже не пытались решать — прежде всего, это проблема транспортная, связь с центром Москвы, движение внутри Сколково. Проблема безопасности и отношений с соседями. Они не понимают, что у нас снег, мороз, низкая температура постоянно сменяется оттепелями, сильное шумовое загрязнение, грязный воздух как следствие открытого грунта и выбросов со стороны дорог, проблемы с водой и т. д. и т. п. Всё это требует умного, адекватного, «зеленого» решения. Именно решения, а не рассказа о том, что оно якобы имеется.
Первый этап конкурса, по сути, стал первой демонстрацией реальной картины происходящего за завесой из заявлений, деклараций и великих имен.
На первом этапе конкурса обнаружились очевидные признаки незнания, непонимания вещей простейших и элементарных, вроде показателей плотности застройки. Люди оказались не в состоянии ответить на простые вопросы участников, главный из которых вытекал из очевидного несоответствия предложенного программой жилья портрету будущего жителя Сколково. Больше того, этот портрет попросту отсутствовал. И это вызывало оторопь. И это не только я говорю – было письмо от новосибирского архитектора Галины Ниловой из бюро «CП-VII», в котором она указывает на эти просчеты.
— Вы имеете в виду какие-то конкретные претензии или вас не устраивает общее положение дел?
— Сколково использует огромный медийный ресурс. Издает свой журнал, есть сайт, и лучшие пишущие люди обслуживают «проект Сколково». Это первый крупный и дорогой российский медийный проект, главной темой которого является архитектура. Это медийный проект, построенный на архитектурном и градостроительном материале. И вот тут возникает самое удивительное. На самом деле этот проект так же закрыт, как и все остальные, — о нем мало что известно по существу. Если проанализировать все тексты про Сколково, то получится бесконечный набор восторгов и комплиментов, пышных фраз и модных слов. И не очень понятно, насколько образ, который создается медийными средствами, соответствуют тем реалиям, что складываются в процессе проектирования.
По сути, мы впервые сталкиваемся с двумя несовпадающими действительностями, с двумя состояниями — медийным и реальным.
Если странный Куб (один из вариантов решения для въездного хаба. — «Парк культуры») с планами советского типового универмага награждать бездной высоких похвал и восторженных эпитетов, то никому в голову не придет задаться вопросом: что же это на самом деле и так ли он хорош? Если этот дом — публичное, общедоступное пространство, вроде существующих в мире при больших стройках информационных центров, то где панорамные виды, эффективные и понятные связи разных уровней и почему у витражей стоят унитазы? А если это контора, то к чему входы с четырех сторон, где естественный свет и естественная вентиляция? Если же Куб — и то и другое, то как разделены функции и потоки? И где, наконец, остальные признаки «зеленого» дома? На эти и другие вопросы отвечать в избранном сценарии не принято. Все понимают, что в сознании публики остается не то, что есть на самом деле, а то, что об этом написано. Так вот, автор письма, о котором идет речь, как маленький мальчик в сказке Андерсена, сказал то, что думает. Ведь не может не смущать то, что говорится одно, а делается, рисуется другое. Например, заявляют о создании многоцелевой среды, а на картинках все поделено на изолированные зоны и острова.
— Но этот принцип не был записан в программе конкурса «Технопарка»…
— Не был. Но был заявлен при объявлении этого конкурса – публично, на фестивале «Зодчество». Принцип этот общеизвестен и не может меняться на противоположный, тем более давно не актуальный. Но это не главное. Главное – драматический разрыв между заявлениями и проектными решениями. Если бы было заявлено, что все строится на жестком разделении типов жилья, отделении жилья от производства, производства и жилья от зелени – тогда нарисованное было бы понятно. Если говорится, что принципом является слияние домов с природой, то откуда берется жесткая граница, которая полностью исключает какое-либо слияние домов с окружением?
— Вам кажется, что интересы российских архитекторов в данном случае нарушены?
— Сколково пытается решать все проблемы силами архитектурных «звезд». Это гарантированно избавляет от лишних забот и подтверждает любимую мысль Грефа, Шувалова и Вексельберга: у российских архитекторов нет, мол, позитивного опыта — в крайнем случае им можно доверить роль исполнителей. Т. е. у наших банкиров, промышленников, депутатов есть позитивный опыт, а у профессии, существующей в России 300 лет, — нет.
Сегодня российский архитектор лишь часть, не всегда главная, того проектного блока или комплекса, который встроен в общую обойму.
С одной стороны, архитектором управляет главный заказчик, у которого деньги, и технический заказчик, который определяет цели и задачи. С другой стороны, архитектору указывает строитель и эксплуатирующие организации (уровня нынешнего ЖКХ), из чего строить и какое оборудование ставить. Сегодня архитектор лишен даже права участвовать в акте приемки-сдачи построенного дома. И в этих условиях, которые вызывают недоумение во всем мире, мы еще способны участвовать в конкурсах и делать качественные работы. Я восхищаюсь своими коллегами. Свои проекты представили 240 команд – это много; и связано это как с большим интересом к Сколково, так и с дефицитом традиционных и честных архитектурных конкурсов, отчасти и с отсутствием сегодня у многих работы.
— Вы участвовали в разработке программы этого конкурса?
— Я не участвовал и программу эту не подписывал. Меня даже в жюри включили, не известив, но я буду в нем работать, причем всякий раз, когда позовут. Тем более что люди из градостроительного совета Сколково пытаются доказать, что российские архитекторы не хотят участвовать в этом проекте Сколково – и поэтому приглашены иностранцы. Я хочу подтвердить, что Сколково нас интересует — интересуют и процедуры, и результат. Этот проект обязан быть открытым, понятным, честным и профессиональным — только это в состоянии оздоровить ситуацию.
— Недавно генеральным проектировщиком Сколково в результате конкурса была выбрана российская архитектурная мастерская «SPEECH Чобан & Кузнецов». Как это отразится на проекте?
— Это несомненный выход для устроителей, зашедших в тупик. Спокойный, консервативный и профессиональный Чобан займется лечением проекта, зараженного фантомной «инновационностью». Все станет понятно и предсказуемо. Если станет.
