Цивилизация
Всегда кажется, что в этом мире есть еще постоянные величины. Именно поэтому сообщения о госпитализации Виталия Яковлевича Вульфа в середине прошлого месяца практически прошли ниже радаров – за время существования «Серебряного шара» успело вырасти целое поколение, а передачи Виталия Яковлевича были константой, разве что сменили семь лет назад Первый канал на второй. Не получили резонанса и новости о том, что состояние ведущего ухудшилось – несколько дней назад он был переведен в реанимацию Боткинской больницы. Вчера вечером Виталий Вульф скончался.
Тем, кому меньше тридцати сейчас, наверное, трудно представить, что головокружительная карьера, которую сделал Виталий Яковлевич на телевидении, – лишь последняя глава в его биографии.
Более того, обстоятельства всю жизнь мешали ему связать судьбу с театром. Отец, известный бакинский юрист, мечтал видеть сына продолжателем традиции и настоял на том, чтобы Вульф поступил на юрфак МГУ. Выбора не оставалось – в 1961 году он вышел из университетских стен с кандидатской степенью и по-прежнему твердым желанием никогда не вести адвокатской практики. Виталий Яковлевич любил повторять, что всю жизнь занимался только тем, что любил, и это намерение не было сломлено ничем, включая тот факт, что следующие пять лет после окончания учебы он не мог никуда устроиться на работу. Его статьи о театре, в который он ходил едва не по нескольку раз в день, не публиковали, приходилось перебиваться переводами и снимать угол на Садовом кольце.
Сам Виталий Яковлевич говорил, что предпочитает не вспоминать эти годы, и лишь отшучивался: «Это было чудное время! Я лежал на диване».
Устройство на работу в Институт международного рабочего движения Академии наук СССР – еще одна удивительная история. Вульф рассказывал, что совершенно случайно увидел в «Вечерней Москве» объявление о наборе младших научных сотрудников с ученой степенью. Его определили в правовой отдел, где он без всякого, по его словам, интереса проработал несколько месяцев. Спустя время его вызвали на ковер и сообщили, что пришло время расстаться, поскольку симпатичный человек это не профессия. Получив отсрочку в месяц (чтобы дополучить зарплату), он встретил в коридоре философа Мераба Мамардашвили, который работал в соседнем отделе. Дело в том, что институт, вообще говоря, изначально должен был заниматься изучением общественного сознания Запада, а не никаким не рабочим движением, а название было придумано исключительно ради того, чтобы его утвердил Суслов. Там работала плеяда блестящих интеллектуалов, среди которых был и Мамардашвили, который как раз и занимался изучением общественного сознания. С ним и проработал следующие тридцать лет. Там же занимался изучением движения хиппи, там защитил и диссертацию «Театральная Америка 70-х годов», благодаря которой в 1992-м отправился в Америку, где преподавал два года.
Постоянная работа, напрямую связанная с театром, позволила наконец заниматься любимым делом. В эти годы Вульф стал переводить пьесы Тенесси Уильямса, Соммерсета Моэма, Юджина О'Нила.
Кроме того, он оказался еще ближе к театральной жизни – в Москве гремели спектакли «Современника» и театра им. Маяковского, многие из актеров которых уже стали друзьями Виталия Яковлевича, а впоследствии и героями его программ.
Сами программы появились лишь в начале 90-х. По предложению Влада Листьева Виталий Яковлевич сделал передачу о Марии Бабановой, с которой общался до последних лет ее жизни. Потом была поездка в Америку, а вернувшись в 1994-м, Вульф запустил цикл программ «Серебряный шар» (с 2003 года на телеканале «Россия» — «Мой серебряный шар»; символ творческой мысли), вернувший на телевидение традицию телерассказа, пропавшую после смерти Ираклия Андронникова, сравнений с которым Виталия Яковлевич, впрочем, не любил. Почти за два десятка лет он рассказал о золотом веке советского и российского театра и кино, его героями были Ростислав Плятт, Ольга Тарасова, Олег Ефремов и многие другие. В какой-то момент круг героев расширился, перестав ограничиваться только театром, а его география вышла за пределы бывшего Союза: Ив Монтан, Грета Гарбо, Уинстон Черчилль, Теодор Рузвельт, Александр Фадеев... Несколько программ были посвящены и современным актерам – Даниилу Спиваковскому, Александру Домогарову, Андрею Панину и др.
Вульф говорил, что не может делать передачи о тех, кого он не любит, и обвинял себя в непрофессионализме – его любовь не всегда была основана на объективных критериях.
Если это и так, то зритель того не замечал – при всем обилии критиков слово Виталия Яковлевича было одним из самых весомых. Видимо, потому, что никто больше не отваживался взять на себя труд создать такой корпус программ, по которым можно изучать историю культуры второй половины XX века. Никто больше, в конце концов, не обладал вульфовской интонацией. Интонацией человека, по его самоопределению, одновременно эмоционального и рационального.
Когда Виталия Яковлевича спрашивали мнения о сегодняшнем театре, он жестко отвечал в том смысле, что театр слишком коммерциализировался, но следом вместо изобличающих тирад называл лучшие из последних постановок, за которыми не переставал следить до последних лет.
В его суждениях никогда не было заносчивости, но был аристократизм человека, который безвозмездно отдал театру свою жизнь. В одном из интервью он сетовал, что люди забыли значение слова «звезда» (тип личности, совмещающий недосягаемость для толпы и иллюзорную доступность). Он и рассказывал не о меняющихся раз в сезон селебрити, но о настоящих звездах, тактично не замечая, что уже и сам давно являлся одной из них.
