Умер писатель Владимир Васильевич Карпов. Да, да, тот самый — «литературный генерал» и полковник запаса, разведчик и сталинист, боксер и исследователь, Герой Советского Союза и редактор журнала «Новый мир», политический заключенный и глава советских писателей.
Человек нереальной, какой-то даже неправдоподобной биографии, как будто бы специально выдуманной для авантюрного романа.
Владимир Васильевич Карпов родился 28 июля 1922 года в Оренбурге, однако вырос и закончил школу в Ташкенте. Тогдашний Ташкент был удивительным городом — космополитичным до мозга костей, собравшим своих жителей со всех городов и весей. Приведу только один пример – в школе Карпов очень увлекся боксом, зачитывался «Мексиканцем» Джека Лондона, а когда пришел в боксерскую секцию, премудростям боя его стал учить Сидней Джексон — человек необычайной судьбы. Профессиональный боксер, бывший чемпион США, готовившийся к матчу на звание чемпиона мира, он волею судьбы оказался в России, после революции вступил в Первую интернациональную роту рабочего полка, воевал с белогвардейцами, а затем много сделал для развития школы советского бокса, стал заслуженным тренером СССР.
Карпов, кстати, делал в боксе неплохие успехи — уже будучи курсантом Ташкентского пехотного училища, стал чемпионом Узбекистана и республик Средней Азии по боксу в среднем весе.
Впрочем, спортивная карьера вскоре была прервана — курсант Карпов стал заключенным Карповым, осужденным на пять лет. Вот как он сам рассказывал о причинах ареста:
«Я уважал и уважаю Ленина, а тогда, в 41-м, мне показалось, что его стали забывать в угоду Сталину, чье имя звучало отовсюду. Однажды читал брошюру о работе «Что делать?» и обратил внимание, что авторами Сталин упоминается чаще Ленина. Я поделился наблюдением с товарищем, которого знал со школы. Сказал: «В 1902 году, когда Владимир Ильич написал эту работу, он не был знаком с Иосифом Виссарионовичем, впервые они встретились в 1907-м...» Все ссылки на Сталина я подчеркнул в брошюре синим карандашом, а на Ленина — красным. И... понеслось. Меня взяли на заметку, а потом арестовали».
Сидел в Тавдинлаге, после начала войны регулярно писал Калинину, просился на фронт. В конце 1942 года наконец-то был отправлен на фронт, в составе штрафной роты 629 стрелкового полка 134 стрелковой дивизии воевал на Калининском фронте. Воевал хорошо, получил медаль «За отвагу», потом орден Красной Звезды, стал командиром отделения, затем взвода. В феврале 1943 года за проявленное отличие в боях с Карпова была снята судимость. В том же году вступил в партию. Войну Владимир Васильевич прошел на самом ее острие, тянул солдатскую лямку на одном из самых опасных участков, в полковой разведке. Неоднократно ходил за линию фронта, имел на своем счету множество «языков», как личных, так и в составе группы.
В 1944 году 22-летнему лейтенанту Владимиру Карпову (который, впрочем, только что получил третью звездочку) было присвоено звание Героя Советского Союза.
Потом было тяжелое ранение, госпиталь, высшая разведшкола. Уже после войны Карпов заканчивает в 1947 году Военную академию им. М. В. Фрунзе, затем Высшие академические курсы Генерального штаба. В Москве отсиживаться не стал, по его просьбе Карпова направляют служить в родные места, в Туркестанский военный округ. Там он прослужил 10 лет в не самых завидных местах — «Есть в Союзе три «дыры» — Карши, Кушка и Мары». Был заместителем начальника училища по строевой части в своем родном училище в Ташкенте, командовал полком на Памире, в Кара-Кумах, затем стал заместителем командира и начальником штаба дивизии на Кушке.
В 1965 году полковник Владимир Карпов уходит в запас.
Куда податься, сняв погоны, особых вопросов не возникало. Печататься Карпов начал с 1945 года, в 1954-м закончил вечернее отделение Литературного института им. А. М. Горького, в 1962 году был принят в Союз писателей СССР, к моменту увольнения со службы выпустил уже несколько книг.
Книги выходили одна за другой: повести «Двадцать четыре часа из жизни разведчика», «Полковые маяки», «Командиры седеют рано», «Жили-были разведчики», «Солдатская красота»; романы «Вечный бой», «Маршальский жезл» и «Полководец», удостоенный Государственной премии. Особо стоит вспомнить автобиографическую повесть «Такая работа», позже переросшую в роман «Взять живым!». Даже высокий «номенклатурный» статус автора ничего в Советском Союзе не гарантировал — как вспоминал сам Карпов, эта книга постоянно издавалась с купюрами, и только в 1997 году вышло наконец полное издание.
