В начале нынешнего театрального сезона завершилась многолетняя реконструкция здания Театра наций. Старинный особняк в Петровском переулке с большой театральной историей (в нем на рубеже XIX--XX веков располагался театр Корша) реконструировался под руководством знаменитого театрального художника Александра Боровского. В его задачу входило соединение сверхсовременных внутренностей театра с его историческим обликом; в результате Театр наций превратился в универсальную площадку, оборудованную по последнему слову техники. И неспроста: основным профилем театра станет фестивальная деятельность, приглашение ведущих мировых коллективов, постановка современных европейских спектаклей, подчас очень сложных в техническом воплощении.
У Театра не будет собственной труппы, но в нем будут создаваться и собственные проекты.
«Фрекен Жюли» — первый спектакль, премьера которого состоится на обновленной сцене Театра наций. Проект, анонсированный еще в начале сезона, создал интригу в столичном театральном сообществе. Во-первых, это первая работа в России известного немецкого режиссера Томаса Остермайера. Художественный руководитель Театра наций Евгений Миронов не раз говорил о своем желании привлекать к работе в театре режиссеров первой мировой «десятки» — таких, например, как Роберт Уилсон или Робер Лепаж. Первые шаги на этом пути были сделаны в предыдущие сезоны, когда театр работал на чужих площадках — рижанин Алвис Херманис выпустил спектакль «Рассказы Шукшина», а Эймунтас Някрошюс поставил с русскими артистами «Калигулу» по пьесе Альбера Камю. С Томасом Остермайером руководство театра вело переговоры около двух лет: знаменитый немец ссылался на высокую занятость, но все-таки ударили по рукам.
Остермайер – одна из ключевых фигур современного европейского театра.
Свою славу он начал зарабатывать, сотрудничая со студией «Барак», которая работала при Немецком театре. В 1999 году 30-летний Остермайер возглавил один из ведущих берлинских театров — «Шаубюне» — и за 10 лет руководства превратил его в самый актуальный немецкий театр, особой чертой которого стала активная социальная позиция. В драматургическом выборе Остермайера можно найти закономерность: в череде его любимых авторов представители «новой драмы» рубежа XIX--XX веков соседствуют с нашими современниками, постановки по пьесам Ибсена, Гауптмана, Метерлинка, Ведекинда соседствуют в его биографии со спектаклями по пьесам Марка Равенхилла, Сары Кейн и Алексея Шипенко.
Впрочем, режиссер обращался и к самой классической классике — на его счету несколько шекспировских постановок. Однако в театре Остермайера «старый» текст всегда подвергается адаптации: эта операция, по словам самого режиссера, необходимое условие для того, чтобы театр не превратился в музей.
По убеждению режиссера, классическое название в афише не должно успокаивать зрителя, не должно дарить ему гарантию его безопасности, того, что спектакль станет формой приятного расслабленного досуга.
Над адаптациями в «Шаубюне» работает известный немецкий драматург Мариус фон Майебург, постоянный соавтор Остермайера, переписывающий тексты классиков современным языком. Несколько лет назад в Москву на фестиваль NET привозили спектакль «Нора» по пьесе Ибсена «Кукольный дом». В версии Остермайера и Майенбурга герои Ибсена не только говорили современным языком, но и жили в бытовых реалиях конца ХХ века. Однако одним временным переносом дело не ограничилось: внешние изменения влекли за собой и внутренние – в мотивировках, поступках. В результате Нора не просто покидала дом своего супруга, но и стреляла в него из пистолета, отменяя вариативное будущее, сквозящее в пьесе.
В случае с «Фрекен Жюли» Остермайер пошел по сходному пути: решив перенести героев Стриндберга в современную Россию, он позвал драматурга Михаила Дурненкова, адаптировавшего текст 1888 года к современной урбанистической лексике.
При этом, по признанию режиссера, он не сторонник перенасыщения театральной речи уличным сленгом, изгнания из нее поэзии.
Сюжет пьесы, признанной в свое время слишком смелой, натуралистической и сексуальной, строится на социальных и половых противоречиях: молодая аристократка Жюли вступала в связь с отцовским лакеем Жаном — ее разрывало от страха, желания, брезгливости и сладострастия. Так и не найдя выхода, Жюли решалась на самоубийство. Неравенство в пьесе Стриндберга дополнено темой социального сдвига – вырождения старой аристократии, наступления плебеев. Можно предположить, что в спектакле Остермайера, сориентированном на современную российскую реальность, неравенство героев будет лишено подобного подтекста, их социальное противоречие будет построено на чисто финансовом аспекте. Жюли уже не аристократка, цепляющаюся за генеалогическое древо: у новой российской аристократии нет биографии, ее социальное положение не проверено веками, оно лишь результат исторических катаклизмов 90-х годов. Для Остермайера, внимательного к социальным противоречиям, российская действительность с ее чудовищным расслоением на новое малочисленное сословие очень богатых и массу бедных наверняка представляет благодарную почву для своего высказывания — художественного и идеологического.
Остермайер создает этот спектакль со своей постоянной командой – сценографом Яном Паппельбаумом и художником по костюмам Габриэле Ферингер. Мир спектакля будет насыщен предметами, на первый взгляд, бытовыми, которые, попадая в небытовое пространство, начинают выполнять роль символа.
В начале на экране долго потрошат курицу. Будничный процесс, показанный в театре крупным планом, становится камертоном спектакля, задавая жесткость и трагическое предчувствие финала еще в прелюдии.
«Фрекен Жюли» привлечет еще и тем, что немецкий режиссер, работающий с ведущими мировыми артистами, с российскими актерами ставит впервые. Дуэт Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой (уже игравших вместе в «Рассказах Шукшина» у Херманиса) во «Фрекен Жюли», истории жестокого соперничества женщины и мужчины, должен достигнуть небывалого накала. Невесту Жана, служанку Кристину, играет Юлия Пересильд — недавняя выпускница ГИТИСа, за несколько сезонов превратившаяся из яркой дебютантки в одну из ведущих молодых актрис Москвы.