Цивилизация
7 декабря исполнилось 100 лет со дня рождения Екатерины Фурцевой, и федеральные телеканалы не оставили это событие без внимания. В сетке передач на этой неделе присутствуют четыре программы, посвященные памяти Фурцевой. Не все политические деятели Советского Союза удостаиваются столь пристального внимания, так почему же именно Фурцева? Леонид Млечин, автор документальной ленты «Екатерина Фурцева. Женщина в мужской игре» говорит: «Людей интересует драма, и не так принципиальны обстоятельства, в которых она развивалась». А драма в судьбе Фурцевой есть. Ее жизнь была вызывающе кинематографична: громкие романы, стремительные взлеты и падения, попытка самоубийства, загадочная смерть.
Неспроста интерес к фигуре Фурцевой не ограничивается документальным кино, и к выходу готовится игровой сериал, в котором молодую Фурцеву сыграет Татьяна Арнтгольц.
Сейчас бы Фурцеву назвали «self-made woman»: она действительно сделала себя сама. Простушка из Вышнего Волочка прошла путь от заводской ткачихи до члена Политбюро, стоявшего бок о бок с Хрущевым на Мавзолее. Ее помнят как министра культуры, хотя на самом деле 14 лет на этом посту — с 1960 и вплоть до гибели в 1974 – были закатом ее карьеры, а само назначение — ссылкой.
Из родного города Екатерина Фурцева сбежала в начале 30-х: по комсомольской линии ее перевели в Феодосию, затем в Ленинград. Там она влюбилась в женатого летчика Петра Биткова и с ним переехала в Москву. Началась война, Битков ушел на фронт, а вернулся только затем, чтобы сообщить, что влюбился в другую. Фурцева окунулась с головой в работу и новый роман — со своим начальником Петром Богуславским. Когда его отстранили в ходе антиеврейской кампании, Фурцева заняла его место первого секретаря Фрунзенского райкома. Вскоре ее представили Сталину, она познакомилась с Хрущевым, и в 1954 ее назначили первым секретарем Московского городского комитета КПСС.
Фурцева фактически становится хозяйкой столицы — разворачивает строительство «хрущевок», курирует стройку «Лужников».
Дальше все идет по нарастающей: в 1957 году Фурцева уже член Президиума ЦК. Когда Молотов и Маленков совершили на заседании попытку сместить Хрущева, Фурцева приняла его сторону: сказав, что идет в туалет, она бежит в свой кабинет, вызывает Жукова и других сторонников генсека. Переворот подавлен, Хрущев ввел Фурцеву в члены Политбюро, но его благодарность недолговечна. Поговаривают, что Фурцева позволила себе раскритиковать Хрущева в телефонном разговоре, не зная, что он записывается, — и в следующем составе Политбюро ее уже не было. Фурцева восприняла это как личное предательство и перерезала вены — ее спасли, но на Хрущева отчаянный жест не произвел должного впечатления. Он лишь съязвил что-то насчет климакса и назначил Фурцеву министром культуры. Для Фурцевой это было равносильно краху.
В то время бытовал анекдот:
Вернисаж. Билетерша требует:
— Ваш билет!
— Я Пикассо.
— Докажите.
Пикассо рисует голубя мира, и его пропускают. Следом за ним идет Фурцева — и тоже без билета.
— Мы только что пропустили без билета Пикассо и вас пропустим, если вы докажете, что вы министр культуры СССР.
— А кто такой этот Пикассо?
— Проходите, товарищ Фурцева!
На посту министра культуры Фурцева руководствовалась личными пристрастиями.
Она не понимала авангард, поэтому поддержала разгром выставки в Манеже. Зато благоволила Плисецкой, Зыкиной и покровительствовала Олегу Ефремову, в которого, говорят, была влюблена. Она участвовала в травле Пастернака и Солженицына и в то же время организовала выставку Шагала, отвоевала здание театра «Современник», возобновила Московский кинофестиваль и в 1963 году помогла Чухраю присудить главный приз ММКФ «8 ½» Феллини.
В 70-х ее начали потихоньку выживать и едва не выгнали из партии, когда она купила для дачи списанный из Большого театра паркет.
В ночь с 24 на 25 октября 1974 года Фурцева была найдена мертвой: официальное заключение гласило «сердечный приступ», однако поговаривали о самоубийстве.
Фурцева была единственной женщиной, ставшей членом Политбюро.
Ее судьба, кажется, неизбежно толкает к разговору о гендерных нюансах партийной карьеры. Любопытно, что даже названия двух документальных фильмов о Фурцевой практически совпадают: ленту «Екатерина Фурцева. Женщина в мужской игре» показал во вторник ТВЦ, а «Мужские игры Екатерины Фурцевой» — в среду НТВ. Самый же масштабный фильм о Фурцевой — трехсерийную картину «Екатерина III» — представил Первый канал.
Олег Штром (автор полнометражной «Скалолазки» с Дмитрием Нагиевым) переводит жизнь Фурцевой на язык современного кино. Ключ к теме он находит тоже очень современный: история Фурцевой превращается в драму карьеристки. Вместо слова «партия» здесь можно было бы подставить название любого крупного холдинга — «Газпрома», например — и ничего бы не изменилось. «Екатерина III» по большому счету фильм не о министре культуры или члене Политбюро —
он о женщине-руководительнице, которой постоянно приходится жертвовать радостями простого женского счастья.
Все это, конечно, уже было. В 1979 году Николай Обухович снял документальный фильм «Наша мама — герой» про другую ткачиху — Героя социалистического труда. Картина совершила революцию в жанре героического портрета и легла на полку на 10 лет: советские хроники об ударнице производства перемежались семейными кадрами — папа ведет домашнее хозяйство, сын опять не дождался маму. Но если Обухович обходился красноречивым противопоставлением сюжетных линий, то Штром использует игровые вставки, а свои претензии герои озвучивают в лоб: «Мне нужна обычная жена». — «А я кто?» — «Ты комсомолка».
Хроник с участием Фурцевой вообще не так много — они, как и бессменные комментаторы (Любимов, Волчек, Плисецкая, Табаков) переходят из фильма в фильм. Основной массив «Екатерины III» составляет как раз игровая часть, которая оживляет Фурцеву и ее кавалеров. Фильм Штрома — кино чисто женское: большинство деяний Фурцевой остается за кадром, и за что ее, собственно, прозвали «Екатериной III», из фильма не очень-то неясно.
События из жизни Фурцевой здесь показаны сквозь призму женского взгляда.
Война увела у нее мужа, поездки на заграничные фестивали подарили увлечение модой, гастроли театра «Ла Скала» вылились в платонический роман с его директором.
«Екатерина III» не дань романтизации советской эпохи, в которой часто обвиняют современное телевидение. Скорее, это не менее печальная история о сериализации окружающей действительности. Согласно нынешнему телеформату, герои обязаны устраивать «Санта-Барбару» — заламывать руки, бросаться на шею и заливаться слезами, — кем бы они ни были, очередной рабыней Изаурой или Екатериной Фурцевой.
