Цивилизация
Наивных художников иногда еще называют аутсайдерами, имея в виду, конечно, не их положение в социуме, а прежде всего невключенность в профессиональную арт-сферу. Однако в России слово «аутсайдер» в первом его значении тоже может быть применимо. Довольно часто люди, взявшиеся за кисть в зрелом или даже преклонном возрасте, происходят «из низов». Нередки даже авторы с уголовным прошлым. Для всех них художественное творчество — это некая альтернатива тому незадачливому сценарию, по которому развивалась их жизнь долгие годы. Это возврат к детской мечте, попытка переломить судьбу. О всеобщем признании они, как правило, и не думают, поскольку знают: на «настоящего художника» нужно долго учиться, да и вообще — где я, а где тот недоступный мир с музеями, галереями, аукционами и газетными рецензиями?
Обычно вся их слава ограничивается соседскими разговорами: «Наш-то чудила третий день из дома не выходит — все рисует, Айвазовский недоделанный».
Шансов вынырнуть из такой среды и оказаться реальной знаменитостью катастрофически мало. Однако чудеса случаются. Павел Леонов из глухой ивановской деревни Меховицы может служить тому примером. Бывший столяр, лесоруб, печник, жестянщик (он сменил десятки профессий и десятки мест проживания), успевший и повоевать на фронте, и посидеть на зоне за тунеядство, впервые попробовал свои силы в качестве живописца уже в предпенсионном возрасте. Леонову несказанно повезло: его работами заинтересовались преподаватели столичного ЗНУИ (Заочного народного университета искусств), а вскоре и искусствоведы. В деревню Меховицы зачастили гости, привозившие Павлу Петровичу холсты, краски, кисти и готовые покупать его самодеятельные опусы.
Одним из главных пропагандистов его творчества стала Ксения Богемская (до своей кончины в прошлом году она работала заместителем директора ГМИИ по науке).
Собственно говоря, нынешняя выставка целиком составлена из ее коллекции: Богемская покупала у Леонова картины на протяжении ряда лет. Чем же привлекли рафинированного искусствоведа произведения полуграмотного обитателя сельской глубинки? Прежде всего, надо полагать, своей неподдельной архетипичностью и талантом автора, конечно. То, каким образом на полотнах Павла Леонова преображена реальность, заслуживало отдельного исследования (его, кстати, Богемская и произвела в монографии, целиком посвященной этому автору). Неумелость и якобы нескладность этих изображений не должны бы отвлекать от того факта, что художник создавал не просто вымышленный, а еще и весьма убедительный мир, основанный на вековой народной мечте о благоденствии. Сказочный фольклор переплелся с коммунистическими идеалами (вернее, с официальными лозунгами, предназначенными «для общего потребления). Сюда же добавились отзвуки исторических событий вроде Бородинской битвы или ссылки Пушкина в Михайловское, а также чистой воды фантазии, никакими первоисточниками не подкрепленные (помянуть хотя бы излюбленный Леоновым сюжет про русских путешественников в Африке).
Получившийся микст при всей его эклектичности и пестроте оказался на удивление жизнеспособным.
Художник приобрел широкую известность не только в России, но и в других странах: не секрет, что клуб поклонников наивного искусства весьма разветвлен и глобален. Правда, сам Леонов плодами своей популярности никак не воспользовался — просто искренне не понимал, для чего бывает нужен «промоушн» (да и вряд ли вообще слышал такое слово). Поговаривают, что сейчас автор, которому уже за девяносто, за кисть не берется по причине неважного здоровья, а развитием своей карьеры не интересуется в принципе. Может быть, он так и не поверил в байки об успехе, которые доносились из уст заезжих гостей. Привирали, небось, чтобы старика порадовать. Ведь настоящие-то художники не живут в деревне, и образование у них никак не меньше техникума. А что искусствоведы хвалят и картины покупают, так кто их поймет, столичных этих... И правда, понять мудрено. Ценность примитивного искусства осознают немногие. Но попробовать все же стоит.
