Цивилизация
Квартет под названием AES+F (это аббревиатура фамилий художников Татьяны Арзамасовой, Льва Евзовича, Евгения Святского и Владимира Фридкеса) относится к довольно небольшому числу российских авторов, раскрученных на Западе. Их специализацию можно условно поименовать апокалиптической футурологией, поскольку в своих работах они нередко обращаются к символическим образам тревожного будущего. Многим запомнился их пятилетней давности видеопроект «Последнее восстание», где в гламурно-рекламных формах преподносились сцены подросткового насилия.
Нынешний опус «Пир Трималхиона» развивает тему грядущего конца света несколько на иной лад.
Премьера этой девятиканальной, практически круговой видеоинсталляции состоялась прошлым летом на Венецианской бьеннале. За минувший год авторский коллектив свое произведение усовершенствовал и добавил к нему подборку больших цифровых картин с мизансценами того же свойства, что встречаются на видео. Для показа инсталляции в «Гараже» выстроен специальный павильон, оказавшись в центре которого, зритель должен вертеть головой на 360 градусов. Старание будет вознаграждено эстетическим эффектом, редко достигаемым в жанре видеоарта. Соединив компьютерную анимацию с костюмированной съемкой реальных актеров, AES+F разворачивают перед публикой эпохальное «полотно», где происходит почти ритуальное действо. В декорациях некоего пятизвездочного отеля происходит странноватое, слегка пугающее слияние постояльцев с персоналом.
Из названия проекта легко догадаться, что отправной точкой для этого проекта послужила глава из «Сатирикона» древнеримского литератора Петрония Арбитра.
Но даже намека на экранизацию чего бы то ни было не предполагается. Античные эпизоды разврата и чревоугодия перевоплощены в изящную пантомиму, в каскад псевдорекламных роликов с завораживающими и довольно загадочными сюжетами. Но общий смысл все же понятен: мир консюмеризма красиво загнивает, мутирует, движется к катастрофе. Мысль не нова, однако для создания этапных произведений искусства вовсе не обязательно руководствоваться какими-то сверхоригинальными идеями. Впечатление этапности «Пир Трималхиона» рождает вполне уверенно – пусть даже этапность эта касается творчества отдельно взятой группы художников.
По соседству (благо места в «Гараже» хватает) разместилась инсталляция относительно молодого итальянца Франческо Веццоли.
Речь о презентации перформанса, который Веццоли посвятил знаменитому балету «Бал» в постановке Джорджа Баланчина и со сценографией сюрреалиста Джорджо де Кирико. Постмодернистская интерпретация балета представлена на экране, а в качестве выставочного антуража выступают затейливые костюмы на манекенах, игривые коллажи, имитирующие живопись, и поклеенные по стенам на манер обоев парафразы плакатов Родченко. Затея выглядит чересчур манерной, но любители подобной стилистики всегда найдутся.
А бельгийский немец Карстен Хёллер привез к нам свои «Гигантские трехчастные грибы» — пять трехмерных объектов из пластика, представляющих собой гибридные и изрядно увеличенные копии поганок и мухоморов.
Судя по всему, Хёллер основательно задвинут на шаманизме и его культурологических последствиях для человечества. Арт-объекты в форме грибов-галлюциногенов должны бы восприниматься в качестве оды их удивительным свойствам, но если вы не поклонник шаманских практик, инсталляция вряд ли возьмет вас за душу.
Наконец, в отдельном зале представлена архивная выставка «100 лет перформанса», специально для Москвы подготовленная кураторами из нью-йоркского Музея современного искусства (МоМА).
Экспозиция представляет собой ряд мониторов, где крутятся записи знаменитых или хотя бы нашумевших в свое время перформансов. Видео подкрепляется фотографиями и добросовестными экспликациями, из которых можно уразуметь, что здесь к чему. Заявленную сотню лет, впрочем, выставка охватывает довольно условно: за первую половину этого срока отвечает разве что «Манифест футуристов» Филиппо Томмазо Маринетти. Визуально документированная история движения начинается с конца 1950-х, и в этой хронологической части устроители проявили похвальную дотошность.
Фигурируют и представления легендарного Ива Кляйна, и перформанс Йоко Оно «Вырезка» 1965 года (это где зрители ножницами отхватывают фрагменты одежды у неподвижно сидящей авторши), и «Энергия покоя» Марины Абрамович, стуком своего балканского сердца отвечающей на угрозу быть застреленной из лука. Образчики «венского акционизма» соседствуют с перформансами made in China, безалаберные хипповские интонации — с преувеличенной брутальностью. Пожалуй, эта выставка все же не сумеет навербовать большого числа новых адептов жанра, но понять с ее помощью, как тот самый перформанс эволюционировал, получится у многих наверняка.
