Цивилизация
— По форме «Принц Персии» — сказка, но для сказки эта история чересчур жестокая, вам не кажется?
Майк Ньюэлл: В Библии очень много разного рода историй, в частности есть рассказ о Ное. Бог разозлился на людей и решил их уничтожить, а Ной уговорил его отказаться от этой затеи, пока на земле имеется хоть один праведник. Бог сказал: «Хорошо, обещаю больше не трогать человечество. Но люди должны стать лучше. А символом моего обещания станет радуга: каждый раз, когда после дождя на небе появится радуга, это будет напоминанием». Наша история чем-то похожа на эту притчу (по сюжету «Принца Персии», боги рассердились на людей, но за них вступилась праведная душа; имеется также символ договора между богами и людьми — «Парк культуры»).
— Вы верите в чудеса?
Джейк Джилленхол: Это зависит от того, что вы называете чудом. Я думаю, что необыкновенные вещи происходят каждый день. И я думаю, что наш мозг обладает гораздо большими возможностями, чем принято считать.
— Волшебный кинжал в фильме позволяет поворачивать время вспять и менять прошлое. А вы хотели бы что-то изменить в своей жизни?
Джемма Артертон: Лично я бы ничего не хотела менять. Думаю, мы должны двигаться вперед: все, что случается, — случается по какой-то причине.
— На съемках вы много работали с лошадьми. Вам удалось с ними подружиться?
Д. Д.: О да, мы стали очень близки с моим конем. Он переехал в Лос-Анджелес, снимает квартиру. Я не могу описать словами то, что к нему чувствую. Он мой лучший друг. Я говорил с ним вчера вечером по телефону: мы немножко всплакнули, поболтали о фильме, я сказал ему, что он прекрасно выглядит в кадре. Знаете, это особенные отношения. Спасибо за вопрос.
— С какими сложностями вы столкнулись на съемках в Марокко?
Д. А.: Песок очень раздражал! Он был повсюду, особенно когда мы снимали в пустыне, даже в кровати, потому что его приносило ветром. А когда мы вернулись в Лондон, много недель спустя, мы все еще продолжали находить песок в местах, которые вы даже не можете себе представить!
Д. Д.: Сложнее всего было сниматься со страусами. Они такие страшные! Для меня самый жуткий момент — когда Альфред Молина страуса целует.
— Пересматриваете ли ваши собственные фильмы и какие эмоции при этом испытываете?
Д. А.: Очень странное чувство — видеть себя на экране. Этим и хорош театр: ты никогда не видишь со стороны своего исполнения. Просто играешь. Чем дольше я работаю, тем это сложнее, хотя в самом начале карьеры я ужасно радовалась, глядя на себя.
М. Н.: Я никогда, никогда не пересматриваю свои фильмы. Потому что они всегда не так хороши, как я надеялся. Это не перфекционизм, просто, когда я смотрю фильм, я сразу вижу, что бы я хотел в него добавить. Есть вещи, которые я, возможно, хотел бы добавить, но по каким-то причинам этого не сделал. Ведь каждый фильм — титаническая битва между режиссером, студией, продюсером, актерами, сценаристом... Абсолютно невозможно сделать все правильно.
— Мистер Ньюэлл, согласно imdb.com вы подписаны на фильм про Литвиненко. Это так?
М. Н.: Этот проект завис. Есть только сценарий, но нет ни денег, ни актеров, ни перспектив на то, что фильм будет хоть когда-нибудь снят. То бишь это всего лишь проект, в котором я потенциально заинтересован. А заинтересован я потому, что в этой истории никто не понимает мотивов. Не хочу быть найденным убитым в московском отеле, так что повторяю: это только план, никаких съемок не было.
— Джемма, чем вас можно смутить? И от кого вы получили самый запоминающийся комплимент?
Д. А.: Всем! Если кто-то скажет мне что-то приятное, я тут же вся краснею — щеки, уши. Как-то я давала в Лондоне серию интервью и к четырем часам была красная как помидор, потому что мне пришлось смущаться целый день. Мне сложно воспринимать комплименты, я стесняюсь. Сложно говорить на чужом языке, я немного говорю по-испански, но, когда меня просят сделать это на камеру, я снова краснею. Самый лестный комплимент я получила от Майкла Кейна. Он прислал мне письмо, в котором было написано, что ему нравится то, что я делаю, и что я замечательная актриса.
— Джейк, вы авантюрист?
Д. Д.: Да! (Смеется.) Никто не знает, сколько нам отпущено времени, так что надо проводить его с пользой. Где бы я ни был, всегда стараюсь что-то попробовать, влипнуть в какие-нибудь неприятности. В этом смысле я авантюрист.
— Кто был главным боссом на съемочной площадке — продюсер Джерри Брукхаймер иди режиссер Майк Ньюэлл?
Д. Д.: Я сам себе босс! (Смеется.) Если серьезно, то думаю, что Джерри. Когда его имя есть в титрах, то это фильм Джерри Брукхаймера.
