Цивилизация
То ли это национальный тренд, то ли просто тенденция данного фестиваля, но в программе «Кинотавра» продолжаются поиски. Все ищут, ищут, ищут... Главным образом, себя.
В картине «Кто я?» Клима Шипенко себя ищет Паша, персонаж Александра Яценко (его герой традиционно немногословен: большую часть фильма он, жалостливо глядя в камеру, бубнит «Не помню»).
Потерял себя Паша конкретно, вплоть до полной амнезии.
То есть он знает, когда началась Вторая мировая, может спеть песню Галанина, но вот сказать, как его зовут, есть ли у него родственники, откуда он и как сюда попал, герой не в состоянии. Пашино беспамятство крайне соблазнительно — ему не сочувствуют, ему завидуют, потому что он не ведает ни разочарований, ни обид. Рядом с ним окружающие чувствуют дискомфорт: глядя на человека, полностью лишившегося собственного «я», нельзя не задуматься о том, что составляет суть твоей жизни.
В прошлом году учившийся кинопроизводству в США Шипенко представлял на «Кинотавре» свой первый фильм — бандитскую сагу «Непрощенные».
Теперь, как гласит программка фестиваля, перед нами «трагический детектив», причем не с кем-нибудь, а с Жанной Фриске и Сергеем Галаниным.
Оба, впрочем, изображают здесь самих себя. Галанин совсем себя: он выступает на концерте, на котором оказываются герои. А Фриске почти себя: она играет гуляющую по Севастополю знаменитую актрису, с которой Паша заводит романтическое знакомство. В связи с «Непрощенными» чаще всего вспоминали Гая Ричи, у фильма «Кто я?» не менее высокие ориентиры: в интервью Шипенко рассказывал, что вдохновлялся Финчером и Жапризо.
В фильме Шипенко есть очень большой минус и очень большой плюс.
Минус – чудовищно банальные, затянутые диалоги. В некотором смысле они оправдываются развязкой, по крайней мере можно объяснить, почему они именно такие. Но слушать бесконечное: «Я хотел подарить девушке духи». — «Какие?» — «Шанель». — «Мои любимые». — «Бери, мне будет приятно». — «Хочешь услышать аромат?» — «Да. Красиво!» — «Правда, красиво?» — невыносимо. С другой стороны, плюс настолько велик, что, кажется, сведет на нет подавляющее большинство кинематографических претензий.
Речь об обнаженке с Фриске.
Ее тут много — и с той стороны, и с этой, а теперь сверху, и сбоку, и еще раз, по новой. В общем, не до философских глубин, диалогов и прочих мелочей.
В следующем фильме конкурсной программы, «Другом небе» Дмитрия Мамулии, тоже шли поиски. Только не себя: себя ищут гламурные персоны (как в «Золотом сечении») или асоциальные интеллигенты (как «В пропавшем без вести») — те, у кого есть на это время и силы. Али из Средней Азии, вынужденный впахивать с утра до ночи, чтобы снимать комнатушку для себя и сына, отлично знает, чего он хочет. Он перебрался из родной деревни в большой город в поисках жены, которая когда-то давно оставила семью и уехала на заработки. Он почти не говорит по-русски и все тяготы принимает с кротко опущенной головой.
Но это не смирение человека, которому наплевать на то, что с ним будет, — это смирение принять все, даже самые сильные удары, чтобы достичь цели.
Для Мамулии, писателя, поэта, выпускника философского факультета Тбилисского университета, а затем высших курсов сценаристов и режиссеров, «Другое небо» — первый полнометражный фильм. Смотреть его почти физически тяжело – в той же мере, в какой тяжело смотреть картины фон Триера. Фильм беспросветный, страшный, мрачный и, наверное, можно сказать, что ориентированный на фестивали. Но, как бы то ни было, он одним из первых в нашем кино поднимает тему приезжих гастарбайтеров. Не в абсурдистском ключе, как у Хлебникова в «Сумасшедшей помощи»:
вся чернуха «новой волны» вроде «Бубна, барабана», «Волчка» и «Сказки про темноту» покажется на фоне «Другого неба» легкомысленной мелодрамой.
Это взгляд из другой вселенной, у которой другая земля и другое небо. Это фильм про других людей, которые ходят по тем же улицам, что и мы, но живут совсем другой жизнью. Они существуют в мучительной изоляции, ютятся в нищенских условиях, они вынуждены засунуть подальше гордость и молча принимать подачки как подарки судьбы, потому что знают — на их отнюдь не теплое местечко выстроится очередь желающих.
Чтобы все-таки закончить на оптимистичной ноте — минутка смеха. На пресс-конференции «Золотого сечения» пытались осмыслить фильм Дебижева. Безрезультатно. Алексей Серебряков честно признался: «Я не понял ничего». Когда актера спросили, как он находил с Дебижевым общий язык на съемочной площадке, актер надолго задумался, а затем ответил: «Без грибов было сложно. С грибами легче. Так и работали».
