Цивилизация
Нет ничего удивительного в том, что большинство наших коллекционеров собирают прежде всего русское искусство, причем антикварного толка. Айвазовский, Шишкин, Левитан, Коровин вообще долгое время числились в фаворитах здешнего арт-рынка, пока постепенно из верхних строчек ценовых рейтингов их не начали вытеснять фигуры вроде авангардистки Наталии Гончаровой. Но в любом случае речь о художниках из России. Их работы и продаются дороже, чем произведения многих заграничных авторов. Тенденция, спору нет, патриотичная, но как же быть с пресловутой «всемирной отзывчивостью»?
С нею, если приглядеться, обстоит не так уж плохо. Речь даже не об олигархах, которые все чаще приобретают на аукционах опусы современных западных (а то и китайских) художников. На самом деле у нас немало коллекционеров, специализирующихся в разных сферах, эпохах, географических регионах и т. п. Просто они обычно не на виду. Предпочитают лишний раз не светиться на публике, и не только, кстати, из соображений безопасности, а еще и в силу особенностей своего увлечения. Серьезное коллекционирование не терпит чрезмерной огласки. Процесс этот тихий, замкнутый на круг причастных и посвященных. Бегать по городу с криками «А вы знаете, какой у меня шедевр появился?!» никто из них не станет.
Однако же, чего греха таить, в глубине души многие коллекционеры — люди тщеславные.
И в конце концов не удерживаются от обнародования своих собраний. Только делать это нужно веско, солидно, респектабельно — без мелкой суеты. Лучше всего в приличном музее.
ГМИИ имени Пушкина относится как раз к такой категории, а Михаил Ефремович Перченко — к числу наиболее авторитетных коллекционеров западного искусства. Вот они и сошлись, музей с собирателем. Да и рассудив объективно, приходишь к выводу, что эту выставку правильно было делать именно в Пушкинском. Во-первых, искусство Северной готики и Ренессанса ему по профилю, во-вторых, хороший класс произведений из частного собрания вполне позволяет им соседствовать с постоянной музейной экспозицией. И даже кое в чем ее дополнять.
У Перченко огромный коллекционерский стаж, однако к искусству Северной Европы он приобщился далеко не сразу.
По его собственным словам, сначала долго западал на русскую школу, потом несколько лет охотился за антикварными предметами ориентальной направленности — корейскими, китайскими, японскими. Но в итоге избавился от предыдущих накоплений и с чистого листа взялся за средневековую и ренессансную Европу. И за относительно короткое время достиг впечатляющих результатов. Теперь он ходит в патриархах этого коллекционерского направления. На выставке представлено лишь около трети того, чем Перченко обладает к сегодняшнему дню. Но, разумеется, все главные хиты здесь фигурируют.
К ним относятся, например, такие доски (именно доски, а не холсты, поскольку художники XV—XVI столетий гораздо чаще писали по старинке, на дереве), как «Бичевание Христа» анонимного швабского мастера или очень занятный «Портрет Иоганна Фридриха Великодушного, курфюрста Саксонского», исполненный Лукасом Кранахом-младшим. Обязательно надо упомянуть и картину «Свадебная процессия на фоне сельского пейзажа», которая является репликой одноименного произведения Питера Брейгеля Мужицкого.
Оригинал до наших дней не дошел, зато повтор, сделанный в кругу сына знаменитого голландца, позволяет составить о первоисточнике самое живое впечатление.
Для любителей громких имен назовем еще Хуго ван дер Гуса, Бартеля Брейна-старшего, Гиллиса Мостарта, Яна Массейса — с той лишь оговоркой, что их авторство установлено не стопроцентно: чаще всего фигурируют формулировки «круг» или «мастерская». Если понимать суть и технологию нидерландской или немецкой живописи того времени, оговорка не столь уж существенная. Достаточно вспомнить, что многие авторы вообще оставались безыменными и известны нам под условными обозначениями вроде «мастера Девы между Девами» или «мастера Оплакивания Тела Христова». А то и вовсе — «неизвестный верхнерейнский мастер». От подобных формулировок ни сам феномен не становится менее значимым, ни репутация собрания Перченко не страдает. Здесь действительно присутствуют ценные, иногда даже образцовые опусы.
Впрочем, директор ГМИИ Ирина Антонова на пресс-конференции выразила свое персональное мнение насчет того, что подборка полихромных деревянных скульптур будет все же покруче живописной коллекции.
Высказывание резонное. Если живопись из Северной Европы обратила на себя внимание ценителей давным-давно, то собирание объемных композиций из церковных алтарей — тренд довольно свежий. И к тому же ультрамодный в элитных кругах. Михаил Перченко на полшага опередил эту моду и стал обладателем подлинных раритетов. Разумеется, не всякий зритель с улицы отличит здесь шедевр от типичного для той эпохи экземпляра. Однако общий вид позднеготических святых Варвар, Мартинов, Доротей и Михаилов, имеющих характерные пропорции и изгибы туловища, да еще с истовостью раскрашенных, производит неизгладимое впечатление. К подобным скульптурам, порою почти монументальным, тихонечко примыкают резные сундуки, шкафы и креденцы (сей предмет мебели в русской традиции обозначается словом «поставец»).
Пожалуй, выставке слегка недостает интерактивности, стремления дополнительно развлечь посетителей каким-нибудь видеопроектом на тему готики и Ренессанса, но к этому, кстати, у разных людей бывает неоднозначное отношение. Вплоть до негативного. Что же касается экспонатов как таковых, то они образуют достойное и любопытное зрелище. Хотя бы с той позиции, что они не на гастроли к нам приехали из Голландии или Германии, а постоянно прописаны здесь же, в Москве, в почти обыкновенной квартире.
