28 октября откроется Основная сцена Большого театра, ремонт и реконструкция которой продолжались шесть лет. Победную ленточку разрежут в рамках торжественного концерта и в присутствии первых лиц государства вкупе с зарубежными VIP-персонами.
Большой театр всегда напоминал двуликого Януса. С одной стороны, лицо с государственной миной: правители всех времен в Царской ложе, былая идеологическая цензура, декады искусства дружных народов и официальные делегации на балете «Лебединое озеро». С другой — что-то личное, родное и милое. Борьба «лемешисток» с «козловистками», братание зрителей в очередях за билетами, споры до хрипоты о танце «Ванечки» и «Наташи», проклятья «режиссерской опере» и ревнивый подсчет исполненных фуэте. Впрочем, лик номер один в последние годы ослаб. Что и как ставят в Большом, верхи почти не интересует (исключение – скандал вокруг «Детей Розенталя»). Главное, чтобы сохранялся статус «главного театра страны», который и далекие от искусства россияне знают по изображениям на денежных купюрах.
Остается второе лицо, обращенное к зрителям. И только от театра зависит, каким оно будет – сморщенно-старческим или вечно молодым. А что нужно для сохранения молодости? Известно что — образ жизни без крайностей и свежий воздух.
Руководство ГАБТа об этом знает: на сегодняшний день оно состоит из амбициозных людей.
«До конца сезона предстоит работа по возвращению старого классического репертуара. Новая сцена в чистом виде станет нашей экспериментальной площадкой, где будет идти поиск новых форм, привлекаться молодые исполнители, оперные режиссеры и балетмейстеры», — заявил директор театра Анатолий Иксанов.
«Мне интересно «возиться» с современной музыкой. А современная режиссура? Бояться ее не нужно, а нужно и можно о ней спорить, — поддержал его музыкальный руководитель и главный дирижер театра Василий Синайский. — Большой имеет традиции, но нельзя превращаться в нечто застывшее и устаревшее. В любом случае нельзя делать театр прокатной площадкой для одного типа слушателей».
«Хочу, чтобы Большой был действительно мировым театром. Это историческая сцена, которой нужна коллекция лучших исторических спектаклей и четкая система «воркшопов», где мы пробуем разное. И чтобы зрители приходили не на бренд «Большой», а на репертуар и артистов Большого», — резюмировал худрук балета Сергей Филин.
Судя по репликам, театр не хочет быть ни доморощенным «патриотом», зацикленным на родных осинах, ни безродным космополитом, поплевывающим на основы. Бежать впереди паровоза он тоже не собирается — и не смог бы, даже если б захотел: такую инерционную махину повернуть совсем не просто. На сегодняшний день Большой позиционирует себя в качестве театра, который желает быть законодателем эстетических мод внутри отечества и ведущим игроком на международном музыкальном рынке. А наличие двух сцен позволит разумно показывать афишные спектакли:
на Основной сцене пойдут классические блокбастеры и масштабные проекты, на Новой сцене – камерные опусы и всевозможные эксперименты.
Собственно говоря, такова политика главных оперно-балетных домов Европы. Взять хотя бы балет. В каждой стране есть свой отец-основатель национального репертуара. У нас уповают на Петипа. Лондонский Ковент-Гарден лелеет опусы Макмиллана и Аштона. Датский Королевский балет носится с произведениями Бурнонвиля. Но это не мешает «перекрестному опылению» и приглашениям современных мастеров. Их балеты, как правило, кочуют из страны в страну. Ведь глобализм еще никто не отменил, что для нас хорошо, потому что кризис хореографов, давно поразивший Россию, с годами только крепнет. Это в опере мы можем предъявить миру Дмитрия Чернякова. А в балете был Алексей Ратманский, да и тот уехал
Теперь вглядимся в конкретные планы сезона.
Первый спектакль на Основной сцене – «Руслан и Людмила» Глинки в постановке Чернякова. Понятно, что открывать национальный театр нужно русской оперой.
Но какой? Режиссер подумал: большинство наших опер — трагедии с мрачным сюжетом. Не ставить же в такой момент «Хованщину», где в финале все самосжигаются! А «Руслан» — опус со счастливым концом, да и партитура шикарная. Черняков описывает ее как «чистое наслаждение, смесь бельканто и русской традиции романса». К тому же в «Руслане» участвуют все типы голосов, кроме баритона, а рядом с пением можно и нужно задействовать балет, то есть показать труппу театра в целом. К апрелю подготовят «Кавалера розы» Рихарда Штрауса. Этот композитор-экспрессионист для Большого театра (и для русской сцены) — большая редкость, а ставит англичанин Стивен Лоулесс – то самый, что когда-то был ассистентом Андрея Тарковского в бытность того оперным режиссером. Июнь пополнит афишу нечасто исполняемой «Чародейкой» Чайковского. Музыкальным руководителем тут станет Александр Лазарев, сценографом – Валерий Левенталь, режиссером приглашен Александр Титель. Команда именитых в музыкальном театре людей, умеющих держать баланс между субъективной волей постановщиков и объективным требованием партитуры.
Планы балета скромнее, но они тоже показательны. Ноябрьская «Спящая красавица» в новых декорациях и костюмах — оплот традиций, апофеоз идеи русского Императорского балета. Майские «Драгоценности» — конгломерат одноактных балетов Джорджа Баланчина, «русского американца», который привел классический танец в соответствие с ритмами и стилями ХХ века. А впереди (после лета) «Весна священная» — вечно авангардный Стравинский и продвинутый балетмейстер-британец Уэйн Макгрегор, моделирующий движения на компьютере. В основе «Весны» древний языческий славянский обряд, но хореограф обещает: в Большом театре появится балет не о прошлом. Скорее о будущем.
Цивилизация
