Цивилизация
Гонка за обладание премией Кандинского вышла на финишную прямую. Ну, не то чтобы гонка – скорее, променад. Претенденты подчеркнуто делают вид, что на победу совершенно не рассчитывают. Дескать, выдалась свободная минута – вот и подал заявку, просто чтобы не скучать в троллейбусе. А другого приятели подбили, сам бы он ни в жисть до такого не додумался... Природная скромность номинантов усугубляется, похоже, неоднозначным отношением к прошлогодним итогам премии, когда гран-при присудили Алексею Беляеву-Гинтовту, выразителю имперских идеалов. Отдельные авторы на волне тогдашней полемики даже объявили о своем бойкоте этого конкурса.
Действительно, в нынешнем году заявок было подано несколько меньше, чем в предыдущем – 331 против 337.
Но вообще-то разницу можно списать на статистическую погрешность. До финала все равно добрались только 45 претендентов, чьи опусы и вынесены сейчас на всеобщее обозрение.
Сказать, что отбор был тенденциозным, значит не сказать ничего.
Складывается впечатление, что для членов жюри и экспертного совета (в этом году в рамках премии учреждена и такая институция) все художественные критерии сосредоточены вокруг понятия актуальности. Тренд определенно важнее качества. В результате, например, номинация «Молодой художник года» выглядит настолько по-графомански, что уже и без разницы, кто выиграет. Болеть по большому счету не за кого, если только вы не чей-нибудь родственник.
Приколы здесь встречаются (упомянем хотя бы инсталляцию питерской группы MilkAndVodka под названием «Моя Москва», где столичная бездуховность преподнесена в виде мрачного коридора за дверцей холодильника), но нет ни одной попытки делать «взрослое» искусство, выходящее за рамки стеба. Да и у самих «взрослых» с этим очевидные проблемы.
Претендентов в номинации «Проект года» на сей раз аж 24, несколько больше регламента. Вроде бы сразу несколько участников получили равное количество баллов от жюри и остались в конкурсе. Эта информация должна бы наводить на мысль, будто уровень состязания оказался настолько высоким, что пришлось укрупнять формат. На практике ничего такого не ощущается.
Более правдоподобной выглядит версия насчет активности лоббистов.
Так или иначе, обидеть кого-то все равно придется: победителей должно быть всего трое – в уже упомянутых номинациях «Проект года» и «Молодой художник года», а также в разделе «Медиа-арт. Проект года». В ходе выставки будут определены шорт-листы, а уже в декабре состоится объявление лауреатов. Им достанутся призовой фонд в 60 тысяч евро и небесспорная слава, которой предстоит разумно распорядиться.
В числе фаворитов на главную номинацию называют Николая Полисского с его нашумевшим «Большим адронным коллайдером», Павла Пепперштейна с проектом «Город Россия», Константина Батынкова с апокалиптической живописью о Москве, Ирину Корину с психоделическими инсталляциями «под настроение», Игоря Мухина с фоторепортажем о Грузии.
Разумеется, на стадии шорт-листа возможны сюрпризы.
В коротком списке могут оказаться и Сергей Шутов, инсталлировавший космическое пространство из хлебобулочных изделий и колючей проволоки, и Дмитрий Цветков с ироническими гербами из ткани, бисера и стразов. Может пройти в финальный тур и Николай Наседкин, освоивший живопись нефтяными фракциями, и ветеран сцены Семен Файбисович, вернувшийся после долгого перерыва к производству фотореалистических композиций.
Но не станем подогревать гадательный ажиотаж, для него не слишком много оснований.
Хоть порой и называют премию Кандинского «важнейшей в современном русском искусстве», однако предыдущие ее решения далеко не всегда выглядели оправданными. А интрига лишь тогда становится увлекательной, если на выходе возникает что-нибудь судьбоносное. Пока что Candy Prize, как зовут этот конкурс за глаза, прецедентов такого рода не выдавал. Вроде бы сейчас есть шанс обрести, наконец, подлинную весомость. Но такого опять наотбирали в лонг-лист, что дело движется в сторону сомнительных вердиктов.
Что, конечно, снова взбодрит арт-общественность и породит волну препирательств. Если у премии Кандинского именно такая миссия – тормошить публику, чтоб не засыпала на ходу, попутно устраивая междусобойные дела, – то алгоритм действий верный. Если же существуют некие другие цели, более конструктивные, то неплохо бы сделать так, чтобы о них догадались окружающие.
