Милорад Павич говорил, что родился на берегу одной из четырех райских рек. Так или иначе, событие это случилось в Белграде, на берегу Дуная в 15 октября 1929 года в 8 часов 30 минут. Так он писал в своей автобиографии, и в его случае такой точностью в описании событий лучше бы не пренебрегать. Павич считал, что писательский дар получил по наследству (по отцу в его роду были писатели еще в 18 веке) и с детства мечтал продолжить семейные традиции. Образцом для подражания для Милорада стал его дядя Никола Павич – известный в середине прошлого века сербский писатель и отличный рассказчик. В его семье вообще любили рассказывать истории, которые, по собственному признанию писателя, составили в дальнейшем его начальный писательский багаж.
Первые рассказы Павич опубликовал в школьной газете в конце 1940-х.
В 1953 году он закончил философский факультет белградского университета, а позднее стал доктором философских наук в области истории литературы университета Загреба. Продолжая писать стихи и рассказы, он долгое время не посвящал себя любимому занятию полностью, преподавая в европейских университетах.
Слава пришла в 1984 году, когда был опубликован первый бестселлер Павича, едва ли не лучший его роман «Хазарский словарь». Сам он иронично говорил, что в 1984 году из самого нечитаемого писателя своей страны превратился в самого читаемого. Сербский писатель предложил взамен привычного линейного романического повествования энциклопедическую интерактивную структуру, которую автор сравнивал с логикой сновидения. Этот роман-мистификация до сих пор поражает умы молодых читателей. Многие считают, что, выстроив рассказ по принципу гиперссылок, Павич предвосхитил появление интернета. Так или иначе, с этого момента, по его словам, в его жизни становилось все меньше биографии и все больше библиографии.
С этим определением трудно спорить – о романах Павича всегда говорили куда больше, чем о нем самом.
После «Хазарского словаря» он продолжал исследовать возможности нелинейного повествования, выпустив роман-клепсидру, роман-гадание, роман-дельту… В какой-то момент критики стали относиться к писателю с изрядной долей снисхождения, решив, что Павич исписался и больше не способен предложить своим читателям ничего нового. Его книги, тем не менее, все равно выходили рекордными тиражами, а любовь читателей по сей день непреходяща.
Многоумные литературоведы были правы – внешне каждая следующая книга Павича казалась похожей на предыдущую, да и бума, сравнимого с тем, который сопутствовал выходу «Хазарского словаря», писателю спровоцировать так и не удалось. Его герои становились все меньше похожими на живых людей, все больше превращаясь в несколько туманные идеи. Все это выглядело спекуляцией, если бы не одно но. В конечном счете, в его книгах читатели искали не столько гимнастику для ума, сколько собеседника, который сможет показать мир с новой, парадоксальной, но такой привлекательной стороны. Метафоры и образы, которыми щедро пересыпаны все романы Павича, не поддавались и не поддаются инфляции, а в его искренности не сомневались даже эти самые критики.
Сам он говорил, что его работа подобна сизифову труду, только огромный камень (роман), который он толкает в гору, скатывается не к нему, а, перевалившись через вершину, падает прямо на голову читателю и там уже продолжает жить своей жизнью. В этом, очевидно, и причина того, что спустя четверть века по всему миру раскупают его книги, которые наверняка будут продолжать жить и завтра, когда сербского мага уже нет.