Цивилизация
Если помните, ротация в верховном руководстве Государственной Третьяковской галереи была анонсирована в мае сего года, и уже с 1 июня Лебедевой полагалось приступить к обязанностям гендиректора, сменив на посту Валентина Родионова. Однако прежний руководитель музея отреагировал на это известие весьма болезненно – в прямом и переносном смысле. Сначала он выступил с опровержением тезиса о том, будто бы уходит на пенсию добровольно, и обвинил Министерство культуры в беспардонном на себя давлении.
А чуть позже оформил больничный лист, подвесив таким образом ситуацию на неопределенный срок.
Художественная общественность начала уже привыкать к мысли, что Третьяковка на долгие месяцы останется без номинального руководителя (с начала июня Ирина Лебедева управляла музеем с приставкой «врио»), но тут подоспело мировое соглашение с бывшим гендиректором. Вероятно, осознав бессмысленность сопротивления, Родионов подписал-таки протокол о расторжении контракта, и его преемница смогла вступить в должность официально. В понедельник она провела встречу с трудовым коллективом, а вслед за этим пообщалась с представителями прессы.
Поскольку назначение Лебедевой гендиректором не с неба свалилось и вся его предыстория была давно пережевана СМИ, процедурные вопросы передачи власти практически не затрагивались. Просто приходит новый начальник и излагает свои представления о дальнейшей работе. Тем более что и начальник-то новый лишь относительно: Ирина Лебедева работает в Третьяковке с 1985 года, прошла путь от научного сотрудника до заместителя директора, так что о музее знает не понаслышке. Прежней ее вотчиной было здание на Крымском Валу – там, где экспозиция ХХ века. В отличие от Валентина Родионова, архитектора по образованию, пришедшего руководить галереей в период ее реконструкции, да так и оставшегося у руля на восемнадцать лет, Лебедева – дипломированный искусствовед, выпускник Ленинградского университета (воистину, кузницы руководящих кадров для постсоветской России).
Иначе говоря, новый директор способен претендовать на роль не только завхоза, но и музейного идеолога.
Впрочем, ни о каких радикальных реформах (по крайней мере, на первых порах) речь не велась. Озвученная главная задача – «превратить Третьяковку в музей XXI века» – воспринимается пока только слоганом. Накопилось столько проблем, что, превращая это заведение в музей XXI века, сам не заметишь, как настанет уже следующее столетие. Но, во всяком случае, Ирине Лебедевой не понадобятся годы, чтобы войти в курс дела. Сейчас она говорит о периоде изучения всех деталей, вникания в механизмы взаимодействия между подразделениями, анализа возможностей и т. п. Ясно, тем не менее, что период этот не окажется долгим. Скорее всего, уже с осени начнутся те или иные изменения.
Затронут ли они кадровую политику — пока неизвестно. Новым директором не названо ни одной должности и ни одной фамилии – никого, к кому бы у нее имелись претензии. Вероятно, замены все-таки будут, но в рабочем порядке. Что касается выставочной деятельности, то, во-первых, существует уже утвержденный план на ближайшую перспективу – его нельзя ломать в одночасье, поскольку в ряде случаев имеются подписанные договоры. Во-вторых, выставки, по мнению Лебедевой, – это все же надстройка, и браться за реорганизацию, не задумавшись о базисе, было бы опрометчиво. Однако по отдельным репликам можно было предположить, что выставочная политика Третьяковской галереи станет со временем более амбициозной, чем прежде. Среди проектов недалекого будущего упоминались «Не игрушки» для Московской бьеннале современного искусства, мемориальная выставка к 70-летию Дмитрия Пригова (кстати, здесь предполагается участие приглашенного куратора, Виктора Мизиано, что для Третьяковки является непривычной практикой), а также экспозиция к юбилею дягилевских «Русских сезонов».
Кое-что прояснилось с планами реконструкции музея, хотя и далеко не все.
Например, на следующий год запланирован ремонт Инженерного корпуса, а также приведение в порядок конференц-зала на Крымском Валу. Последнее решение могло бы показаться странным, если учесть перспективу сноса всего тамошнего здания и переезда в другое место, но Ирина Лебедева полагает, что этот сюжет из-за кризиса завис надолго, а жить и работать нужно уже сейчас. Филиал на Крымском Валу – вообще отдельная проблема, как архитектурная («это здание устарело уже при его возведении»), так и социально-эстетическая («практика показывает, что наше общество пока не готово воспринимать искусство ХХ века»). Новый директор наверняка не оставит без внимания свои прежние владения, но, каковы будут конкретные решения, сейчас не скажет никто.
Нет пока ясности и со строительством нового корпуса в Лаврушинском переулке, однако его необходимость очевидна, и вопрос будет подниматься снова и снова.
В соответствии с веяниями времени Ирина Лебедева понимает музей как пространство человеческой коммуникации, а не только как склад раритетов. Так что стоит ждать шагов в сторону интерактивности и популяризации фондов. В частности, обещано усиление работы с детьми и вообще с подрастающим поколением. Предполагается налаживание диалога между современным искусством и православием (правда, тема эта уж больно скользкая, тут одной директорской воли явно недостаточно). Короче говоря, первая женщина, за всю историю Третьяковской галереи ставшая ее директором, постарается сочетать мечтательность с реализмом. Как это у нее получится — будет видно в относительно недалеком будущем.
