Цивилизация
Американский балетный театр для США что-то вроде нашего ГАБТа — полно «звезд», обширный репертуар и международная известность. Но есть несколько существенных различий. У нас труппа действительно большая, а в американской компании служит около сотни человек. Наш театр государственный и существует с XVIII века, а АВТ недавно праздновал 70-летие и только в 2006 году указом конгресса стал Национальной американской балетной труппой. В России слово «Большой» ассоциируется с квадригой Аполлона и красивым зданием на Театральной площади. АВТ своего помещения не имеет: несколько весенних месяцев он выступает в Нью-Йорке на сцене Метрополитен-оперы, а в остальное время кочует по родной стране и за границей. «Большой» всегда получал деньги от государства, а АВТ существует главным образом на частные пожертвования. И неплохо, надо сказать, существует: бюджет исчисляется десятками миллионов долларов. Правда заграничные вояжи, как правило, спонсируются госдепартаментом США.
Тут госдеп действует по той же схеме, что некогда советская власть: в руководящих кругах считается, что балет формирует положительный имидж страны у иностранцев. Именно так в 1960 году АВТ впервые приехал в СССР.
Нынешний американский балет в Москве – часть программы Второго международного фестиваля Мстислава Ростроповича. Фестиваль, конечно, посвящен классической музыке. А откуда в афише балет? Ольга Ростропович, дочь великого музыканта и худрук проекта, объясняет это просто: Мстислав Леопольдович любил искусство танца, весьма жаловал хорошую балетную музыку, особенно Прокофьева, дружил с Майей Плисецкой и посещал спектакли Михаила Барышникова в АВТ. Выходцы из России вообще много работали в труппе, о чем красноречиво свидетельствует и гастрольная афиша. «Матросов на берегу» в 1944 году сочинил сын еврейских иммигрантов Рабиновичей Джером Роббинс. «Тему с вариациями» в 1947 году сделал бывший петербуржец Джордж Баланчин, ранее звавшийся Георгием Баланчивадзе. «Семь сонат» совсем недавно, в 2009 году, поставил бывший худрук балета ГАБТа, ныне хореограф–резидент АВТ Алексей Ратманский.
И лишь новейший (в Москве прошла мировая премьера) балет «Тройка» принадлежит французу Бенжамену Мильпье, хореографу фильма «Черный лебедь».
«Тема с вариациями» — это рафинированное созерцание и сумасшедшая скорость. И это ностальгия Баланчина по своей молодости, по Мариинскому театру и навек утраченному Императорскому балету. Оттуда, из прошлого, принцип парадного спектакля и торжественное выстраивание пирамиды, когда кордебалет, похожий на роскошную цветочную клумбу, поддерживает танцы корифеев и обрамляет главный дуэт прима-балерины с премьером. Похоже на выход императорской четы со свитой, и у каждой девицы на голове корона. Плюс музыка Чайковского, главного балетного композитора. Плюс роскошь традиционных костюмов: лиловые и розовые «пачки» балерин расшиты золотом, а колеты танцовщиков напоминают дореволюционные офицерские мундиры. А главное, сам танец, хоть и бессюжетный, и усложненный до чрезвычайности (ни одна балерина 19 века с таким навалом техники не справилась бы), но при этом тревожно-красивый, и как раз той самой красотой, от которой млели еще наши прабабушки. Центральную партию должна исполнять балерина–комета и одновременно балерина–фея. Но основательная с виду прима АВТ Джиллиан Мерфи не та и не другая — она берет апломбом и решительной деловитостью, что, в общем, неплохо, но не совсем по теме «Темы». Вот ее партнер Дэвид Холберг — сущий эльф.
Таких волшебных стоп, кристально чистых антраша и отменных манер надо еще поискать.
«Матросы на берегу» — балет по виду и духу стопроцентно американский. Это полуэстрадное шоу — ближайший родственник бродвейского мюзикла. Да и создавали «Матросов» два будущих гения Бродвея, юные тогда Джером Роббинс и Леонард Бернстайн, впоследствии авторы «Вестсайдской истории». Они воспели горячих американских парней, которые во время войны получают увольнение на берег. Парни ловят радости жизни в нью-йоркском баре, где меряются мускулами, выделывают бесшабашные коленца и напропалую бегают за девочками. У нас подобное оптимистическое искусство когда-то называли «типичные характеры в типичных обстоятельствах». Но недаром балет в оригинале называется «Fancy free» («Свободные как воздух» или «Полет воображения»). Роббинс сумел наполнить незамысловатую историю таким забавным и отточенным до мелочей драйвом, что скучные формулировки мгновенно забываешь – и отдаешься потоку витальной радости. Особенно когда танцует Марсело Гомес — бразильский премьер труппы, мускулистый силач и превосходный актер.
Судьба резидента Ратманского в Америке сложилась хорошо: его «Семь сонат» полны элегической чувственности, и это несомненная удача постановщика. Балет возвращает к миру балетной классики. Но это не классика «Лебединого озера» или «Жизели». Это древний танцевальный язык, прошедший горнило современной хореографии, а она преобразила суть пластического высказывания. Балет сделан для исполнения на площадке без кулис, и танец возникает словно из воздуха. Три пары солистов играют во встречи и разлуки (а во что еще в балете играть?) с характерным элегическим привкусом, идущим от музыки Скарлатти: его клавирные сонаты играют на рояле «живым» звуком. Белый цвет одежд делает танцовщиков похожими на ангелов, но, видимо, падших. Потому и возможна такая пластика – идеальная и нарушающая идеальность, мятущаяся и безмятежная, скроенная как славословие и искривленная, как протест и вызов. В общем, метафора жизненного импрессионизма.
Наполнив балетные па явной страстью и скрытым страданием, танцовщики АВТ не подвели хореографа, любящего эмоциональные подтексты.
Последний балет программы сделан специально к фестивалю на музыку Баха для виолончели, которую любил исполнять Ростропович. Это оммаж АВТ персонально мастеру и дань русской теме. Слово «Тройка» можно понимать двояко — как указание на птицу-тройку и как констатацию факта (балет сделан для трех солистов). О хореографе Мильпье в Америке пишут: этот француз из Бордо «способен производить балеты с почти угрожающей скоростью». На этот раз он сконструировал балет о мужском соперничестве, что дало возможность показать трех балетных «отличников» – Александра Хаммуди, Даниила Симкина и Сашу Радецкого.
Ведущая балетная труппа США не была в России полвека, так что предложение о гастролях пришлось ко двору.
И отрадно, что гастролеров не испугали сложности типа резкой смены часовых поясов и неудобной (потому что непривычной) для американских танцовщиков покатой сцены «Большого». Последнее с непривычки посильнее, чем «Фауст» Гете. Представьте: как балерине скрутить фуэте на одной ноге, если она (нога) не находит ровной точки опоры, а центр тяжести предательски смещается? И попробуйте вдруг начать выходить на тяжелую физическую работу ночью, а спать днем. А ведь именно это делают в Москве артисты АВТ.