Писал Владимир Васильевич — пожалуй, слово «странно» будет самым верным.
Суконный язык военных сводок и мемуаров военачальников щедро разбавлялся множеством фактов, сведений, цитат, материалов бесед автора с разными людьми, собственными размышлениями и комментариями. Сам он назвал это «литературной мозаикой».
Про «номенклатурность» сказано было не зря — демобилизованный полковник довольно быстро стал «литературным генералом». С 1966 года — заместитель главного редактора Госкомпечати Узбекской ССР; с 1973-го — первый заместитель главного редактора журнала «Октябрь», главным редактором которого был знаменитый Всеволод Кочетов; в 1979–1986 — первый заместитель главного редактора журнала «Новый мир». В 1983–1986 годах Владимир Карпов возглавлял этот журнал, а с 1986 по 1991 год был первым секретарем правления Союза писателей СССР.
Званий и регалий у него было предостаточно:
кандидат в члены ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР 11-го созыва, почетный член Академии военных наук России, Лауреат премии им. А. А. Фадеева, премии Министерства обороны СССР и Государственной премии, почетный гражданин города Ташкента, награжден орденами Ленина, Октябрьской революции, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.
Но опять-таки назвать его номенклатурным мракобесом язык не повернется. Достаточно только того факта, что именно усилиями этого правоверного коммуниста в русскую литературу вернулся Николай Гумилев. Первое советское издание — однотомник в Большой серии «Библиотеки поэта» — вышло с предисловием Владимира Карпова, выдержанном в стиле «хоть и враг был, но поэт сильный, надо знать». И нынче исследователи творчества поэта пишут:
«Однако будем справедливыми, Карпов был первым «начальником литературы», кто взялся открыть Гумилева.
Робко, с оглядкой, как бы примиряя власть и Гумилева, Карпов увещевает нас, что Гумилев, хотя и невиновен, все же по старой офицерской дружбе обещал что-то бывшим сослуживцам-офицерам».
В новые времена Карпов остался все таким же правоверным коммунистом и искренним сталинистом. Выпускал статьи, обличал сионистов, анафемствовал новой власти, писал книги про маршала Жукова, выпустил за свой счет двухтомник о Сталине «Генералиссимус». О своей жизни в последние годы говорил так: «Я получаю пенсию, и этого мне вполне хватает на жизнь. А вот чтобы издать эту книгу, я продал машину, ковры с дачи и даже украшения жены. Ни одно демократическое издательство не захотело печатать объективное произведение о Сталине».
Эту его книгу я как-то рецензировал.
Очень многословная, предельно эмоционально написанная, конечно же, идеологически перегруженная, она была полна лозунгами и ошибками. Верные и выдержанные оценки в ней соседствовали с откровенными историческими фальшаками. В общем, на историческое исследование никак не тянула. Но при этом была очень точным документом эпохи, артефактом, сохранившим эмоциональное состояние военного поколения в 90-е годы. Люди идеи, потерявшие свою страну, которой отдали всю жизнь, они вынуждены были доживать век под лозунгами, которые ненавидели и потому боролись яростно и убежденно. Стояли за свою правду до конца, где-то в глубине души, наверное, понимая, что бойцы они — хотя бы вследствие возраста — уже аховые. Но и сдаться и смолчать тоже не могли.
При всех благоглупостях, совершаемых в последние годы, безнадежно устаревшей риторике и старческой беспомощности в борьбе на идеологическом поле, у Карпова, как и у многих из его поколения, есть одно качество, перед которым почти невозможно устоять, если, конечно, с совестью все в порядке. Дело даже не в биографии, смолоду выписавшей им пожизненную индульгенцию — «они сражались за Родину».
Дело в том, что они — не в пример нам — были очень цельными людьми.
С их воззрениями можно соглашаться или не соглашаться, но не уважать их нельзя. Они верили. Верили искренне и готовы были платить за эту веру самую высокую цену. Всю свою жизнь, от ранней молодости и до глубокой старости, они искренне служили одной и той же идее. На служение ей они положили всю свою жизнь, и принесенные жертвы были такими, что дай бог нам никогда не узнать эту цену. Они всегда говорили одно и то же, не подлаживаясь и не пугаясь никаких обвинений. Они так и остались воинами, у них были идеалы, и за эти идеалы они дрались всю жизнь — от разбиваемых пулями черепов и всаженных под лопатку ножей на фронте в молодости до пишущей машинки на столе и интервью о лживости сериала «Штрафбат» в старости.
Для полковника Владимира Карпова борьба закончилась сегодня.
Покойся с миром.
Прощание с Владимиром Карповым пройдет 21 января в Доме литераторов, в этот же день он будет похоронен на Троекуровском кладбище.