Цивилизация
Похоже, отечественное кино, потеряв последние крохи зрительского доверия и последовательно облажавшись по всем фронтам — кинофантастике, мелодрамам, костюмным историческим лентам, масштабным боевикам, малобюджетным комедиям etc, плюнуло и решило начать все сначала, исполнив полюбившиеся «Валенки». Круг замкнулся — возвращаемся к тому, с чего начали десятилетие назад, на стыке 90-х и нулевых. К жанру, который зрительский интерес, собственно, тогда и пробудил. К бандитской драме.
Не то заново начинаем, не то точку ставим.
Наши достижения здесь, как известно, исчерпывались тремя большими Б — «Братом», «Бригадой» и «Бумером». Стартовавшая в четверг в прокате «Чужая», похоже, имеет хорошие шансы внести в этот список некое алфавитное многообразие.
Итак, опять веселые 90-е – опять четверка крепких стриженых пацанов в черных кожаных куртках несется куда-то на подержанной иномарке. На сей раз в Чехию. У севастопольских бригад война. Бабая, положившего из «люггера» троих (было бы четверо, но ствол заклинило) приняли мусора и усиленно колют на предмет показаний. Местный авторитет Рашпиль, дабы избавить незадачливого подчиненного от соблазна «запеть», отправляет Малыша с его ребятами – Соплей, Гирей и Шустрым – в Прагу за бабаевской сестрой Анжелой, по кличке Чужая.
Вот только Чужая эта окажется «сукой редчайшей, редкой масти тварью» и все перерешает по своему, напустив на пути кровищи, как на бойне.
Книга Владимира «Адольфыча» Нестеренко, по которой сделан фильм, изрядно нашумела в окололитературных кругах лет пять назад – и нашумела вполне заслуженно. Написанная в пику «Бумеру» как сценарий «правильного» фильма о братве, где все будет «как на самом деле», она отличалась предельной психологической достоверностью, натянутым струной сюжетом, неподдельным драйвом и совершенно шикарным языком. Вольные упражнения Адольфыча в матерно-жаргонных диалогах заставляли патентованных филологов становиться на четвереньки и завистливо выть на Луну.
Именно поэтому экранизацию поклонники книги ждали с изрядной тревогой: киношники наши, как известно, дестроеры знатные, им только в руки дай что-нибудь.
Опасения усугублялись еще и тем обстоятельством, что киноверсия «Чужой» была принципиально «ничьей», безликой.
Ни о режиссере, ни о занятых в фильме актерах никто не мог сказать ничего определенного: Антон Борматов доселе отметился лишь двумя нешумными телесериалами, актеров тоже набрали незасвеченных, главную героиню так вообще выдернули из театра города-героя Севастополя. Собственно, глаз в титрах цеплялся лишь за две фамилии: продюсерами фильма выступили Константин Эрнст и Игорь Толстунов. Этот дуэт недавно уже нашумел на всю страну сериалом «Школа», и никто бы не рискнул предположить, что они выкинут на этот раз.
Опасения, впрочем, оказались напрасными.
Ключевое для «Чужой» слово — адекватность.
Фильм абсолютно адекватен сценарию. На экране абсолютно адекватные 90-е, воссозданные с каким-то даже оголтелым перфекционизмом. Все персонажи живые, без малейших примесей картона, и ведут себя именно так, как должно. На убеждение зрителя в реальности происходящего работает все: ни одного узнаваемого лица в кадре, все предельно аккуратно, все ходят по струнке, никто не тянет одеяло на себя – ни режиссер, ни оператор, ни Кирилл Полухин (Малыш) с Натальей Романычевой (Чужая), вытягивающие на себе первую и вторую половину фильма соответственно. В итоге степень достоверности происходящего для нашего неизбалованного зрителя создается запредельная.
Что остается фильму в условиях «все как в жизни»? Правильно – сама история. Тут уже сам рассказ или везет, или не везет весь этот поезд.
История, рассказанная Нестеренко, как я уже говорил, писалась в противовес «Бумеру». То есть безо всякой романтизации, без соплей и сантиментов, без морализаторства – неприкрытая правда жизни, неприглядная изнанка социальных механизмов, двигающих парнями с голдами на бычьих шеях, прущих по жизни ледоколами, в лобовую. Но история эта, при всей ее аутентичности, литературная. Это все-таки «роман», одна из тех баек, что рассказываются на пересылках по десятку за ночь, следуя принципу «не приврешь – не интересно».
И слава богу, потому как вместо пугающе лаконичного документа эпохи мы получили многослойный рассказ, в котором каждый умеющий и желающий искать смысл найдет свое.
Кто-то вытащит сагу о безжалостном фатуме, сначала не оставившем людям выбора, а потом будущего и равнодушно смахивающем отыгравшие фигурки с доски. Другой – рассказ о безоглядной и обоюдоострой силе любви, пламя которой может оказаться смертельно опасным и для ее носителя. Третьи увидят там горькую притчу о том, что в условиях, когда рушатся все устои, самым сильным оказывается не тот, кто идет против правил, а тот, кто никакими правилами в принципе не скован, ни извне, ни внутри.
Но лишь до тех пор, пока устои рушатся. Как только приходит время собирать разбросанные камни, эта ничем не стесненная внутренняя свобода из достоинства превращается в приговор, а выживание оборачивается обреченностью.
Ничего личного, просто времена изменились.
К сожалению, именно это обстоятельство и омрачает перспективы этого, безусловно этапного, фильма. При всех своих достоинствах, «Чужая» вряд ли повторит прокатную историю «Бумера», на стезю которого ее старательно подталкивают создатели. Прокатчики явно делают ставку на «сарафан» — под него заточена и вся нетривиальная рекламная кампания фильма (чего стоит один ход с вброшенной в сеть псевдоэкранкой, вместо которой скачавшие обнаруживали в 1,4 Гб файле 8-минутный ролик в HD-качестве, в котором Рашпиль изысканно и не стесняясь в выражениях опускает скачавшего за нищебродство и отсутствие самоуважения).
Рад буду ошибиться, но боюсь, что весь этот фейерверк креативности и профессионализма просто мало кто заметит, и «Чужая», собрав «среднетипичные» 5–7 миллионов, тихо уйдет с экранов.
«Бумер», окупившийся и принесший прибыль на «сарафанном радио» и переполненных залах, вышел все-таки в начале нулевых — идеальное время для того, чтобы «остановиться, оглянуться» на только минувшие 90-е, ответить себе на вопрос «Что это было?». А сейчас… «Сарафан» обеспечивают люди, а кроме адекватности есть еще актуальность.
Недавно с армейским дружком болтали. «Серегу, земана моего, — говорит, — помнишь? Мы же с ним потерялись, когда я после дембеля в мореходке восстановился, а он в братву ушел. А тут встретил случайно. Таксистом работает, нормально все».
